"Подорожает все, что стоит меньше 10 крон"
- Говоря о поздравлениях, вы иронизируете?
- Нет. Мы первыми из стран Восточной Европы вступаем в зону евро, так как выполнили Маастрихтские критерии. Все делалось в условиях кризиса. Если бы мы выстроили панель, на которой расположились страны по их возможности экономить на потреблении, то на одном краю была бы Греция, где люди хотят жить хорошо и им чихать на макроэкономические показатели своей страны, а на другом конце оказались бы мы. Думаю, мы войдем в зону евро.
Цена брачной ночи с евро
- Целесообразна ли такая жертва?
- Эстония получила право первой брачной ночи с евро, и это повышает ее рейтинг в финансовом мире. Это означает, что в случае необходимых внешних заимствований мы можем претендовать на помощь ЕС. Если в Европе возникнут какие-то структуры, которые будут искать применение своим деньгам, то инвесторы посмотрят и в нашу сторону как в сторону страны с понятной валютой.
- Все это замечательно, но обычный потребитель спрашивает: что мне с того?
- Если к нам придет инвестор, то вам будет с того. Это создание новых рабочих мест. Его будут убеждать не столько наше нахождение в зоне евро, а сколько наши зарплаты. Если человек в Эстонии получает сегодня 7000 — 8000 крон, то для нас эта цифра выглядит солидно. Давайте разделим на 16. Что получим? Примерно 400 евро. Например, минимальное прожиточное пособие в Германии и в других странах Европы 800 евро. Но наши недостатки в этом случае становятся нашими достоинствами — эти нищенские зарплаты будут привлекать сюда инвесторов. Мы сможем конкурировать со странами Юго-Восточной Азии. Правда, мы не знаем, как скоро появятся инвесторы и появятся ли вообще.
- Давайте поговорим о реальных минусах вступления в еврозону, их, мне кажется, больше, чем иллюзорных приходов инвесторов. Цены повысятся?
- Подорожает все, что сегодня стоит ниже 10 крон. Например, картофель стоит 3 кроны. Это меньше 20 центов. Эту цену округлят как минимум до половины евро. Подорожают многие продукты, которые потребляют все слои населения, и для некоторых это будет сильным ударом по бюджету. Логично предположить, что государство, которое получило поддержку от людей, в том числе и нищенствующих, должно бы ввести какую-то компенсацию неимущим. Но я сомневаюсь в этом. Нас успокаивают: мол, в основном цены не вырастут. Да, на мебель, автомобили — не вырастут. Об этом говорит опыт других стран. Я абсолютно уверен, что меньше 1 евро цен не будет. Сначала будет пол-евро, но потихонечку цены вырастут. И это естественно.
- Банкоматы, как мы знаем, не будут выдавать меньше 10 евро (больше 150 крон). Сегодня минимальная сумма составляет 25 ЕЕК. Станет ли это стимуляцией покупательского спроса, толчком к трате этих "лишних" денег?
- Неизвестно, как будет думать о трате своих денег человек, который имеет заработок в 400 евро. Некий рост, вероятно, возможен, но я не стал бы делать на это ставку. Есть другие глубинные вопросы, лежащие в области макроэкономики. Они не самые очевидные с точки зрения, какой знак перед ними поставить — плюс или минус. Мы вступаем в область финансовых отношений, которая значительно менее предсказуема, чем сегодняшняя. Некоторые горячие головы судачат вообще о крахе евро. Мы видим, что происходит в Греции, мы также видим, что курс евро по отношению к доллару идет вниз. Сегодня мы можем сказать, что Эстония — очень независимое государство, потому что от него мало что зависит, ведь наши банки не принадлежат местному капиталу, то вступив в зону евро, мы становимся абсолютно независимыми. И в финансовой области от Эстонии ничего зависеть не будет. Мы будем зависеть от финансовой стратегии Евросоюза. В лучшую сторону такие изменения, в худшую — никто сказать не может.
Я напомню слова известного русского экономиста Егора Гайдара, сказанные буквально за несколько дней до смерти: "Я читаю прогнозы о том, что будет вторая волна кризиса. Я читаю, что кризис кончился. Я обсуждал эту тему со многими экономистами, я много думал и пришел к выводу: мы не знаем". Поэтому тот, кто говорит, что он знает, заблуждается сам и вводит в заблуждение других. Экономика — многофакторный и трудно прогнозируемый механизм. Она зависит от всего — от политических напряжений, от человеческих ожиданий и от природных катаклизмов, что блестяще доказал исландский вулкан.
Нужна морализация экономики
- Кроме ожидания наплыва инвесторов, у Эстонии есть какие-то внутренние ресурсы для подъема экономики?
- Внутреннего ресурса сегодня нет. Это обратная сторона нашего быстрого входа в еврозону. В борьбе за соблюдение всех жестоких правил у нас угроблен внутренний спрос. А пока еще ни одна в мире не вышла из кризиса без увеличения внутреннего спроса. Какой спрос, если половина населения сидит без работы? По европейским масштабам мы все находимся за чертой бедности.
- Спровоцирует ли такая ситуация социальный взрыв?
- В прошлом году я как раз говорил в одной передаче, что никакого взрыва не будет. И оказался прав. Все, что происходит в Эстонии, мне напоминает один анекдот советского времени. Иностранцы летят на самолете над Союзом, им рассказывают, что сначала у жителей исчезла колбаса, потом хлеб, а люди все живут. И иностранцы спрашивают: а дустом не пробовали? Вот так и нас.
- Почему же нет массовых волнений?
- Есть масса исследований, одно из которых сделано недавним нобелевским лауреатом. Он считает, что в условиях крайней бедности, когда люди с утра до вечера вынуждены бороться за выживание, их социальная активность равна нулю. Они могут быть материалом, который воспламенится, но не могут быть мотором для движения. Существует и научное выражение, характеризующее данную ситуацию, — порочный круг бедности. Такое состояние угнетает, превращает людей, я бы сказал, в социальных инвалидов. Я вижу, что в нашей среде живы воспоминания о подъеме 90-х годов прошлого века. И многие рассчитывают, что вот-вот — и мы начнем шевелиться. Но вся штука в том, что 90-е не повторятся по одной простой причине. Тогда был колоссальный товарный голод. Достаточно было съездить в Польшу и привезти пластмассовых тазиков, чтобы его утолить. Сегодня товарного голода нет.
Если бы я имел возможность давать советы властным структурам, то сказал бы так. Хорошо, мы совершили этот шаг, потому что народ вытерпел. Теперь после завершения программы евро государство должно приступить к выполнению программы по борьбе с бедностью. Есть решения, которые могли бы помочь перераспределению денег. Экономика страны, в которой большинство населения не может позволить купить ребенку лишнюю конфету, но в которой в 2008 году из бизнеса было вытащено 12 млрд. крон дивидендов, в 2009-м уже 18 млрд. крон, по своей природе аморальна. И борьба с бедностью, на мой взгляд, — это программа по морализации экономики.
