Кто-то пьет за столом, а кто-то говорит...
Главный гость III Дней Довлатова в Таллинне — выдающийся поэт, друг и ученик Анны Ахматовой, человек, которого Нобелевский лауреат Иосиф Бродский считал своим учителем, близкий друг Сергея Довлатова, автор книги ”Мне скучно без Довлатова” Евгений Рейн.
Евгений Рейн считает себя только поэтом, прежде всего поэтом, но при этом он еще — гениальный рассказчик, мастер выдумывать сюжеты, что является редкостным свойством. И сюжеты эти всегда так свежи и оригинальны, что друзья-литераторы вечно крадут их у него. Как-то я сказала Евгению Рейну:
- Ты же знаешь, что непременно украдут, зачем же ты рассказываешь?
- Понимаешь, — ответил Рейн, — за любым столом всегда есть человек, который знает, что ему категорически нельзя пить, и все равно он держится-держится, да и выпьет. Так и я: знаю, что нужно молчать, но не выдерживаю и начинаю рассказывать.
Клеточка и полоска
Он в клеточку, она была в полоску,
Она тиха, он светится до лоску,
Вот так их нрав в мгновении счастливом
Был выявлен под фотообъективом.
Двадцать пять лет назад нас с Евгением Рейном сфотографировал у него на кухне Александр Кривомазов. Женя прислал мне фотографию с этим четверостишием на обороте: на нем была рубашка в клетку, на мне свитер в полоску; раскраска всегда имела для него поэтическое значение.
Ему было около пятидесяти лет, когда вышел первый сборник его стихов. Большая часть жизни была позади, впереди оставалась слава.
В старом зале, в старом зале,
над Михайловским и Невским,
где когда-то мы сидели
то втроем, то впятером,
мне сегодня в темный полдень
поболтать и выпить не с кем –
так и надо, так и надо
и, по сути, поделом.
Кажется, что он рассказывает в стихах простые истории — называет конкретные места, переулки, людей, предметы. Но это оптический обман. Есть только простодушный в своей силе вал стиха, синтаксис, затягивающий в воронку, звук, зазывающий в бездну; вал накрывает с головой, переворачивает, бьет по камням и уже никогда не отпустит на берег. И предаешься:
Тому, кто назначает нам пайку и судьбу,
Тому, кто обучает бесстыдству и стыду,
Кто учит нас терпенью и душу каменит.
Кто учит просто пенью и пенью аонид,
Тому, кто посылает нам дом или развал
И дальше посылает белоголовый вал.
Таллиннская хавира
Как-то Евгений Рейн приехал в Таллинн. Мы сидели у меня дома, как сидели не раз и десять и двадцать лет назад, и Женя, соблюдая традицию, написал мне в альбомчик шуточные стихи:
Посетив твою хавиру,
Я отправился на Виру.
Лиля, Лиля, в самом деле
Как мы много не успели!
Ни страданий, ни романа,
Вместо отношений — рама!
В этой раме — наша дружба,
Больше ничего не нужно.
Написав, Женя сказал:
Бродский гениально писал экспромты. Они создавались сами собой, без секундного промедления. Я как-то попросил у него книжку для Собчака, он тут же написал на ней: ”Городскому голове от городского сумасшедшего”. А вот мне нужно хоть немного подумать, сосредоточиться.
Неужто тебе хотелось бы прослыть великим сочинителем экспромтов, импровизатором?!
Нет, конечно. Более того, мне кажется несколько обидной моя слава замечательного рассказчика, о чем теперь многие пишут, оттесняя как бы моими устными рассказами мои же стихи. Но что бы я ни рассказывал и как бы ни рассказывал, это все-таки не так уж важно. Я был и остаюсь прежде всего поэтом.
Но ты все-таки переживаешь, когда у тебя крадут какой-то сюжет…
У моего серого вещества такая особенность — выдумывать новые сюжеты. Сочинять. Кроме того, я сам вечно попадаю в невероятные истории, рождающие небывалые сюжеты. Долгие годы я вполне легкомысленно относился к этой своей способности, но сейчас, когда мои сюжеты, мои истории вошли в литературу под совершенно другими именами, когда у меня отнято авторство, стало обидно. Я бы, пожалуй, и сам о многом написал, да теперь стану выглядеть плагиатором…
Крыса с червонцем в зубах
Знаменитая история про крысу, — продолжает Женя, — выдумана мною от начала до конца. Юрий Ряшенцев написал по моему устному рассказу повесть ”Крысы нашего двора”; но Юра благородный человек — он посвятил мне произведение и пояснил читателю, что сюжет принадлежит мне. Далее этот же сюжет, но уже без всяких на меня ссылок, использовали для своих повестей известный прозаик Георгий Семенов и малоизвестный Петр Бакштейн. Оригинал же выглядит так. Слушай.
В речном пакгаузе крепко выпивает бригада рабочих. Бригадир пьет больше других, и сон сковывает его прямо среди остатков пиршества. Остальные расходятся. Бригадир просыпается глухой ночью и встречается взглядом с крысой. У крысы в зубах зажат червонец. Бригадир понимает, что это белая горячка, зажмуривается и трясет больной головой. Через несколько времени он снова открывает глаза — крыса на месте, червонец тоже. Хмель выветрился, голова ясная, но крыса все равно не исчезает. Десятка в ее зубах протянута бригадиру. Он замечает, что лежит, облокотясь на кусок колбасы. Он медленно пододвигает колбасу крысе. Зверек моментально кладет на пол червонец, берет колбасу и скрывается в норе.
Следующей ночью, никому не сказав ни слова, бригадир проникает в пакгауз с куском колбасы и ждет. Крыса приходит и протягивает ему десятку.
Начинается жизнь необыкновенная и счастливая. Каждую ночь бригадир получает за кусок колбасы червонец, на который по тем временам можно купить три бутылки водки, если по 2.87, или почти три, если по 3.62.
Но вот жена бригадира, мало понимающая в счастье, покупает путевку в Крым, в санаторий, на двадцать четыре дня, и не поехать нет ни малейшей возможности. Бригадир доверяется своему лучшему другу Степану, рассказывает о крысе, поручает кормить ее в его отсутствии, забирать, естественно, деньги себе, а по прошествии 24 дней вернуть крысу хозяину.
Наступает ночь. Степан с колбасой. Появляется крыса с червонцем. Однако не отдает его Степану. Она привыкла к бригадиру, привязалась к нему, а Степан ей кажется чужим; крыса медленно удаляется со своим червонцем в нору. Степан стервенеет, мастерит капроновую петлю, подкарауливает крысу и душит ее. Десятку он, разумеется, получает, но больше — ничего.
Из отпуска возвращается бригадир. Степан уверяет его, что крыса просто перестала появляться; бригадир смиряется и вскоре забывает о зверьке. И вот снова крепко выпивает бригада в пакгаузе. Степан выпивает больше других и сознается в содеянном. Оскорбления. Дикий мордобой. Увечья. Дело передается в суд.
На суде бригадир открывается народным заседателям: рассказывает всю правду про крысу, носившую червонцы, и про ее жестокое убийство, учиненное Степаном. Естественно, бригадиру никто не верит, и ему грозит большой срок… Тогда верная жена бригадира нанимает ушлого, пронырливого адвоката. Тот вынюхивает, что год назад на складе были обнаружены крупные хищения, прошли аресты, но деньги не были найдены. Прорывают ход по движению крысиной норы, и… находят огромный ящик с червонцами, на котором спят вечным сном пятеро крысят. То есть, понимаешь, крыса была еще и заботливой матерью, не для себя, для детей старалась…
Женя, а есть истории, которые ты еще никому не рассказывал? Расскажи!
Хорошо, я расскажу тебе историю про Евтушенко, которую еще никто не знает…
Цепи Евтушенко
Однажды молодой и необыкновенно популярный Евтушенко показал мне продавленную золотую монету; сказал, что монета досталась ему от прекрасной и юной мексиканской графини. У них в Мексике есть такой обычай: в высший момент страсти счастливая женщина сжимает в зубах золотую монету.
Что же ты носишь ее в кармане? — изумился я, — нужно повесить ее на золотую цепочку и носить на груди!
Евтушенко чрезвычайно понравилась эта идея, и мы отправились в ювелирторг. Но даже для прославленного Евгения Александровича золотой цепочки не нашлось. Проклятый советский дефицит! Евтушенко загрустил. Но тут меня осенило: моя тогдашняя теща буквально боготворила Евтушенко и, если у нее есть золотая цепочка, то она, конечно же, отдает ее ему. Поехали ко мне. Теща была счастлива, готова была на все, но — вот ужас — золотой цепочки у нее не было.
Женя! — воскликнул я, — а почему, собственно, эта чертова цепочка должна быть непременно золотой?! Сейчас в первом же магазине купим кулон за 3.60, кулон выбросим, а на цепочку от него повесим монетку.
Пошли в магазин. Нет кулонов!
И тут Евтушенко строго и властно говорит заведующей магазином:
Сколько человек у вас служит?
Всех считать? — переспрашивает заведующая.
Всех.
Вместе с грузчиком и уборщицей?
Вместе.
Восемь.
Зовите их немедленно сюда.
Пришли. Встали. Евтушенко воздел руки и выкрикнул:
- В стране рабства нет цепей!!!
… Два года назад мы с Евгением Рейном были на поэтическом фестивале в Грузии. По-прежнему он блистал, рассказывал, читал стихи. Все, по счастью, продолжается…
