Никого не хочу обидеть, но порой нынешнее многоголосье вокруг 27-летия путча ГКЧП и вызванного им ”парада суверенитетов” напоминало сценку, описанную Ильфом и Петровым в ”Двенадцати стульях”, когда два главных героя подъезжают на поезде к Москве. ”…Пассажиры с видом знатоков рассматривали горизонт и, перевирая сохранившиеся в памяти воспоминания о битве при Калке, рассказывали друг другу прошлое и настоящее Москвы…”.

Сразу оговорюсь: дата восстановления государственной независимости Эстонии, полностью совпадающая с годовщиной путча, да им, собственно, и порожденная, является предметом отдельного разговора, который в данном контексте если и возникнет, то все же особняком, ”по касательной”.

Смеясь — не смеясь, но все-таки…

Как-то удручает тот факт, что по преимуществу в эти дни главное, если вообще не исключительное, внимание было уделено прошлому. Да, существует расхожее мнение, что каждая более-менее знаменательная дата — это повод для воспоминаний. Но надо ли так фанатично?

Иногда возникало странное впечатление дежавю с оттенком благородного безумия. Что-то вроде Алисы в Зазеркалье. Накатывало ощущение, что ораторы, или просто прохожие, интервьюируемые на улицах, сами верят: корректируя свои воспоминания, они способны изменить прошлое, ”облагородить” картинку и (уж извините, но я говорю всего лишь о субъективных впечатлениях) свой портрет в рамке тех незабываемых дней…

Может, сказалось какое-то мое специальное ”везение”, но почему-то на порталах, в газетах, теле- и радиопередачах мне попадались сплошь такие фрагменты, в которых свидетели тех событий наперебой соревновались в том, кому из них было страшнее между 19 и 22 августа 1991 года, но затем они сумели мужественно преодолеть свой страх и внесли свою лепту в общую победу.

Особенно удивил меня человек, к которому я питаю самое искреннее уважение. Это Арнольд Рюйтель, безусловно, сыгравший одну из ключевых ролей в период с ноября 1988 года, когда была принята и опубликована Декларация о государственном суверенитете Эстонской ССР, по 20 августа 1991-го, которое отмечается как День окончательного восстановления независимости Эстонии.

Я помню, как он стоял на трибуне Съезда Народных депутатов СССР, напряженно выпрямившись, бледный, но лишенный и тени подобострастия и виноватости во взгляде. А сверху, из президиума, тогда еще Генсек ЦК КПСС Михаил Горбачев распекал его как провинившегося школяра: ”Что же вы, Арнольд Федорович, как же вы допустили такое?!”. Это было зимой 1988/1989 годов…

Все последующие годы, в том числе и после 1991-го, Рюйтель если и рассказывал об этом и других эпизодах, связанных с борьбой Эстонии за независимость и с отношением к ней со стороны высших властных ”инстанций” СССР, то делал это очень скупо, не заостряя внимание на своих эмоциях и стиле своего поведения.

А в этом году мне бросилось в глаза (скорее, правда, в уши, но так почему-то не принято говорить), что последний председатель Верховного Совета ЭССР, давая интервью различным СМИ, как-то особо, по несколько раз, подчеркивал, что ему в разных кабинетах Кремля, начиная с ноября 1988-го, многократно угрожали тюрьмой, но он выстоял…

Для чего ему вдруг, после 27-летнего перерыва, понадобилось акцентировать внимание аудитории на той опасности, которой подвергалась его свобода и жизнь в те дни?

Применять с осторожностью!

Я не призываю человечество или хотя бы малую его часть, вслед за Карлом Марксом, ”смеясь, расставаться со своим прошлым”. Прошлое, конечно же, не вызывает безудержного веселья, особенно те его страницы, которые наполнены скорбью.

В этом смысле август в истории Европы, а рикошетом и всей современной мировой цивилизации — месяц особый, своего рода концентрат боли и утрат. Первая мировая война началась в августе 1914-го. 1939-й — подписание Пакта Молотова-Риббентропа, 1968-й — Прага, 1991-й — Москва… Смешного во всем этом и правда мало.

Но в любом месяце найдется (и находится!) повод для скорби. Сентябрь — начало Второй мировой; октябрь — большевистский переворот в России; в другие месяцы — массовые депортации, Катынь, Холокост… Да мало ли таких дат? Значит ли это, что надо постоянно и безудержно скорбеть?

Все эти воспоминания, по большому счету, представляют интерес, главным образом, лишь для самих мемуаристов. Вот скажите мне, положа руку на сердце, вас лично очень волнуют переживания тех, кто в октябре-ноябре 1917 года с тревогой всматривался в лица пьяных матросов, группами, а точнее — стаями бродивших по замершему в ожидании непонятно чего Петрограду?

Почему мы думаем, что нынешней молодежи более интересны чувства, которые испытывали их отцы и деды в 20-х числах августа 1991-го? То есть кому-то, наверняка, интересно, но вряд ли их число превышает несколько сотен, ну тысячу. А остальному большинству этой возрастной категории намного интереснее, условно говоря, актуальнейшая коллизия: удастся ли главному герою компьютерной игры ”Mass Effect 2” капитану Шепарду отбить атаку чудовищного корабля-”жнеца” на Цитадель…

Упаси вас Бог понять меня так, будто бы я призываю забыть прошлое, особенно его драматические страницы. Ни в коем случае не забывать, но и не бередить без особой нужды старые раны, не зацикливаться на том дурном, что было пережито — страной, народом, каждым человеком в отдельности. А паче того — не пугать друг друга страшилками на тему ”что было бы, если бы!..”. Иначе это превращается в какой-то общегосударственный мазохизм. Призывы ”помнить о трагедии, чтобы она не повторилось впредь!” звучат, в разной интерпретации и по разным поводам, на протяжении веков. И все с тем же успехом…

…Народная мудрость гласит: ”Кто старое помянет — тому глаз вон”. Но у нее есть продолжение: ”А кто забудет — тому оба”. И никакого противоречия здесь нет. Парадокс расшифровывается просто: думай о настоящем и будущем, не забывая прошлого, но и не поминая его всуе…

Поделиться
Комментарии