• 1961 г. — родился в Москве
  • Учился в Московском институте инженеров транспорта (факультет "Мосты и тоннели", специальность — "Проектирование и строительство тоннелей метрополитена")
  • Одновременно с МИИТом окончил Липецкое областное культурно-просветительное училище по курсу оркестрового дирижирования
  • 1985 бас-гитарист группы "Бригада С"
  • 1994 создал группу "Серьга"
  • Женат, имеет двоих сыновей


    Его окрестили секс-символом после выхода клипа "Спокойной ночи" — мачо с серьгой в ухе, в темных очках. На самом деле Cергей Галанин никакой не секс-символ — нету в нем гламурности, пафосности, дендизма и гипертрофированного метросексуализма. Нормальный человек, веселый мужик, талантливый музыкант, рокер. Любит кофе и виски.

    – Всегда поддерживаете настроение виски?

    – Виски и коньяк — это обычная история. Мне в крайне сдержанных дозах и вместе с черным кофе виски дает бодрость и голос просыпается. Знаете, в поезде едешь, песни поешь-кричишь всякие…

    – Вы еще и в поездах поете?

    – А как же? Зарабатываем на обратный билет. На самом деле мы сами по себе веселились, бодрились и кричали. И вот съешь еще в дороге "Доширак" какой-нибудь сдуру, где перец и вообще всякая лабуда, из-за которой он потом переваривается лет двести, и для голоса это вредно. Приезжаем к вам в Таллин, виски горло прочищаем.

    – Нравится у нас?

    – Город очень красивый, теплый. А сегодня я, например, встретил художника, который подарил мне девять лет назад три гравюрки. Простой такой дядька, на улице продает картины. Он подошел и говорит: "Ты меня помнишь?" И я почти сразу его узнал. У меня его картины дома каждая в рамочке. Я вот думаю — с вашей внешней политикой, когда мы теперь к вам приедем? Политики дерутся, а нам страдать. Например, в Эстонии мы были, в Литве были, а в Латвию так ни разу и не съездили. Нас в Таллине атаковали латыши — "Когда приедете?", а мне и сказать нечего. У нас была программа минимум — обойти весь Старый город, и мы ее выполнили на максимум, посмотрели все, что можно, включая Длинного Германа и Толстую Риту. Все достопримечательности сфотографировали — детям покажем, они у вас еще не были. Да и жены тоже.

    – Много их у вас?

    – Детей-то? Достаточно. Лучшее, что мы умеем делать, — музыку и детей.

    – Кстати, о музыке. Что-то вас нигде не слышно и не видно.

    – Это просто такая ситуация сложилась на сегодняшнем музыкальном рынке. Созданы монополии, которые толкают свою музыку. Фабрика звезд, например. На радиостанциях говорят: "Ребят, все клево, нам нравится, но эфирного времени нет. Оно забито этим". Изначально мы стали заниматься музыкой, а не бизнесом. Сначала она вообще для нас была увлечением, хобби и только потом стала работой, потому что мы поняли, что это лучшее из того, что мы можем производить. При этом мы дорожим своей свободой, а шоу-бизнес деформирует личность и диктует свои законы.

    – Но артисту ведь хочется быть успешным, знаменитым, иначе зачем это все?

    – Мы знамениты. Пираты продают наши пластинки очень успешно.

    – Вы не боретесь против пиратства?

    – Нет. Во-первых, это бесполезно, во-вторых, они делают ту работу, которую перестало для нас выполнять телевидение и радио. Пластинки идут хорошо, значит, народу это интересно, и спрос есть, я рад. Это наши сторонники, можно сказать, в отличие от форматных заведений.

    – Противостояние попсы и рока было сначала идейным, теперь — на финансовом уровне. Оно проявляется в открытых конфронтациях?

    – Оно очень негативно сказывается на творчестве молодых рокеров. Мы уже стоим на ногах и заняли свою нишу, а вот им пробиться в эфир, который проплачен попсой, сложно. А с попсой бороться — ниже собственного достоинства. Все и так знают, что фонограмма — говно, и официально говорить на эту тему просто смешно. Уже до такого докатились, что на высших уровнях рассуждают об этой ерунде. Если люди хотят посмотреть, как звезда открывает рот да во что одета, как накрашена — значит и такое имеет смысл быть. Я называю это творческой пантомимой, да и творчества там не особо. Хотя под фонограмму петь очень трудно. Мы в съемках участвовали, так открыть рот вовремя очень сложно, потому что я не помню, как именно спел вчера. Поэтому мне легче петь живьем.

    – Ну а при личных встречах с представителями попсы заметны острые углы? Вот в соседней гримерке сидит Катя Лель.

    – Да мы ее видим второй раз в жизни. С попсой практически не сталкиваемся. Эти люди, в сущности, очень милые. Они чувствуют себя отчасти несчастными, дают себе клятвы с понедельника начать играть "настоящую музыку", но клише не дает им этого сделать — сразу падает интерес и гонорары. Видно, что на Газманова иногда находит — он пытается петь в другом стиле, без прыжков и шпагатов, а в 50 лет уже очень трудно что-то изменить в этой системе.

    – Говорят, у рокеров тоже есть своя система — "Секс, наркотики, рок-н-ролл".

    – Да херня все это.

    – То есть вы ведете здоровый образ жизни, грызете по утрам морковку.

    – Морковку не грызу, но йогурты ем, кашку, омлетики, вчера ел морепродукты, мне понравилось. Если не брать во внимание никотин и виски, то наркотики нас, слава богу, не касались. Ну а секс и рок-н-ролл — неотъемлемые вещи, тут я согласен.

    – Злоупотребляете?

    – Сексом злоупотребить невозможно (смеется). Особенно в нашем возрасте.

    – А рок-н-ролл воспринимается как некая зона свободы. Мы другие люди и играем другую музыку.

    – А как насчет курева?

    – Никогда не курил. Меня не тянуло никогда, и прошу, чтобы в моем присутствии тоже не дымили, особенно перед концертом — на связки может влиять, а после — если зайдешь потный в гримерку, дым сразу впитается во влажную одежду — такой запашман жуткий.

    – Вы предпочитаете одиночество или компанию друзей?

    – Я люблю компании, правда, друг у меня один с детства остался — торгует турецкими вещами на рынке, хотя когда-то тоже музыкантом был. Иногда хочется побыть одному полденька, когда дети по бабкам раскиданы.

    – Сколько у вас детей?

    – Двое. Одному 18, другому 4 года. Я считаю, что мы с женой свою программу минимум исполнили. Не знаю, как там дальше будет, все-таки когда женщине за сорок, ей рожать нелегко. Младший Тимофей жене дался трудно. Нам-то все просто… Но то, что у нас есть малой, — здорово. Это заряжает энергией. Был у меня какой-то момент усталости, который совпал с сорокалетним рубежом, а потом Тимофей родился, и все встало на свои места — нужно жить дальше, успешно заниматься своим делом и кормить семью. С ним общаешься и очищаешься от всякой информационной лабуды, налипший негатив отмирает. Прекрасно понимаю бабушек-дедушек, которые обожают внуков, нянчатся с ними и продлевают тем самым свою жизнь. Вот старший Пал Сергеич, может, в ближайшие пять лет нас обрадует потомством.

    – Трудно представить себе Галанина дедом.

    – Эх, что такое наш возраст по сравнению со Старым Таллином, например? Ерунда по большому счету.

  • Поделиться
    Комментарии