Отец выбросившегося из окна мальчика считает, что ребенок стал жертвой ”групп смерти”

В жизни много страшного. Страшно, когда из жизни уходят люди. Еще страшнее, когда уходят дети. Но самое страшное, когда дети уходят по собственному желанию. ”Синий кит”, ”Желтая бабочка” — не первый год нас пугают смертельно опасными играми, которые якобы распространяются в интернете и засасывают детей и подростков.

Множество людей панически боится этого, многие относятся скептически, потому что доказательств обычно мало, скорее все основывается на слухах. Очередная трагедия с ребенком дала очередной повод заговорить об этом. Тем более что отец погибшего мальчика уверен: ребенок стал жертвой ”групп смерти”, пишет "МК-Эстония".

На информационных порталах появилась скупая новость: ”В рижском микрорайоне Болдерая случилась трагедия — возле подъезда одной из многоэтажек был найден мертвым подросток по имени Илья. Парня обнаружил отец, который ненадолго отлучался из дома — ходил в соседний дом поздравить своего отца с днем рождения. Илья в это время оставался дома один и решился на отчаянный шаг — выпрыгнул из окна четвертого этажа…”

– Я звоню по поводу трагедии в Болдерае, — мужской голос раздался у меня в трубке в пятницу около полудня. — В интернете написали, что 5 марта подросток выбросился из окна четвертого этажа. Это про моего сына.

– Какой ужас. Я вам сочувствую.

– Но все, что там написали — неправда. Я хочу рассказать вам правду.

– Да, конечно, давайте встретимся.

– Только я не могу сейчас, сейчас я собираюсь на похороны, — сказал мужчина и заплакал.

В понедельник мы уже разговаривали с Юрием Белобородовым. На стол легли две фотографии. На одной светловолосый малыш лет четырех, на другой фотография 5-го класса Даугавгривской средней школы. Дети как дети, с милыми по-детски пухлыми лицами, большинство улыбаются. В центре — молодая красивая классная руководительница. Илья рядом, в верхнем ряду. Симпатичный мальчик со смышлеными глазами.

Я спрашиваю, а нет ли более поздних фотографий, ведь новостные порталы сообщили о самоубийстве 15-летнего подростка. ”Какие 15 лет? — возражает Юрий. — В интернете все наврали. Ему всего 12. Это прошлогодняя фотография, он сейчас в 6-м классе… Был”.

Слово ”был” обрушивается на отца лавиной безысходности. Через какое-то время мужчина справляется со слезами и начинает рассказывать. Что воспитывал ребенка с двух с половиной лет один, как они жили вдвоем, справляясь с бытовыми проблемами. Нормально жили, считает Юрий, не хуже других. Хотя, конечно, поначалу не все было гладко.

Отец-одиночка

Судя по внешнему виду, по рукам моего собеседника, его не отнесешь к разряду профессоров или богатых бизнесменов. И это так и есть, Юрий работает сварщиком. И, словно отвечая на мой незаданный вопрос, мужчина говорит, что сейчас ему без малого 66 лет, а Илюша родился, когда ему было 53 года. Мать мальчика была моложе на 17 лет, но у нее к тому моменту уже было трое своих детей.

Юрий предельно откровенен во всем, что связано с прошлым. Говорит, что он отсудил малыша у его матери-алкоголички, когда тому было два с половиной года. Я напрямую спрашиваю, как у него самого с алкоголем. Он так же прямо признается, что, когда познакомился с будущей матерью Ильи, они выпивали вместе. Но потом, примерно за два года до рождения ребенка, Юрий бросил пить. Говорит, закодировался, чтобы подруга на его примере увидела, что можно завязать с алкоголем.

С того момента, вот уже 15 лет, Юрий не выпил ни капли. Но помочь женщине вылечиться от алкоголизма не получилось. Вначале она вроде бы бросила пить и через месяц забеременела. Когда малышу было полгода, отец на работе упал с высоты и сломал тазовые кости. Вначале лежал дома пластом. Потом встал на костыли, и врач сказал, что как минимум год он сможет передвигаться только на костылях. На самом деле Юрий уже через три месяца пришел на прием на своих ногах, только с тростью. Но подруга жизни не дождалась, начала пить снова и быстро скатилась на самое дно. И тогда наступил настоящий ад.

По документам женщина не была разведена с предыдущим мужем. Следовательно, юридически малыш считался рожденным в браке от другого отца. Отец Ильи говорит, что он хотел уйти от нее, но не хотел, чтобы ребенок остался в той семье. Два года искал момент, когда она будет в адеквате, чтобы записать ребенка на себя. Как только это удалось, отец обратился в сиротский суд и забрал ребенка себе. В то время они жили вдвоем с матерью (бабушкой Ильи) в своей квартире. В той самой, в которой 9 марта 2018 года произойдет трагедия.

О мертвых плохо не говорят, поэтому не будем больше рассказывать о матери мальчика. Пока на почве алкоголя не ушла в мир иной, она жила неподалеку, в социальном доме. Отец говорит, что не запрещал сыну видеться с матерью. Около двух лет назад Илья сказал отцу, что больше к матери ходить не будет. И больше он с нею не общался.
Юрий вновь замолкает. Погружается в воспоминания.

– О наших с Илюшей отношениях я вам сейчас расскажу. Когда он маленьким был, у него была своя кроватка, но ночью он спать приходил ко мне. У меня машина была, мы за грибами ездили. У нас с ним до последнего так было: вечером в полдесятого ложимся спать, я подхожу, сажусь к нему на кровать. Он: ”Папа, обнимашки”. Обнимемся, он так прижмется, посидим…

Прыжок с четвертого этажа

Наш разговор подходит к самым мучительным воспоминаниям недавних дней.

– В воскресенье, 4 марта, мы с сыном говорили, что надо в понедельник поздравить деда. Дед, бывший военный, живет в соседнем доме. Я сказал Илюше, что надо купить цветы и в понедельник после школы, когда я еще буду на работе, сходить поздравить дедушку. Он ответил: да, хорошо.

В понедельник я, как всегда, очень рано уехал на работу. Он должен был мне позвонить в 8 утра. Мы созванивались так каждый день — вначале утром, потом около трех часов дня, как только он приходил из школы. Еще я ему звонил, когда выходил с работы, чтобы сообщить, что еду домой. В тот понедельник он мне в 8 часов утра не позвонил. Но позвонила школьная медсестра и сказала, что Ильи нет в школе. После того, как и на мои звонки он не ответил, я в цеху говорю: ”Что-то непонятное, сына в школе нет, поеду-ка я разбираться”. Меня отпустили.

Я сел в автобус, доехал до дома, подошел к двери квартиры, но открыть не смог — она была закрыта изнутри на задвижку. Стал звонить, стучать — никто не отзывается. Думаю, пойду в школу. Выхожу из подъезда и поднимаю голову, чтобы посмотреть на наши окна на 4-м этаже. И вижу, что он на кухне занавеску отодвинул и смотрит на меня. Я резко развернулся, побежал обратно, опять стал звонить, кричать: ”Илюша, открой” — тишина.

Я подумал, может, ребенок чего-то боится… Но у нас физического воспитания никогда не было, я мог на него только голос повысить. Бывало, что в виде наказания отключал компьютер, но уже через день-два я не выдерживал и свое наказание отменял… Ну и вот, я решил сделать вид, что ухожу. Я только открываю дверь из подъезда, а он уже лежит на асфальте.

”Я ребенку верил”

Проходит какое-то время, пока Юрий вновь может продолжать рассказ:

– Женщина из дома напротив видела, как он выпрыгивал из окна. Да и лежал он на асфальте достаточно далеко от стены дома — он не упал просто так вниз, а именно выпрыгнул. Потом полиция приехала, скорая помощь. Пожарные залезли по лестнице в квартиру через открытое окно на кухне, открыли закрытую изнутри дверь. Я не очень хорошо помню, что происходило потом, когда уехала полиция. По-моему, на следующий день, когда я вышел на улицу, уже дети там собрались, цветов на асфальте было много. И его одноклассник мне говорит: ”Дядя Юра, Илья вообще-то в феврале в школу перестал ходить”. Не помню кто, какая-то девочка сказала, что он как будто бы попался на эту смертельную игру. Я о ней прочитал в газете прошлым летом. То ли ”Синий кит”, то ли еще как-то называются эти группы смерти. Я еще тогда спросил Илюшу, не попал ли он случайно в такую игру. Он говорит: ”Папа, я что, по-твоему, дурак? Я жить хочу”. Я ребенку верил, понимаете.

– А на каком сайте он зависал?

– Я в компьютерах вообще ничего не понимаю. Даже рецепты из интернета, по которым я по выходным еду готовил, он для меня скачивал. Это сейчас мои друзья уже в интернете нашли подробности, мне позвонили и рассказали. Оказывается, там, прежде чем тебе прикажут совершить суицид, надо было выполнять какие-то задания. Одно из них было — порезать себе руку. Илья по квартире ходил в рубашке с длинными рукавами. Я приходил перед сном поговорить, когда он уже раздетый лежал под одеялом. В ванне я ему помогал мыться, но ничего такого не видел. Но дедушка говорит, что накануне Илья к нему приходил с порезом, и дед ему руку мазал йодом.

– Юрий, почему вы согласились встретиться? Я же вижу, как вам нелегко дается это разговор.

– Потому что я хочу предупредить других родителей. Я хочу, чтобы как-то более подробно осветили правила вот этой игры. Чтобы родители знали, на что обращать внимание. Мне сказали так, что дети эти становятся замкнутыми. Но как он мог быть замкнутым, если мы с ним все время на связи были. Дома вечером я у него расспрашивал, как день в школе прошел. Конечно, в первую очередь спрашивал, покушал ли он что-то в школе. Готовить в будни у меня не получалось, поэтому я обедал на работе, а он в школе. Если он в феврале не ходил в школу, я даже не мог это заподозрить, потому что он мне звонил в то время, когда уже должен был из школы прийти. Я приезжал с работы, мы ужинали и только потом он садился играть в игры. В прошлом году я ему на день рождения купил новый телефон, а где-то в декабре он меня попросил подключить ему безлимитный интернет. Поехали мы в салон, подключили ему этот интернет. И после Нового года он вообще компьютер забросил. Раньше они играли в какую-то стратегию с друзьями, а тут перестал. Я у него спрашиваю: ”Почему ты больше не играешь с Ромкой, с Валентином, с Лешей?” Он говорит: ”Что-то мне не хочется, я лучше с телефоном, тут более продвинутые игры”. И вот он садился возле розетки, чтобы телефон все время на подзарядке был. Я захожу в комнату — он раз, спрячет от меня экран телефона и выключает.

Следствие идет

– Кроме того, как он поел и какие оценки, вы у него еще что-то спрашивали? Как у него с девочками, с одноклассниками отношения складывались?

– Спрашивал. В прошлом году у них там еще с девочками какая-то любовь была. А в этом году он на мои вопросы, как с девочками, отвечал, что сейчас никак. Успокоился на этот счет. С друзьями вроде тоже проблем не было. Но спать он стал по утрам долго. А мне друзья сейчас рассказывают, что в этой игре они и в 4 утра получают задания разные. Один раз я его поймал. Он ушел спать в полдесятого, как обычно, а я еще телевизор смотрел. Где-то в одиннадцать дверь в его комнату открываю, а он лежит с телефоном в руках: ”Пап, я не успел закончить”. Я взял у него телефон, положил на столик: ”Завтра закончишь”. Еще вот что — гулять он стал один. У нас в Болдерае есть крепость, море рядом. ”Я пойду погуляю”, — говорит. Я спрашиваю: ”Ты с кем идешь? Позвони Роме, позвони Валентину”. — ”Да нет, пап, я хочу один погулять”. Но я не придавал этому значения. Дома уроки он не делал, он их делал в школе на продленке. Я звонил иногда классной руководительнице, спрашивал, как у Ильи успехи. Она отвечала, что все хорошо. Я вот сейчас ехал в транспорте и снова размышлял — суицид он не мог просто так совершить, только под каким-то влиянием. Но я не мог даже заподозрить, что что-то не так.

– Новостные порталы написали, что 15-летний подросток покончил с жизнью в отместку деду, который говорил, чтобы он либо учился, либо шел работать. Ну, про то, чтобы идти работать, это полный бред. На самом деле 12-летний ребенок учился в 6-м классе. Но может, дед ему действительно запрещал играть или что-то в этом роде?

– Деду 91 год. Что он мог запрещать? Илья деда любил, носил продукты через день. Дед ему звонил, говорил, что надо купить, и он ходил в магазин.

– Может, ему чего-то не хватало?

– Первый компьютер я купил ему в пять лет, чтобы ребенок развивался. И он всегда у меня был под контролем, никогда много не играл и не скандалил по этому поводу. Я ему разрешал — он садился. Накануне нам перечислили зарплату, и в субботу я ему говорю: ”Слушай, заяц, мне не нравится, что ты у меня все время ходишь в одной и той же одежде. Давай, поедем или на базар, или в магазин и что-то тебе новое купим”. ”Папа, да мне не надо, я не хочу”. А в воскресенье у нас состоялся разговор по поводу ноутбука. Я говорю: ”Вот ты хотел новый ноутбук, зайди в интернет, посмотри, какой ты хочешь. Ты мне скажешь, я со знающими коллегами на работе посоветуюсь и на день рождения тебе подарю”. Он говорит: ”Да, хорошо”.

По словам Юрия, с младших классов пытался сына чем-то заинтересовать. Отдавал на футбол, на карате, на плавание. Но везде дольше двух-трех месяцев ребенок не задерживался, не нравилось. Недавно вроде увлекся флорболом в школе, купили ему клюшку, мячик. Где-то с месяц поиграл, стала коленка болеть из-за того, что на турнике возле дома сорвался и мениск повредил.

Я спросила у Юрия, если бы сейчас все можно было вернуть хотя бы на месяц назад, что бы он сделал. ”У меня друзья по работе после того, что случилось, у своих детей все мобильные телефоны повскрывали, чтобы узнать, с кем ребенок общается. Я бы тоже что-то такое сделал бы”.

В настоящий момент на руках у Юрия только те фотографии, что он показывал. Все остальное (реалии современности) хранится в компьютере, в планшете и в мобильнике. А всю электронику полиция изъяла для проведения расследования. Потому что возбуждено уголовное дело по факту гибели ребенка. Именно поэтому мы не будем сейчас вести свое расследование и строить версии. Подождем, что скажут правоохранительные органы.