"Эстонец — не профессия, а вот учитель — да": депутат горсобрания о переводе дошкольного образования на эстонский язык

Депутат Таллиннского городского собрания Юлия Тимербулатова ответила на мнение Татьяны Лавровой о языке обучения детей в детских садах.

Прочитала статью Татьяны Лавровой на портале Delfi и чуть не прослезилась: ну где ж вы, Татьяна, были все эти годы? Вашего мнения реально очень не хватало, особенно когда реформисты в обнимку с соцдемами раз за разом подавали в Рийгикогу законопроекты о полном переводе образования в Эстонии на государственный язык обучения. Или когда реформисты закрывали последнюю русскую школу в Кейла, где они руководят местным самоуправлением. А это ведь было совсем недавно!

Представляя своего избирателя в Таллиннском городском собрании, мне неоднократно приходилось не просто участвовать в дискуссиях, а реально противостоять попыткам оппозиции (а это Isamaa, EKRE, Партия реформ и соцдемы) продавить перевод обучения в таллиннских детсадах на эстонский язык. Да, пусть это звучит пафосно, пусть меня обвинят в предвыборной рекламе, но факт остается фактом: до сих пор только и исключительно благодаря Центристской партии в столице сохраняется право и возможность отдавать своих детей в детские сады и школы с русским языком обучения.

Напомню, в Таллинне чуть меньше половины жителей говорят дома по-русски. И как бы нам ни намекали, что лучше б мы уже это делали шепотом, я совершенно уверена: само по себе знание русского языка не может быть недостатком. Как и владение эстонским — единственным и неоспоримым достоинством.

Искусство компромисса — штука тонкая. До сих пор центристам удавалось сохранить для русскоговорящих родителей возможность выбора — отдавать ребенка учиться на эстонском или на родном русском языке. Потому что мы понимаем ценность, а главное — опасности и риски, связанные с резкими непродуманными действиями в сфере образования. И именно поэтому на нынешних коалиционных переговорах старая и любимая идея реформистов закрыть русские школы и детсады не прошла. Напомню, не прошла эта идея даже во время коалиции с Isamaa и EKRE. Хотя уж кого-кого, а они последними были замечены в толерантном отношении к национальным (да к каким угодно!) меньшинствам. Да, это было сделано ценой компромиссов со стороны центристов. Но это было сделано.

Прямо сегодня каждый ребенок в Эстонии может пойти учиться в эстонский садик или школу. Каждый. Это право гарантировано законом. И надо отметить, что многие русскоговорящие родители по собственному выбору (но не всегда с учетом способностей и особенностей развития ребенка) отдают своих детей учиться на эстонском. Но готова ли система образования к тому, что завтра почти половина таллиннских родителей заявит о желании отдать детей в эстонские группы или классы? Нет.

Центристы договорились с потенциальными партнерами по правительству, что в систему дошкольного образования будут вливаться дополнительные средства, начнется подготовка необходимого количества преподавателей, которые помогли бы малышам освоить азы эстонского языка в раннем возрасте. Потому что эстонец — не профессия, а вот учитель — да; и их надо готовить на высоком профессиональном уровне, в большом количестве и с определенными навыками работы в мультиязычной среде.

В чем мы с реформистами совершенно согласны, так это в том, что эстонский язык надо знать, его надо учить, ему надо обучать. Результаты любых социологических исследований вам скажут, что русскоговорящие родители только ”за”. Но для этого необходимы средства, которые и договорились выделить мы с реформистами.

Однако самый главный вопрос, о котором не любят вспоминать наши оппоненты в ходе жарких словесных баталий: готовы ли будущие одноклассники-эстонцы, а главное — их родители, к массовому приходу в их школы и детсады русских детей? Боюсь, что ответ очевиден. А значит, не стоит ставить телегу впереди лошади. Проблема не в том, на каком языке учатся дети, проблема в том, готово ли общество действительно стать единым. И тут у меня есть очень серьезные и, к сожалению, небеспричинные сомнения.

Редакция может не разделять мнение автора.