Нацменьшинства — о национальной политике ЭР
Палата представителей национальных меньшинств Эстонии прислала Delfi Исходные тезисы о национальной политике Эстонского государства и интеграции общества, которые были обсуждены и приняты на заседании Совета Палаты 16 января 2008 года.
Поскольку новая программа интеграции исходит из тех же принципов, что и предыдущая, и правящая ныне коалиция декларирует незыблемость принципов политики в области гражданства и других сферах, связанных с жизнью национальных меньшинств, поскольку не предполагается изменение законодательной базы в этой области, в основу которой положены не приоритетные права человека, а права одной нации, а сами национальные меньшинства всеми возможными способами по-прежнему отстраняются от участия в решении связанных с их жизнью вопросов, не говоря уже об участии в решении вопросов жизни государства в целом, нетрудно предсказать, каковы будут результаты реализации новой программы.
Необходим широкий и свободный диалог в обществе, чтобы государство при выработке программы из представителя эстонской нации превратилось в посредника в диалоге между этническими и языковыми сообществами, чтобы мнение национальных меньшинств учитывалось наравне с мнением этнического большинства, чтобы обеспечивалось реальное равенство партнеров по диалогу.
Национальную политику Эстонского государства, после восстановления независимости, условно можно разделить на четыре этапа:
Первый этап (1991-1995) характеризуется курсом на ремиграцию неэстонцев. Он сопровождался расколом общества на граждан и неграждан, что фактически лишило сотни тысяч людей гражданских прав. "Селекционная" натурализация породила огромное число лиц без гражданства. Суть национальной политики государства нашла отражение в лозунгах того периода: "Plats рuhtaks!" ("Очистить площадку!"), "Eеstimaa eestlaste jaoks!"("Эстония для эстонцев!"). Конституционно было закреплено создание мононационального государства и были приняты такие основополагающие законы, как Закон о гражданстве, Закон о языке, Закон об основной школе и гимназии, Закон об иностранцах и другие, которые подвели правовую базу под претворения в жизнь националистической политики. Инородцы рассматривались как "чужеродное наследие советского, оккупационного режима". В результате треть населения страны была выброшена из политической и общественной жизни. Курс на ремиграцию полностью провалился, так как 93% неэстонского гражданского населения остались жить в Эстонии, считая ее своей Родиной. Закон о культурной автономии национальных меньшинств, который был принят без учета волеизъявления национальных меньшинств, оказался недействующим и антидемократичным, поскольку к национальным меньшинствам он относил только граждан Эстонии, что в условиях массового безгражданства было неприемлемо, а потому и был отвергнут почти всеми национальными меньшинствами. Однако, он до сих пор выступает в качестве лозунга во внешнеполитической пропаганде.
Для второго этапа (1996-1999) характерна смена национальной политики, произведенная под давлением Европейского Союза и НАТО. Одним из условий вступления Эстонии в Европейский Союз и НАТО, было требование отказаться от стратегии ремиграции неэстонцев и перейти к их интеграции. В 1996 году Рийгикогу ратифицировал Рамочную конвенцию Совета Европы по защите национальных меньшинств и принял соответствующий закон, но с оговоркой, что меньшинствами могут считаться только граждане Эстонии. 10 июня 1998 года парламент утвердил "Исходные пункты государственной интеграционной политики Эстонии по интеграции неэстонцев в эстонское общество", и началась работа по выработке государственной интеграционной программы на 2000-2007 годы. Открытый курс на ремиграцию сменился политикой тихого выдавливания неэстонского населения с помощью антидемократического законодательства, скрытой и явной дискриминации меньшинств.
Третий этап (2000-2007) – это время принятия и реализации Государственной программы интеграции в эстонском обществе на 2000-2007 годы. В основу государственной интеграционной политики была положена концепция вхождения неэстонцев в уже имеющееся эстонское общество. В программе в роли субъекта интеграции выступало государство как коллективный представитель эстонского этноса, а в роли объекта — национальные меньшинства. Сущность интеграции понималась как унификация общества "на базе общих составляюших эстонского этноса": эстонского языка, истории и культуры, общего эстоноязычного информационного пространства, единой государственной ментальности и другие. Этническая идентичность, языки, культуры, традиции и религиозные верования национальных меньшинств были объявлены сферой частных интересов индивида. Фактически, интеграция проводилась как принудительный ассимиляционный процесс. Применение штрафов и увольнение с работы за недостаточное владение эстонским языком стали нормой.
Принципиальные возражения со стороны представителей национальных меньшинств против этой концепции не были учтены составителями программы. В интеграционной программе основной упор делался на изучение неэстонцами эстонского языка, и более 80% средств были затрачены на эти цели. Но результат оказался мизерным. Символом этого периода стали плакаты с зашитыми и завязанными ртами инородцев. Программа интеграции в целом была утопичной, содержала много элементов эклектики, сюрреализма. Ее дух и основное содержание были пронизаны идеологией эстонского этноцентризма. Хотя в программе и провозглашался лозунг о том, что неэстонцы — это ресурс, партнеры по общему процессу преобразований, однако в реальной жизни ничего не делалось, чтобы это произошло, а точнее, делалось все возможное, чтобы это не произошло. Многие неэстонцы-интеллектуалы изгонялись из сферы публичной политики, науки, образования, культуры и т. д.
Эта программа интеграции имела сильные ассимиляционные тенденции, ее результатом стал апрельский конфликт. Перенос памятника Бронзовому солдату — это не причина беспорядков, а лишь повод. Он стал последней каплей, которая переполнила чашу терпения тех слоев общества, которые в независимой Эстонии оказались в роли изгоев, чужих, лишних, невостребованных государством людей. Это был протест неэстонской части молодежи, выросшей уже в период независимости, против своего статуса и против проводимой властями национальной политики.
Четвертый этап (апрель 2007 и до н. времени) - время кризиса национальной и интеграционной политики государства, период целенаправленного обострения конфронтации одними политическими силами и поиска путей налаживания диалога другими.
После апрельского кризиса четко вырисовываются два подхода к теме интеграции общества — национально-консервативный и либерально-инновационный.
Национально-консервативный подход характеризуется стремлением продолжить старый курс любыми способами, без учета того, что политика интеграции не пользуется уже поддержкой национальных меньшинств и полностью дискредитирована. Его сторонники пытаются обрисовать картину общества в радужных тонах, с позиций эстоноцентризма, а апрельские события представить как импортированное явление, как попытку государственного переворота со стороны части молодежи из русскоязычной среды. Всех несогласных с такой оценкой они объявляют провокаторами или врагами Эстонского государства. Этот подход пользуется открытой поддержкой у властей.
Второй подход — либерально-инновационный. Его сторонники пытаются разработать новую национальную политику, направленную на установление, прежде всего, диалога и взаимопонимания между общинами, считая, что никакая интеграция общества без диалога, гражданского мира и сотрудничества невозможна. Они стремятся муниципализировать национальную политику, переместить центр руководства интеграционными процессами с государственного уровня на уровень местных самоуправлений, что позволило бы учесть особенности каждого региона Эстонии и приблизить интеграцию непосредственно к этническим группам.
Учитывая оба подхода, исходя из реального состояния национальных отношений в Эстонии, поддерживая диалог между различными этническими и языковыми группами, проживающими в Эстонии, и стремясь к установлению межэтнического мира, Палата предлагает следующую концепцию выработки национальной политики:
• Прошло немало времени после "бронзовой ночи", но научного анализа плюсов и минусов интеграционной политики так и нет. Сегодня вне контекста апрельских событий невозможно понять, в каком обществе мы живем, каковы риски и новые вызовы в межнациональных отношениях в Эстонии. Необходим обстоятельный анализ истинных причин апрельского кризиса с привлечением русскоязычных ученых и исследователей. Невозможно лечить болезнь без установления точного диагноза состояния межэтнических отношений.
• Интеграция — есть процесс объединения различных этносов и групп в обществе, на основе общечеловеческих ценностей, при сохранении этнического, языкового, культурного своеобразия. Государственная интеграционная программа 2000-2007 закончилась безрезультатно. Основной порок заложен в ее философии и в той концепции, которая изначально была утопичной и нереализуемой. Сегодня пытаются ее реанимировать и придать ей новую форму, хотя она устарела, не эффективна, деструктивна, и не соответствует интересам национальных меньшинств и требованиям времени.
• Интеграция — это не ассимиляция, не вхождение или врастание одного этноса в другой. Это процесс взаимного сближения всех этносов вокруг общей составляющей. Общими составляющими для всех этносов не могут быть только ценности одного этноса. Ими могут быть лишь общечеловеческие ценности, которые действительно объединяют людей и имеет объективную значимость для всех, независимо от национальности.
• В государственной программе субъектом интеграции выступает государство, как выразитель и представитель эстонского этноса, а национальные меньшинства выступают в роли объекта интеграции. Такая постановка вопроса неверна. Государство — не может быть субъектом интеграции, оно призвано создавать все необходимые условия для интеграции общества. Интеграция — это взаимный процесс сближения и сотрудничества самих этносов. Субъектами интеграции являются как отдельные индивиды, так и различные этнические и языковые общности.
• Существующее правовое поле, которое призвано регулировать межэтнические отношения, не способствует, а препятствует консолидации общества. Оно устарело и пропитано духом этноцентризма, который был характерен для периода сразу после восстановления независимости, что неприемлемо в условиях, когда Эстония стала составной частью Европейского Союза. Необходим анализ законов Эстонии, с точки зрения их соответствия европейским нормативным актам по правам человека и национальных меньшинств. Без принятия новых законов или изменения старых, интеграция невозможна.
• Учитывая, что национальные отношения в Эстонии протекают в рамках общеевропейского и мирового процесса глобализации, который сопровождается образованием мультикультурных и многонациональных государств, исходной посылкой интеграции должна стать законодательная констатация того факта, что Эстония является не мононациональным, а многонациональным, мультикультурным и многоязычным государством, входящим в состав Европейского Союза. Эстонская Республика — это родина не только этнических эстонцев, но и всех ее граждан. Отрицание этих реалий может привести к несовпадению с общеевропейскими ценностями и породить новые конфликты на этноязыковой основе.
• Моделью или образцом как интеграции, так и межэтнических отношений может служить сам Европейский Союз, куда вступила Эстония в 2004 году. В нем мирно уживаются и сотрудничают многие нации, языки и культуры. Ни одно государство ЕС, независимо от его размера, численности, национальной ориентации, языка и культуры не подвергается дискриминации. Более того, делается все, чтобы обеспечить им полноценное участие в управлении общими делами. Правовые акты, мультикультурная среда, толерантные и равноправные межэтнические отношения, а также многолетняя практика этнокультурного сотрудничества стран Европейского Союза должны стать основой национальной политики Эстонии.
• Интеграция общества начинается с диалога, а диалог возможен только между равноправными субъектами, при взаимной толерантности. Когда одна часть общества решает, допустить или не допустить другую к экономике, к политике, к власти и т. д., то это не ведет к диалогу, а порождает конфронтацию и вражду. В правовом государстве права национальных меньшинств не могут всецело зависеть от результатов голосования большинства. Нужен консенсус. Необходим орган представительства национальных меньшинств в парламенте, который имел бы право вето на те законопроекты и те решения правительства, которые затрагивают их жизненно важные интересы. В европейских странах используются различные способы обеспечения политического представительства меньшинств, начиная от квотирования (Кипр), пропорционального представительства различных этнических групп в парламенте (Бельгия) до создания системы институциональной защиты прав национальных и этнических меньшинств (Венгрия) и национально-территориальной автономии (населенные шведами Аландские острова в Финляндии, островные и приграничные области Италии, Гренландия — остров с эскимосским населением в Дании и т. д.).
• Права меньшинств вырастают из прав человека, так как человек есть главный ресурс и субъект государства, основной налогоплательщик и творец культуры. Права национальных меньшинств — это не привилегия, а условие и возможность равноправного сотрудничества этносов в многонациональном государстве. Недопустимы иерархия культур, языков и этносов, а тем более дискриминация по этим признакам. Не может быть, чтобы все были равны, но при этом, как писал Дж. Оруэлл, чтобы кто-то был более равен, а кто-то менее равен.
• Невозможно требовать лояльности от национальных меньшинств к государству, если само государство нелояльно к меньшинствам, если оно рассматривает их как иностранцев и отстраняется от роли защитника их языков, культур и идентичности. Эстонское государство — это государство не только этнических эстонцев, но и всех его граждан. Субъектами государственности являются все граждане, которые равноправны независимо от расы, языка, вероисповедания и т. д. В многонациональном и мультикультурном обществе, государство должно исходить из приоритета прав человека над правами класса, нации, коллектива или группы. Оно не может сортировать граждан этого государства их "своих" и "чужих".
• Знание эстонского языка или наличие "единого государственного мышления" не могут быть критериями лояльности или нелояльности человека к государству. Язык — средство коммуникации и не следует приписывать ему политические функции внутри общества. В реальной жизни государственный язык и язык коммуникации могут не совпадать. Государство призвано устанавливать язык коммуникации только в сфере государственного делопроизводства, но не в сфере межличностных или межнациональных отношений. Язык — это средство, а не цель интеграции. Важно, чтобы выбор языка межэтнического общения являлся конвенциональным, а не административно регулируемым, и определялся не политическими или иными соображениями, а исключительно удобством коммуникации.
• Государство и общество не являются синонимами. Первое вытекает из второго. Однако эта тоталитарная тенденция продолжает действовать. Поскольку у нас еще нет сильного гражданского общества, его функции узурпировало государство. Поэтому чиновник или инспектор, а не сами граждане, определяют, на каком языке люди должны общаться между собой, обмениваться мыслями и вести диалог. Человек воспринимается не по делам и заслугам, а по тому, к какому этносу он принадлежит. Национальность порой превращается, либо в выгодную, либо в обрекающую на бесправие профессию.
• Важнейшим условием интеграции общества и стабильности государства является построение прочного гражданского общества на базе общественного договора. Но общественный договор может быть лишь между равноправными субъектами государства. Однако в реальной жизни на уровне власти доминируют эстонцы, немногочисленная элита национальных меньшинств не может оказать какого-либо влияния на выработку государственных решений. Национальные меньшинства не рассматриваются как политические субъекты и партнеры. Они фактически отстранены от управления государством. Среди значительной части эстонской элиты прочно утвердилось понимание того, что неэстонцев нужно держать в стороне от властных структур и это лучшая гарантия прочности национального государства. Установка отторжения неэстонцев от властных структур неизбежно порождает у меньшинств ответную реакцию как на дискриминацию и национализм. Это опасная тенденция, она непосредственно противостоит интеграции общества и чревата новыми конфликтами. Кроме того, если бы общество основывалось на социальном, национальном и равноправном партнерстве, то значительно проще было бы решать проблемы.
• Как отмечается в новой редакции программы интеграции, результатом интеграции может быть "мультикультурная демократия, с сильно выраженной эстонской идентичностью". Демократия есть власть народа. Если общество мультикультурно и многонационально, следовательно, и демократия должна отражать эту особенность. Демократия не может быть результатом интеграции. Наоборот, демократия — это важнейшее условие интеграции. Без демократии участия, без учета волеизъявлении людей и самих этносов в общественной и государственной жизни бессмысленно говорить об интеграции общества.
• В процессе интеграции общества и взаимодействии языков, культур и их носителей, должна произойти не унификация общества, а, наоборот, сохраниться и возрасти многообразие. Государство и общество призваны создавать условия для этого. "Унифицируя общество, мы унифицируем личность, превращаем ее в ноль" — отмечал Ф. Достоевский. Государственная программа интеграции исходит из положения, что конечной целью интеграции станет создание эстонской модели мультикультурности. Такая постановка вопроса неприемлема. Мультикультурность — это не результат, а важнейшее условие интеграции. Интеграция нужна в мультикультурном и многонациональном обществе. В этнически гомогенном обществе межэтническая интеграция не нужна.
• Важнейшим элементом культуры и фактором формирования этнического самосознания является национальная мифология. Она позволяет консолидировать этнос вокруг национальных и исторических ценностей. Миф — составная часть социальной памяти. Однако нередко этнические мифы несут в себе скрытую опасность, так как, наделяя одну нацию героической историей, они посягают на прошлое других народов, узурпируя их достижения и победы, унижая их. Тем самым складывается почва для идеологии межэтнической конфронтации. Недопустимо, чтобы этнические мифы, в том числе о ближайшей истории, использовались в политических целях, а тем более определяли политику, включая национальную.
• Представители различных международных комиссий и исследователи не раз отмечали, что наше общество болеет ксенофобией и нетерпимостью. Необходимо больше внимания уделять борьбе с ксенофобией и формированию чувства толерантности. Попытки национал-консерваторов консолидировать эстонскую нацию путем поиска внутреннего и внешнего врага в условиях мультикультурности опасны. Необходим другой путь — путь к толерантности. Если интеграция начинается с диалога, то диалог — с толерантности. Толерантность — важнейший элемент морали мультикультурного общества. Жить в многонациональном государстве без такой морали невозможно. Толерантный человек должен быть воспитан в духе библейского принципа: "Не делай другому того, чего ты не хочешь, чтобы делали по отношению к тебе".
• Центральным звеном интеграции общества является сфера образования, так как именно там происходит формирование подрастающего поколения, которому принадлежит будущее. Основной целью Государственной интеграционной программы в сфере образования считается обучение неэстонцев эстонскому языку. Для ее реализации начат массовый перевод русскоязычных гимназий на эстонский язык обучения, который осуществляется в условиях, когда примерно 70% родителей не согласны с проводимой реформой, а многие учителя и учащиеся еще слабо владеют государственным языком. Знание государственного языка обязательно для всех, но оно не может быть основной целью школы. Главной целью школы должны быть знания и образование. Эстония нуждается в образованных и компетентных людях, владеющих многими языками. Государственная интеграционная программа, сосредоточив все внимание на изучении эстонского языка, оставляет за рамками проблему социализации молодежи. У молодежи из числа национальных меньшинств нет уверенности в своем будущем в Эстонии. Многие из них отчуждены от государственных вузов из-за языка обучения и вынуждены учиться в частных вузах, которые стали единственным средством получения высшего образования на русском языке. Однако далеко не всем посильная плата за обучение. Многие молодые люди либо уезжают за границу, либо вынуждены заниматься неквалифицированным трудом. Академический потенциал русскоязычного населения, который был целенаправленно вытеснен из государственных вузов, отчасти сосредоточен в частных вузах, а в основном занят неквалифицированным трудом. Многие из них вообще оказались безработными. Научный потенциал неэстонцев используется крайне неэффективно. Изоляция русскоязычной интеллигенции от социальной, политической и духовной жизни ведет к резкому сокращению ее численности, увеличивает риск маргинализации неэстонцев, усиливает их отчуждение от государства и, тем самым, создает все возрастающую угрозу безопасности всего общества.
• Интеграционный процесс сопровождается огромными финансовыми затратами. Однако отсутствует четкость и прозрачность расходованных денежных средств. Нет юридически обоснованных и ясных критериев их использования и распределения среди меньшинств. Прошло десять лет, но у общества нет ясности, сколько всего средств было затрачено на интеграционные цели, в целом, и на обучение эстонскому языку, в частности, какова себестоимость и эффективность этой деятельности. Нужен отдельный Фонд национальных меньшинств, который основывался бы на четких правовых критериях распределения финансовых средств между национально-культурными обществами. В этом вопросе царит полный правовой беспредел. Нет даже юридического понятия "воскресная школа", но при этом осуществляется их селективное финансирование. Мы обращаемся к парламентским фракциям Рийгикогу и правительству Эстонской Республики, к организациям гражданского общества, к Европейскому Союзу и к государствам — донорам с призывом тщательно проанализировать национальную политику Эстонского государства и, в частности, ситуацию с национальными меньшинствами прежде, чем выделять средства на реализацию новой государственной программы интеграции. Деньги государств — членов ЕС и налогоплательщиков необходимо использовать эффективно и с пользой для дела, а не так, как это произошло с миллиардами крон, выделенными на финансирование Государственной программы интеграции на 2000-2007 годы.
• Средства массовой информации, как и общество, оказались расколоты по национальному признакам не только по форме, но и по содержанию. Как показали апрельские события, они не способны защищать демократические ценности и служить объединяющей силой общества. В освещении многих событий в эстоноязычной прессе преобладает узко национальный подход. События жизни национальных меньшинств, как правило не находят отражения в эстонских СМИ. Не избежала односторонности и русскоязычная пресса. Поскольку отсутствует влияние русскоязычной масс-медиа на эстонскую аудиторию, то говорить о ее роли в интеграционной политике бессмысленно. Русскоязычная пресса нередко реферирует материалы эстонских коллег на русском языке, а вот наоборот почти не бывает. Фактически, обе стороны не дают адекватную информацию, которая отображало бы реальную жизнь со всеми плюсами и минусами, а освещают ее в эмоциональном ключе, с сильным пропагандистским привкусом. В таких условиях трудно говорить о создании единого информационного пространства.
Демократия — это не столько совокупность процедур и их применение, сколько взаимодействие и сотрудничество между различными слоями общества, национальными меньшинством и большинством, установление диалога, взаимопонимания и согласия между ними. Интеграция — не самоцель, а средство достижения общественного согласия во имя благополучия каждой личности. Без политического диалога трудно достичь консенсуса. Палата представителей национальных меньшинств Эстонии как общественная, неправительственная организация готова к сотрудничеству с представителями различных политических партий и властных структур и предлагает настоящие тезисы, как платформу для широкой дискуссии.
Исходные тезисы Палаты представителей национальных меньшинств Эстонии о национальной политике Эстонского государства и интеграции общества были обсуждены и приняты на заседании Совета Палаты 16. 01. 2008 года.
