Курсив мой. Марина Цветаева: ее прокуроры и адвокаты
Не так давно, после выхода в свет трехтомника Кудровой "Путь комет" — документального повествования о жизни Цветаевой, основанного на строжайше выверенных фактах - автора пригласили в телевизионную "Школу злословия". Популярные ведущие писательницы Татьяна Толстая и Авдотья Смирнова с большим раздражением стали попрекать Ирму Кудрову тем, что Цветаева плохо воспитывала детей, привязывала, уходя из дома, маленькую Ирину за ногу к стулу, а потом допустила ее гибель от голода, третировала Алю, не давала житья Муру. И как автор монографии не пыталась уйти от обывательского тона беседы, дамы-писательницы настаивали на своем способе общения, сообщая с пафосом, что сами они своих детей воспитывают отменно.
У великих поэтов всегда есть прокуроры. У Цветаевой они особенно развязны и крикливы, так сложилось. Но и адвокатов много, в которых поэт, на мой взгляд, тоже не нуждается. Высшая правда поэзии, не знающая пощады, не прельщается нарумяненными розами мифов. И Ирма Кудрова на протяжении трех томов всячески отпихивается от адвокатской мантии.
Получается по книге, что главной ошибкой Цветаевой в жизни была стойкая убежденность в избранности тех, кого отметил Бог. Ей казалось, что гениальность ее стихов, неисчерпаемость ее душевной щедрости, любви и ума являются залогом любви ответной. Она готова была отдать жизнь и не менее жизни требовала взамен от людей, ее окружавших. Но они этого не могли и не хотели, они в лучшем случае хотели слушать ее стихи, даже восторгаться ими, но не разделять взгляды автора. Ибо Марина Ивановна полагала, пока могла выдержать, всякое свое несчастье за благо, поскольку только из бедствий рождаются стихи. "Благоприятные условия? Их для художника нет, — писала Цветаева в очерке "Наталья Гончарова". — Жизнь сама — неблагоприятное условие. Всякое творчество… перебарывание, перемалывание, переламывание жизни — самой счастливой. И как ни жестоко сказать, самые неблагоприятные условия — быть может — самые благоприятные".
Собственно, всякий настоящий поэт пилит сук, на котором сидит. Без этого невозможно его ремесло. Поэт ищет любви, но сворачивает к измене, к предательству, а если не сворачивает, то делает за него это его избранник. Поэт жаждет отклика, понимания, читателя, но разминовывается с ним по воле судьбы или по воле самой своей поэзии, адресованной будущему. Поэт знает себе цену, но ему редко назначают ее при жизни…
"Ни один из поэтов, с которыми Цветаеву обычно сравнивают — Ахматова, Мандельштам, Пастернак, — не знал этой ежедневной пытки, затянувшейся на долгие годы. У них хватало своих испытаний, но не было этой изнурительной ежедневности бытовых забот, дробящих не просто время — душу. Плохо ли, хорошо ли, Цветаева с семнадцатого года бессменно везла на себе дом, хозяйство, заботы о детях. Но мы не найдем в ее письмах жалобы на то, что из-за необходимости заработка надо писать, иначе не прожить. Жалобы другие: "Устала от не своего дела, на которое уходит — жизнь… Если и хочется передышки, то только от быта…"
Вот одно из немногих мест книги, с которым трудно согласиться. Всю жизнь тащил на себе груз подобных забот и Борис Пастернак. А уж в каких бытовых заботах протекали дни Осипа Мандельштама в лагере — невозможно и представить! А безбытная Ахматова разве жила легче в смысле именно быта?! Просто, вероятно, кого-то из гениев больше терзали поедающие мозг переводы, кого-то — поедающий душу быт.
Из всех возможных версий причин самоубийства Ирме Кудровой кажется наиболее вероятной та, по которой Цветаеву пытался использовать НКВД, грозя в случае несогласия расправиться с сыном. Выбора не было. Поэт сам все время словно торопил и подстегивал своих палачей во имя рождения стихов. А умер, доказав, что одна человеческая жизнь дороже всех поэтических строк на свете. И в этом, думаю, окончательная великая правда Поэзии. И об этом — достойнейший трехтомник Ирмы Кудровой.
От редакции Delfi: Уважаемые читатели, предлагаем вам новую рубрику Елены Скульской "Курсив мой", в рамках которой Елена Григорьевна будет каждый месяц представлять вам одну из недавно вышедших в России и мире книг.
