Почему маленькая девочка оказалась в приюте, где и умерла?
Трагедия в столичном приюте, когда умерла полуторагодовалая Тийа, потрясла многих. Малышка поперхнулась собственной рвотой. Были ли нарушения со стороны сотрудников приюта — сейчас выясняет специально сформированная комиссия. Девочка из многодетной семьи ни дня не провела дома. Ее братьев и сестер незадолго до ее рождения забрали соцработники, мотивируя тем, что дома может быть угроза их жизни и здоровью. ”МК-Эстония” встретилась с их папой Хейки и мамой Сийри.
Муниципальные дома на Раадику. Четвертый этаж, серая плитка на полу, оранжевые двери. Звонка нет — стучу.
Дверь открывает снова беременная Сийри. Она спрашивает, кто я, и впускает. Выходит Хейки, жмет руку, и тут же спрашивает: ”А где оператор?” От него пахнет перегаром. Землистый цвет лица, небритость, давно не стриженные ногти на руках и ногах с черными каемками Хейки диссонируют со светлыми стенами и аккуратной мебелью в квартире.
В комнате — горящая свеча, свадебная фотография, тюльпаны в вазе. Видно, что готовились к приходу журналиста. Книга в доме только одна — о Тарту, откуда Хейки родом. На кухне меньше красивого антуража. В углу — пустые бутылки из-под пойла, воздух пропитан дымом сигарет. Скудная кухонная утварь, круглый стол, пара кресел.
”Если бы она осталась дома, то была бы жива!”
”Они украли у нас ребенка прямо в роддоме, — начинает свой рассказ Хейки. — Ворвались, оттолкнули мать и вырвали у нее из рук ребенка. Она хотела покормить девочку грудью, но соцработники не разрешили, сказав, что молоко отравлено”.
”А я не алкоголик, не наркоман, — вставляет Сийри. — Чем у меня может быть отравлено молоко? Потом давали мне лекарства, чтобы молоко пропало”.
”Выкрали на третий день после рождения, — кричит Хейки. — Украли, накачали антибиотиками и убили. Она ни одного дня не пробыла дома”.
Он говорит, что у Тийи была вода в ушке, поэтому ее забрали в больницу. ”Они написали в заключении, что девочка подавилась собственными рвотными массами. И ей было нужно круглосуточное наблюдение. Но если бы Тийа была со мной, ей был бы обеспечен круглосуточный уход. Маленькая девочка осталась бы жива”, — говорит Сийри.
Она утверждает, что малышку тошнило все время, потому что та еда, которой ее пичкали в приюте, ей не подходила. ”Вот если бы я кормила ее грудью, все было бы в порядке”, — говорит Сийри.
Незадолго до этого соцработники забрали и остальных детей. По словам Хейки, соцработники вместе с полицией ворвались в квартиру и оттолкнули его в угол, даже штаны не дали надеть.
Их дети Таури (8), Трийн (7), Теэле (6), Тиммо (5), Тарви (3) были, по словам Хейки и Сийри, распределены в разные места. ”По этому поводу мы даже писали канцлеру права. Сейчас один из них находится в психбольнице на Палдиски мнт., где его принудительно лечат психотропными веществами, — говорит Хейки. — Одна из дочерей отдельно, а остальные сейчас вместе”.
Согласно графику посещений, своих детей они могли видеть раз в неделю в течение одного часа. ”Раньше они разрешали брать Таури на целый день, но потом порядок изменился, — Хейки показывает фотографии, как они вместе ходили в августе прошлого года на Синимяэ, серьезный мальчик несет флаг. — Малышку Тийу, которую они выкрали и убили, мы могли посещать два раза в неделю”.
”У нас совершенно нормальные дети!”
Он говорит, что за день до трагедии он снял Тийу на видео. ”Ей поставили диагноз — задержка психомоторного развития, хотя видно, что она совершенно нормальный ребенок”, — заверяет Хейки. Однако на видео полуторагодовалая Тийа только ползает и говорит одиночные слова. ”Нет, если ее водить за ручки, то она делала шаги”, — утверждает Сийри.
Они не знают, когда похоронят свою малышку. ”Нам сказали: ”Можете забирать тело и делать с ним, что хотите!” Выкрали и убили девочку, а теперь, когда она больше не нужна, мы можем делать с ней что хотим”, — говорит Хейки. Заметим, что две недели с момента трагедии похоронами Тийи они не занимались. Потом в социальной сети Хейки стал призывать людей переводить им деньги на похороны.
По его словам, плохие соцработники сейчас собирают бумаги для того, чтобы и остальным детям поставить диагнозы. ”От средней до тяжкой степени нетрудоспособности”, — возмушается Хейки. — Но зачем? Это же совершенно нормальные дети”.
Хейки не может спокойно сидеть на месте. Он постоянно бегает на кухню за сигаретами, возвращается в комнату и, срываясь на крик, заверяет, что он этого так не оставит. ”В соцотделе никто ничего не знает и ни за что не отвечает, — говорит он. — Вы спросите, кто ответит за смерть маленькой девочки? Никто”.
Воздух постепенно голубеет от дыма, но Хейки, курящий одну за другой, вроде бы даже не замечает, что его беременная жена дышит никотином.
Он говорит, что соцработники даже пытались отправить их на принудительную судебно-медицинскую комплексную психиатрическую экспертизу. Его и Сийри. ”Я прошел! Они хотели меня признать сумасшедшим, чтобы точно отобрать детей, а вот им!” — он складывает пальцы в фигу.
Сийри говорит, что она на экспертизу не пошла — потому что у нее низкий гемоглобин. Сийри уже на восьмом месяце, в апреле ожидается мальчик. ”Конечно, они (соцработники — прим.авт.) снова попытаются забрать ребенка. Но Госсуд вынес решение в нашу пользу, у них уже ничего не получится!” — заверяет Хейки.
”Хотят отобрать у нас квартиру”
Хейки говорит, что детей у них отобрали потому, что кому-то понадобилась их квартира. ”Нам выделили жилье 20 августа 2010 года. А в ноябре уже начали выкуривать. Для начала отключили электричество — якобы за неуплату. Мы долго жили без электричества. А с детьми это ой-ой-ой как сложно”, — говорит глава семейства.
Да, они получали прожиточное пособие — от 200 до 339 евро каждый месяц. И родительскую зарплату — 249,88 евро. И детские дотации — на пятерых выходило больше 200 евро. И продуктовую помощь от города. И частичную компенсацию коммунальных платежей. И компенсацию повышения цен. И по 35 евро на каждого ребенка раз в год — на день рождения ЭР. Если бы водили в садик, получали бы компенсацию и на садик. Если бы водили в кружки — получали бы компенсацию на оплату кружков.
Да, соцработники снабжали их посудой, мебелью, одеждой, обувью, игрушками, выделили стиральную машинку. Но все равно, по словам Хейки и Сийри, этого недостаточно.
”Вы видели, какие машины стоят под окнами? Здесь живут богатеи. Думаете, Сависаар построил эти дома для того, чтобы дать их бедным? Тьфу”, — говорит Хейки. На руке у него — пластмассовый браслетик с буквами IRL.
Он говорит, что у них есть небольшой долг за квартиру. ”Он образовался, когда забрали детей. Представляешь, они нам даже не выплатили деньги за рождение ребенка! — возмущается Хейки. — Мало того, что забрали девочку, так еще и не стали платить на Тийу родительскую зарплату и не перевели на нее ни одного пособия!”
В счете в графе ”к оплате” указано больше 800 евро, из них долг 594 евро и 200 с лишним евро текущий счет, но Хейки уверяет, что на самом деле долг гораздо меньше. ”Вот из 594 евро нужно вычесть 200 и получится, что у нас долг всего 300 евро”, — говорит Хейки. Он даже писал письма, где объяснял, почему он не должен платить указанные в счетах суммы. Однако в городе его аргументам почему-то не вняли.
”Они считают, что мы делаем детей для того, чтобы получать на них пособия, — говорит Хейки. — На самом деле это вранье!”
Он говорит, что ему больно, что его маленькую девочку Тийу замучили в приюте до смерти. И готов писать заявление в прокуратуру, чтобы возбудили уголовное дело, если комиссия не найдет никаких нарушений в действиях сотрудников приюта.
Жуткие условия
Чтобы лучше понять семью, о которой идет речь, вернемся на 11 лет назад. В 2002 году Сийри и Хейки познакомились на Балтийском вокзале и вскоре поженились.
У Сийри было уже трое детей и муж, они жили в Куусалу. Однако она ушла к Хейки, у которого тоже уже был ребенок, Калеви. Мама Калеви в Эстонии не жила, по данным регистра народонаселения, с 1997 года. В том же судьбоносном 2002 году у Хейки забрали Калеви.
”В первый класс Калеви пришел полностью неподготовленным, — написано в ходатайстве Пыхья-Таллиннской управы. — Перед тем, как пустить его в класс, мальчика помыли и переодели в то, что было в школе. А одежду Калеви постирали. Мальчик постоянно приходил в школу голодный, грязный и без соответствующих принадлежностей. Из-за внешности и поведения его постоянно дразнили. Домашние задания были не выполнены, за ребенком никто не следил”.
К документам из суда прикреплены и заявления учительниц. Приведем воспоминания одной из них, она как-то встретила первоклассника Калеви на улице: ”Несмотря на то, что был мороз, у ребенка не было ни шарфа, ни варежек. Он сказал, что не хочет идти домой, потому что живет с тетей, которая злая и его бьет”. Несколько раз ребенка, шатавшегося поздними вечерами по улицам, отвозила домой полиция.
Как следует из документов, соцработники посетили и квартиру, в которой жил Калеви с отцом. Полы были грязные, у ребенка не было ни книжек, ни игрушек. Там, где Калеви спал, не было постельных принадлежностей. По комнатам ходили в обуви. Помимо его и отца, в квартире регулярно были и посторонние лица. В квартире сыро, в полу — дыры, на стенах местами не было обоев. В комнате валялась грязная одежда. Стол, за которым можно было бы делать уроки, стоял в комнате отца, лампы не было. Помыться в жилище возможности не было из-за отсутствия воды.
”Так как отец регулярно бил мальчика ремнем, после школы Калеви не хотел идти домой и бродил по улицам. Как-то он изрезал ремень, которым его били, на мелкие кусочки. Отец был в тот раз зол пуще прежнего”, — писал психолог, беседовавший с Калеви. Из документов также выясняется, что спать по ночам мальчик зачастую не мог, потому что в квартире были регулярные попойки. В комнатах курили.
В связи с тем, что мальчика регулярно били и унижали, управа ходатайствовала в суде о том, чтобы воспитывать ребенка и обеспечить ему соответствующие условия за государственный счет.
Мать-кукушка
В 2007 году троих детей Сийри тоже передали на воспитание другому лицу. Когда Сийри познакомилась с Хейки, она переехала к нему жить вместе с детьми. ”Но приемный отец применял к ним насилие, их условия жизни ухудшились, и дети практически сразу вернулись в Куусалу к своему отцу и бабушке со стороны отца”, — написано в решении суда.
В 2006 году родной отец детей умер. И волостная управа Куусалу ходатайствовала в суде, чтобы опекуном Расмуса, Каролин и Мари-Лийз назначить их бабушку. ”Она фактически занималась ими с самого рождения. Мать в воспитании детей участия не принимает, она живет в Таллинне и родила еще троих”, — указано в решении суда.
Бабушка была согласна воспитывать своих внуков и дальше, и суд назначил ее опекуном. Судья решил, что у бабушки дети хоть смогут нормально жить и развиваться. К тому же они сами хотели и дальше жить с бабушкой.
Всего же у Хейки и Сийри 13 детей, 9 из которых общих, из них двое не выжили. ”У меня был один выкидыш. Я ждала двойняшек, и где-то на 5-6 месяце я в ванне одного из них родила. Он не выжил. Мы вызвали ”скорую”, в больнице я родила еще одного ребенка. Он тоже умер спустя час”, — говорит Сийри. Она не помнит точно, в каком году это было.
Маленькие Маугли
Может быть, это в прошлом, и к своим ”новым” детям Хейки и Сийри относились по-другому? Увы. Вот что говорится в документах.
Один из них был приведен соцработниками на плановый осмотр к педиатру. Врач отметила, что ребенок в возрасте трех с половиной лет даже не знает своего имени. ”В сердце систематические хрипы”, — отметила доктор.
Другой ребенок той же семьи, 5-летняя на тот момент девочка, была госпитализирована с эпилептическим припадком. ”Родители заметили температуру, только когда у ребенка начался припадок, — написано в документах из больницы. — В больнице без сопровождающего. Задержка в развитии, отвечает отдельными словами. Неухоженная, грязная. На теле — множественные синяки и царапины”.
Согласно бумагам, девочка пробыла в больнице 4 дня. ”Проблема: родители никак не могут забрать своего ребенка, — пишет врач. — За все это время никто из них ни разу не позвонил и не справился о здоровье девочки”. Из больницы девочка поехала домой с соцработником из волости Амбла. В качестве рекомендаций врачи отметили необходимость помощи логопеда и наверстывание пробелов в развитии.
Как следует из документов, проблемы у этой девочки начались еще во младенчестве — плохое питание, маленький набор веса. Первый раз она оказалась в больнице одна в 3 года. У ребенка уже тогда была социальная запущенность и большие пробелы в знаниях.
Следующий лист. Ребенок поступил с подозрением на ненадлежащее обращение. ”Ребенок боялся писать и какать и боялся боли. У ребенка вместе с калом вышел огрызок карандаша. В кале кровь. Ребенок боится, что дядя сделает ему больно, он боится дядю”, — написано в бумагах.
Врач отмечает, что у ребенка умственное развитие не соответствует возрасту. Развитие речи на уровне 2-3-летнего ребенка. ”Поначалу пациент был очень испуган. При первом контакте с незнакомыми людьми — очень насторожен и боязлив. Не дает себя трогать. При общении немного раскрывается. Родители ребенком не интересовались”.
Как следует из документов, семейный врач одного из детей отмечала, что после рождения очередного ребенка (семья уже переехала на Раадику) Сийри с новорожденным в течение полугода не приходила на визит. Пришла только, когда другому ребенку нужна была справка в детский сад. Врач спросила: ”А как же прививки? Надо делать младенцу прививки”. Сийри написала отказ от вакцинирования. ”У ребенка нет ни анализов крови, ни контроля веса, он не был на консультации у педиатра и невролога”, — отмечала в своем заключении семейный врач.
О другом ребенке, постарше, семейный врач пишет: ”Меня вызвали домой, я осмотрела ребенка, назначила лечение и время следующего визита. Но на прием никто не пришел. Спустя два месяца снова вызвали домой, у ребенка была ангина. Я назначила лекарства, но отец отказался их покупать. Назначила визит — и снова никто с ребенком не пришел”, — отмечает врач.
Малыш тогда с целым букетом острых заболеваний был отправлен врачом в больницу, чтобы он мог получить хоть какое-то лечение, и провел там 10 дней. Без сопровождающего.
Судебные тяжбы
Дело о лишении Хейки и Сийри родительских прав дошло до Госсуда и в ноябре прошлого года было направлено обратно в суд второй инстанции. Коллегия Госсуда отметила, что собранных доказательств пока недостаточно для того, чтобы лишать родителей родительских прав, и нужно испробовать и другие, менее жесткие методы воздействия. При этом Госсуд признал, что определенные признаки неухоженности и заброшенности детей имеются.
40-летняя Сийри и 57-летний Хейки сейчас ждут своего 13-го ребенка и очень надеются, что и остальных пятерых детей суд им все-таки вернет.
