Чиновная республика

Намедни услышал новость о том, что государственные учреждения переманивают хороших специалистов из частных фирм. Сначала не поверил — думал, опять брат-журналист что-то переврал. Однако потом призадумался. Почему бы и нет, если страна превратилась в отстойник чиновного люда, где все остальное — транзитом. Люди, идеи, деньги, идеалы. Только чиновный люд прочно сидит в своих креслах, успешно размножается и повышает свой благосос.

Насчет того, что транзит для нас — это все (извините, Александр Сергеевич), известно довольно давно. Но и транзит тоже специалисты обрабатывают. А тут выясняется, что ежели, к примеру, помощник младшего надзирателя за знанием эстонского языка в селении Суур Яама хочет обработать базу данных из двух Иванов и трех Тимофеев, недостаточно владеющих…, то элементарно может переманить компьютерщика из процветающего, по нашим понятиям, частного предприятия, занимающегося этим самым транзитом.

Если в госсекторе платят больше, чем в частном бизнесе — увольте, воля ваша, но что-то здесь подгнило. Частный бизнес всегда связан с риском, за это в частном секторе и платить должны больше. За что платят огромные зарплаты руководителям госучреждений — совершенно непонятно. Тем более непонятно, если такое предприятие не имеет никакого отношения к реальному производству, а производит только бумаги.

Однако, с другой стороны, это все-таки можно попробовать объяснить. Все оформлено юридически грамотно. На чиновную работу попасть "титульному" гораздо проще, а Конституция ЭР защищает прежде всего эстонский народ и культуру, а не каких-то пришлых, даже если они пришли сюда в незапамятные времена. Поэтому: а) чиновников должно быть много б) чиновники должны получать много.

Если исходить из более глубинных исторических традиций, то не следует забывать, что территория нынешней Эстонии, в отличие, например, от Скандинавии, всегда отличалась глубоким социальным разделением. Причем социальный водораздел в целом совпадал с этническим. До начала ХХ века внизу социальной лестницы находились в основном эстонцы, теперь на их место заступили русские.

Здесь можно вспомнить "синдром Спартака". Восстание мятежных рабов подавил не столько Красс, сколько желание вчерашних рабов стать сегодня рабовладельцами. Захватив латифундию, рабы стремились немедленно воспроизвести все рабовладельческое хозяйство, став новыми хозяевами. Призывы к походу на Рим для многих из них становились неактуальными, армия Спартака стремительно таяла.

Точно так же эстонцы, памятуя о немецком владычестве, стремятся воспроизвести отношения социально-этнического подчинения на новом уровне, причем наиболее подходящим инструментом для этого в современных условиях является этнически чистая бюрократия.

Кстати, эти отношения подчинения складываются в силу предпосылок, заложенных еще в советские времена. Социальная структура Эстонской ССР уже к 80-м годам прошлого века характеризовалась сильным преобладанием этнических эстонцев в высшем и среднем звеньях управления. Что касается интеллигенции и специалистов, то подавляющее большинство творческой и гуманитарной интеллигенции составляли эстонцы, а вот среди "технарей" их было весьма немного. Потребность в специалистах для производства покрывалась за счет притока из других республик СССР. Сейчас этот ресурс малодоступен, в результате чего производство испытывает жесточайший дефицит грамотных специалистов.

Способствует ли победное шествие этнически чистой бюрократии национальным интересам Эстонии — большой вопрос. Еще один вопрос: насколько долго экономика страны сможет выдерживать растущие аппетиты бюрократов.