Сколько стоит поломанная жизнь?

Именно об этом ведет спор с государством Олег Осмеркин, арестованный по подозрению в громком убийстве в середине 90-х и проведший 112 дней в следственном изоляторе, а потом выпущенный на свободу под подписку о невыезде. Уголовное дело против него было прекращено лишь десять лет спустя. 11 000 крон, выплаченные ему государством в качестве компенсации за незаконное заключение, он считает насмешкой, требуя через суд компенсации за потерю доброго имени и душевные страдания.

В свои 37 лет этот высокий мужчина в очках выглядит на все пятьдесят: у него инвалидность. В 2000-м его разбил паралич, и он долго лечился в реабилитационном центре. Cказались месяцы, проведенные в следственном изоляторе, когда следователь в буквальном смысле слова выбивал из него признательные показания, обещая за это смешное наказание — всего 10 лет тюрьмы. Но по-настоящему доконали его последующие десять лет под подпиской о невыезде, когда его чурались прежние приятели, партнеры по бизнесу не желали иметь дело с "наемным убийцей", хотя в глаза говорили, что не верят в его виновность и это — просто роковая ошибка полиции. Олега никто не брал на работу, а вскоре он остался и без крыши над головой. Запил с горя, от него ушла жена, квартиру он оставил ей с сыном. В общем, в конце 1994 года, когда Олег был арестован по подозрению в убийстве известного человека, это был преуспевающий 23-летний бизнесмен, поднявшийся на транзите металла, купивший для семьи квартиру и автомобиль, а вышел из тюрьмы растоптанный жизнью мужик неопределенного возраста с клеймом наемного убийцы.

112 дней в КПЗ

Люди в штатском скрутили Олега Осмеркина вечером прямо у подъезда его родного дома, когда он собирался добежать до ближайшего магазина, а родные узнали о его аресте лишь несколько недель спустя. По счастливой случайности.

Никаких доказательств его виновности, по уверению самого Олега, его отца и адвоката Юхо-Энна Ауле, у правоохранительных органов не было. Обыск в квартире ничего не дал, а показания бабульки, будто бы видевшей из окна дома напротив, как он или вынимал пистолет из кармана куртки, а его пособник стрелял в человека, наклонившегося, чтобы подкачать спустившееся колесо автомобиля, или наоборот, на поверку оказались недостоверными. Разглядеть пистолет с такого расстояния было невозможно. К тому же, у человека, которому приписывали роль наемного убийцы, c детства зрение минуc 10, из-за чего его в свое время освободили от армейской службы.

Трагедия Олега в том, что дело, по которому замели его и еще с десяток подозреваемых, было самым громким в середине 90-х. Застрелили начальника Таможенного департамента Игоря Кристаповича, человека чрезвычайно популярного, ведшего бескомпромиссную войну с дельцами, наживавшимися на контрабанде алкоголя, и, по слухам, осведомленного об истинной причине гибели парома " Эстония". Это было первое официально признанное заказное убийство в нашей стране, и за поимку преступника была обещана награда в 100 000 крон — невероятная по тем временам сумма. Так что полиция лезла из кожи вон, хватая того, кто под руку попался. Олег на допросах держался стойко и признательных показаний не давал.

Такова версия самого Олега. Он утверждает, что следователь на допросах в качестве доказательств приводил "железный" аргумент: тебе заплатили за убийство. Иначе на какие-такие ты квартиру и машину купил? Того же, что квартира была куплена за полтора или за два года до убийства и c господином Кристаповичем Олег никогда не сталкивался, следователь в упор не слышал.

Между тем пресса вовсю писала о поимке наемных убийц с указанием фамилий, об Осмеркине говорили на пресс-конференциях, а все именитые адвокаты того времени один за другим отказывались защищать предполагаемого "наемного убийцу". Согласился только Юхо-Энн Ауле, который через пару месяцев добился его освобождения под подписку о невыезде. Осмеркин провел за решеткой 112 дней. Но на этом его злоключения не кончилось, потому как следствие продолжалось вплоть до октября 2005 года. Только в ноябре 2005 он получил из полиции уведомление о том, что его дело закрыто. Однако почему-то не за отсутствием состава преступления, а за истечением срока давности.

В защиту доброго имени

С тех пор он судится с государством, добиваясь компенсации за свою разбитую жизнь. Сразу после закрытия уголовного дела он обратился в официальные органы и получил от Министерства финансов в соответствии с Законом о компенсации ущерба за безоcновательное лишение свободы (ст.4-2) 11 000 крон. Это была компенсация материального ущерба в виде неполученной зарплаты за 112 дней его нахождения под стражей. С 2006 года он требует возмещения нематериального ущерба за утрату доброго имени и душевные страдания в течение десяти лет, пока длилось его уголовное дело.

Адвокату Осмеркина Юхо Ауле, к которому "МК-Эстония" обратилась за комментарием, даже не понадобилось справляться в компьютере. Он наизусть помнит не только обстоятельства дела, но даже цифры и даты. Он сообщил, что в 1995-м по делу Кристаповича были арестовали десять подозреваемых. Все они были раньше или позже освобождены и получили компенсацию за незаконное лишение свободы. Правда, один из них до этого светлого дня не дожил. Компенсация должна составлять 5-7-кратный месячный заработок по расценкам того времени. Если бы ошибка была исправлена по горячим следам, то есть сразу после освобождения из-под стражи, это были бы реальные деньги, а одиннадцать лет спустя они превратились в копейки. Но подавать на компенсацию можно было только после закрытия уголовного дела, которое следовало закрыть сразу после освобождения Олега из-под стражи. Но он еще 10 лет был лишен свободы передвижения, хотя его ни разу не вызвали для дачи показаний.

Адвокат решил не оспаривать методику расчета компенсации, а потребовать возмещения нематериального ущерба — душевных страданий и унижений из-за потери доброго имени и оттого, что его клиента не принимали на работу в течение десяти лет — с момента изменения меры пресечения до закрытия уголовного дела, то есть с 1995 по 2005 год. Дело в том, что ограничение свободы передвижения в виде подписки о невыезде, действовавшее в отношении Осмеркина десять лет — это не только невозможность выехать из страны (сведения передаются на погранпункты), но и запрет на смену места жительства в пределах города (нельзя переселиться к невесте).

Прокуратура и центральная криминальная полиция считают дело Осмеркина обыкновенной рутиной. Таллиннский административный суд иск не удовлетворил, апелляция в Таллиннский окружной суд, а затем и в Государственный тоже не принесла успеха. В иске было отказано по чисто формальным причинам. Однако Юка Ауле не теряет оптимизма, намереваясь начать все сначала. Уже в декабре Таллиннский административный суд рассмотрит новый иск по данному делу, и Ауле надеется на его благополучный исход, а что касается суммы компенсации, то оценить душевные муки и предсказать сумму, на которой удастся сойтись, по его словам, затруднительно.