На вопросы DELFI ответил президент фонда, историк Александр ДЮКОВ, автор вышедшей в прошлом году книги "Миф о геноциде: Репрессии советских властей в Эстонии (1940 — 1953)", вызвавшей резкую реакцию ряда эстонских историков и политиков.

Зачем нужен такой Фонд?

Поскольку фонд называется "Фонд содействия актуальным историческим исследованиям", то, как легко понять, мы собираемся оказывать информационное, организационное, издательское содействие как российским, так и зарубежным исследователям, которые исследуют актуальные, проблемные страницы истории Восточной Европы ХХ века. Естественно, прежде всего нас интересуют бывшие советские республики.

Какие исследования уже вышли при поддержке Фонда?

Это монография "Второстепенный враг: ОУН, УПА и решение "еврейского вопроса"". Затем это сборник статей о Волынской резне 1943-44 годов, выход которого приурочен к 60-летию этого трагического события — кстати, с гордостью могу сказать, что это первое в России научное издание по этой тематике. Также вышел доклад о фальсификациях, содержащихся в латвийском пропагандистском фильме "The Soviet Story". И сейчас — это большая честь для нас — в печать скоро уйдет сборник архивных документов, подготовленный нашими белорусскими коллегами на основе документов Национального архива Республики Беларусь, архива КГБ Беларуси о трагедии Хатыни — белорусской деревни, которая стала символом нацистского геноцида против населения оккупированных территорий.

Еще одно издание, работа над которым сейчас заканчивается — это сборник, в котором рассматриваются отдельные аспекты советской репрессивной политики в Прибалтике на основании документов Центрального архива ФСБ и Государственного архива Российской Федерации. Эти документы использовались достаточно мало, там рассматриваются подробно депортация 1941 года, рассматривается т.н. амнистия для прибалтийских коллаборационистов в 1946 году, а также некоторые аспекты достоверности статистики репрессий, которая содержится в т.н. "записках Берии" 1953 года.

На кого ориентированы эти издания — на широкий круг читателей или на специалистов-историков?

В первую очередь, конечно, на историков. Тиражи у нас небольшие, но обычные для научной литературы. Другое дело, что мы, разумеется, будем выкладывать их в открытый доступ, чтобы с ними могли познакомиться все, кто этого пожелает.

Премьера той же "The Soviet Story" состоялась в Европарламенте, затем фильм был показан по нескольким европейским телеканалам и, разумеется, в самой Латвии. Иными словами, фильм, который вы разоблачаете как полный фальсификаций, ориентирован, тем не менее, на широкую аудиторию. Россия в ответ выпускает брошюру тиражом 500 экземпляров. Насколько подобный ответ эффективен?

Вопрос об эффективности, конечно, должен обсуждаться, но нужно объективно относиться к своим возможностям — пока мы можем вот это. Для того, чтобы выходить на широкую аудиторию и отвечать, так сказать, более масштабно, нужна определенная подготовка и определенные ресурсы, которыми, к сожалению, на данный момент мы не располагаем. Сейчас мы будем вести свою деятельность именно как научное учреждение, которое помогает отечественным историкам — впрочем, если будут участвовать наши зарубежные коллеги, мы им тоже поможем — создавая определенную организационную базу.

И кто же ваши зарубежные коллеги?

Пока — белорусские. Но если эстонские, литовские или латвийские коллеги захотят с нами сотрудничать, мы будем только рады.

На днях состоялся визит в Москву министра иностранных дел Латвии г-на Риекстиньша, в ходе которого обсуждалась возможность создания совместной комиссии историков для обсуждения сложных вопросов совместной истории двух стран. Как вы относитесь к перспективе создания такой комиссии, и каковы могут быть результаты ее работы?

Я к этому отношусь сугубо положительно. Другое дело, что у нас был несколько негативный опыт, когда российские историки при встречах со своими латвийскими коллегами не поднимали таких острых вопросов как тот же фильм "The Soviet Story", чтобы, как говорится, "не будить лихо". В результате создавалась такая ситуация, когда латвийские историки, возвращаясь обратно, устраивали пропагандистскую акцию, и, естественно, общий результат этого мероприятия был, скорее, негативный. На самом деле, такие совместные комиссии должны быть, но на них должна вестись принципиальная полемика.

Так в чем же должен заключаться результат работы таких комиссий?

В принципе, теоретически, результат работы таких комиссий должен быть в определенном согласовании двух исторических картин — допустим, латвийской и российской. На практике, честно говоря, такого принципиального результата ни одна из существующих таких совместных комиссий пока не дала. Пытаться все равно надо, но пока таких позитивных результатов по этим комиссиям нет. Допустим, российско-украинская комиссия пока особых согласований не находит.

А российско-польская?

Тут все гораздо более просто, поскольку единственный по-настоящему крупный вопрос, который стоит между Россией и Польшей — это проблема Катыни. И российская сторона не отрицает этой трагедии — другое дело, что она должна более тщательно исследоваться. Но сам факт уничтожения польских офицеров не отрицается.

Последний вопрос — кто финансирует деятельность фонда?

Частные структуры.

Поделиться
Комментарии