Рост цен в Эстонии: когда сумел, тогда урвал
В 2007 году "вода и канализация" стоила на 1м² площади квартиры — 25,64 кроны, горячая вода 36,4 кроны и отопление — 2 кроны; а в счете 2011 года эти цифры (в том же порядке) выглядели таким образом: 2,08 евро (32,56 кроны); 3,63 евро (56,83 кр.); 2,1 евро (32,87 кроны). Даже вывоз мусора был 0,95 кроны на 1м² жилья, а стал 0,07 евро (1,1 кроны). А, например, обслуживание "фонозамка" было 11,8 кроны в месяц; стало — 1,09 евро (17 крон).
К сожалению, не сохранились счета за электричество, но даже по перечисленным услугам за 4 года цены выросли: по воде и канализации почти на 27%; по горячей воде на 57% и за отопление цена выросла в 15 раз или, страшно сказать, на полторы тысячи процентов.
Связавшись с бухгалтером товарищества, узнал, что головокружительный рост цены за отопление к уровню 2007 года происходил в таком темпе: в 2008 году — вдвое; а в 2009 году — в 14 раз; за воду и канализацию цена резко росла в 2010 году, а за горячую воду — в 2008 году. Отсюда следует очень важный вывод, что рост цен на эти услуги не был связан с общим темпом инфляции, а подчинялся принципу: когда сумел, тогда и урвал. Можно было бы предположить, что именно в годы роста цен происходили на соответствующих предприятиях какие-то всплески себестоимости, и, чтобы они могли оказывать свои услуги дальше, стороны соглашались платить дороже. Но, читая годовые отчеты этих организаций, видишь, что всякий раз рост цен приводил к росту прибыли, тут же распределяемой на дивиденды.
В чем "коммунальность" дорожающих услуг?
И вода, и канализация, и отопление, и даже вывоз мусора относятся к услугам, именуемым "коммунальными". То есть к услугам, которые жителям предоставляет "коммуна", иными словами, местная власть. В позапрошлом году двое американских ученых даже Нобелевскую премию получили за доказательство целесообразности именно такой системы отношений, когда предприятия, оказывающие услуги всему населению города или деревни и являющиеся монополистами по самому характеру услуг, принадлежат не просто местным органам власти, а в какой-то форме (кооперативной, акционерной) являются собственностью всех жителей.
Заметим, во многих странах мира коммунальные службы принадлежат муниципалитетам, что означает получение от них дохода всеми жителями через муниципальные бюджеты. Но в годы бандитской приватизации наши муниципальные монополисты оказались в частных руках. Сегодня поздно оценивать резоны тех решений (справедливости ради, надо сказать, что они кое-где были). Конечно, и тогда могли быть иные формы привлечения частного капитала для модернизации городской инфраструктуры.
Но вышло так, как вышло. Тем более что во многих из этих предприятий значительна доля участия у муниципальных властей (по крайней мере, у них т.н. блокирующие пакеты). Но что-то не слышно о судебных делах, когда бы наши представители — городские чиновники — протестовали против ценового беспредела, вызванного волчьей жадностью частных собственников. Более того, иногда они совсем не против получения денег в местную казну, что превращает оплату услуг монополистов в той доли прибыли, которая через дивиденды идет в местные бюджеты, в обычный налог, взимаемый в латентной форме.
Овец полагается стричь
Кто в этой ситуации овцы, надеюсь, понятно. Тем более что скрытые налоги состригаются с наших скудеющих доходов не только через местные монополии. Скажем, в Таллинне взимается плата за стояние автомобилей в центре города. Зарождалась схема как экономический механизм освобождения улиц от стоящего транспорта.
Этим объясняется бурный рост цен за стоянку (как будто, например, за половину нынешней цены автовладельцы держали бы свои машины сутками на центральных улицах) и расширение зоны платного стояния на улицы, где никому эти машины не мешают и никогда все отведенные для парковки места не заполняются полностью. Хуже того, распределение этого налога вообще непонятно, поскольку из-за непрозрачности отношений городского бюджета и частных фирм, собирающих этот скрытый налог, трудно сказать, кому эти платежи приносят большую выгоду: жителям (через налог) или собственникам охранных фирм.
Пофантазируем немножко, представив себе, что представители некоего объединения автовладельцев придут в часы приема к депутату горсобрания и попросят его обосновать: почему выросла цена парковки (какая себестоимость охранной фирмы, какая их прибыль, что из этой прибыли идет городу, сколько получат менеджеры и собственники фирм, сколько сборщики налога и т.д. и т.п.), а также зачем, например, установили знак о платной стоянке на какой-либо улице и какова была там заполняемость стоянок до того? А если уважаемый депутат на эти вопросы не ответит, то через средства информации объединение автомобилистов задаст следующий вопрос: зачем с наших налогов ему платится ежемесячное содержание? Но вы слышали когда-нибудь, чтобы овцы кому-то задавали вопросы? Они могут только блеять, жалуясь друг другу на горести своей овечьей жизни.
А имитация существования гражданского общества происходит через разного рода бурную деятельность псевдообщественных структур, пилящих между собой (правда, в небольших суммах) бюджетные деньги, состриженные с овечьего поголовья. В общем, как можем — так и живем.
