Посол США в Эстонии: я реализовал американскую мечту, но мои братья добились большего
- Как вы оказались на дипломатической должности?
- Я всегда шучу: моя последняя работа в газете была настолько ужасной, что убедила меня в необходимости поменять профессию. Я работал в газете USA Today, и в один день моя работа перестала мне нравиться. Я находился в тот момент в Вашингтоне, до этого знал о дипломатической службе очень мало, но в Вашингтоне гораздо легче подать заявление на работу в дипломатический корпус. Мне повезло, меня приняли.
- Пресса может быть независимой?
- В какой стране?
- В любой. Или это зависит от правительства?
- Я уверен, что в большинстве свободных стран у правительств нет рычагов, чтобы давить на СМИ. Я думаю, что существует гораздо больше коммерческого давления, также играет роль политическая принадлежность владельца издания. СМИ остаются свободными, но они не свободны от мнений тех людей, кто владеет этими СМИ, кто работает репортерами, журналистами. Исторически в США объективность СМИ была целью. Чего мы добивались? Показывать любую ситуацию, предлагая разные взгляды и мнения сторон. К сожалению, думаю, что теперь это не так. Есть СМИ, которые открыто заявляют о своих политических предпочтениях и убеждениях. Но это не имеет отношения к правительству. Если правительство оказывает влияние на СМИ, то эта страна свободной не является.
- Сколько вы уже на дипломатической работе?
- 28 лет. Эстония — моя восьмая заграничная командировка.
- Где вам удалось поработать?
- Перу, Малайзия, Египет, Кипр, Бразилия, Болгария, Венгрия и Эстония.
- Какая из стран произвела самое сильное впечатление?
- Я бы сказал, что самые сильные — воспоминания от определенных мест, непосредственно каких-то событий. Первая командировка в Перу была особой. Потерянный город инков Мачу-Пикчу меня поразил. В Перу я увидел, как много плохого делает для страны торговля наркотиками. Я выдавал визы, работая в консульском отделе. Сотни людей звонили и приходили к нам каждый день. Именно там я понял, как притягательны США для людей, и на что они готовы пойти, чтобы туда попасть.
В Малайзии потрясающие пляжи. Это была моя первая мусульманская страна. Там я увидел трения между этническим группами. Я видел, как разные этнические группы живут по разные стороны и совершенно не общаются друг с другом в рамках одной страны.
Египет — моя первая арабская мусульманская страна. Для меня как для американца было интересно понять и прочувствовать, как население смотрит на мир другими глазами. Я работал там во время первой войны в Заливе и понял, насколько серьезна проблема безопасности в мире. Кипр стал моим первым островом. Самой главной проблемой, которую я там наблюдал, был конфликт между турками и греками-киприотам, и я видел, как люди мусолили одну проблему и не могли никак двинуться дальше.
- Что вы знали об Эстонии до приезда сюда? Совпали ли ваши представления с увиденным?
- Я знал столько, сколько знали люди, работающие в дипломатической службе: о советском прошлом, о том, что США никогда не признавали оккупацию Эстонии во время советского периода, что Эстонию видят как одну из самых успешных стран на постсоветском пространстве. Меня удивило то, насколько динамична сама Эстония и жизнь в ней. Возможно, это одна из самых позитивных стран, в том смысле, как страна видит свое будущее и себя среди других стран.
- А как вам местный климат?
- Мне нравится зима. А люди думают, что я просто говорю дипломатически приятные вещи. Я был несколько разочарован последней зимой, потому что не было слишком больших морозов и слишком мало снега. Что меня сегодня поражает — длинный день.
- Что вам известно о состоянии двух общин — русскоязычной и эстоноязычной, о конфликте между ними?
- Я полагаю, что имею достаточно знаний как человек извне. Я жил в таких странах, где этнические общины жили друг с другом, но не были объединены. Я бы хотел больше общаться с людьми из русскоговорящей общины, насколько мне известно, внутри русской общины нет единства. Разные поколения русскоязычных думают по-разному, разница во мнении обусловлена и тем, насколько долго они ли их семьи проживают в Эстонии.
В Америке этничность и национальность — разные вещи. Все являются американцами, но все имеют разное этническое происхождение. Многие молодые русскоговорящие люди понимают, что они являются гражданами Эстонии, но по этносу они — русские. Есть и те, кто просто считают себя русскими. Я часто спрашиваю молодежь, как они себя идентифицируют: эстонцами, причем неважно, каково их этническое происхождение, или европейцами? И те, которые видят себя частью Европы, имеют больше возможностей для будущего успеха в карьере. Но я также понимаю, что у русских и эстонцев разные взгляды на мир и разное понимание исторических событий. Радует, что Эстония смотрит в будущее. Стремление к успеху поможет преодолеть и остальные негативные моменты.
- В каком поколении вы американец?
- Моя мама родилась в Венгрии. Можно сказать, что в первом. Маму вывезли в США в возрасте 11 лет. Семья бежала от гитлеровских лагерей, и мамин папа, работавший в США, успел вывезти семью за две недели до того, как закрылась граница. Среди маминой большой семьи они стали единственными, кто выжил в Холокосте, и мамин двоюродный брат выжил в концлагере. Все остальные погибли.
- Можно сказать, что вы реализовали американскую мечту?
- Да. Но два маминых брата достигли большего: они приехали в США в возрасте тинейджеров, не знали языка, была большая семья, а денег было мало, они много работали, теперь — успешные миллионеры. Я выходец уже из среднего класса.
Интервью целиком — в еженедельнике ”МК-Эстония”.
