ОНПЭ стукнуло 10 лет
"Были две кандидатуры на пост председателя, — рассказывает нынешний генсек ОНПЭ Анатолий Егоров. — Интрига: выдвигались Алексей Семенов и Виктор Андреев. Семенов внес большой вклад в разработку документов партии и был уверен, что станет председателем. Но с небольшим перевесом победил Андреев. Еще в кулуарах фигурировало имя Татьяны Муравьевой".
Татьяна Муравьева, вице-мэр Таллина, ныне член Реформистской партии: "Никогда такого не было! Если б я с ума сошла, то претендовала бы на пост председателя ОНПЭ.
Мои пожелания: хорошо бы, если б им стало понятно, что они исчерпали себя".
Отцы-основатели
Среди учредителей ОНПЭ, кроме Андреева и Семенова, были Евгений Томберг (сейчас председатель партии), Ханон Барабанер, Виталий Меньшиков, Алексей Зыбин. За десятилетие существования ОНПЭ в его жизни принимают активное участие мэр Маарду Георгий Быстров, заместитель председателя горсобрания Маарду, альпинист, врач Борис Слепиковский, бывшая директриса Пярнуской славянской гимназии Мариам Раннак, бывший председатель горсобрания Силламяэ Юрий Божко (судился с эстонским государством — его сняли с должности за слабое знание эстонского языка), председатель профкома Кренгольмской мануфактуры Юлия Дмитриева, профессор Тартуского университета Сергей Исаков, Сергей Иванов, бывший член правления ОНПЭ, дважды избирался в Рийгикогу, потом вступил в Реформистскую партию, депутат столичного горсобрания Дмитрий Кленский, избранный по списку Центристской партии…
Свободный микрофон
Генеральный секретарь "Исамаалийта" Аймар Алтосаар: "Опыт общения у нашей партии с ОНПЭ очерчен рамками сотрудничества в Таллинской мэрии. Была совместная работа, без особых трений. Но нас разделяет несовпадение больших политических целей и видения будущего Эстонии".
Дмитрий Кленский: "Восьмого — десять лет ОНПЭ?! Да-да-да, ты подумай, а? А я и забыл… Я, учредитель, удивлен, что эта партия еще существует. Кстати, они ведь присвоили нашего петуха — эмблему избирательного союза "Наш дом — Эстония", где я был начальником избирательного штаба. Автор эмблемы — преподаватель Тартуского университета Ариадна Эланго, член ОНПЭ. Петух символизировал интеграцию: в его хвосте были перья цветов эстонского и российского флагов… Я был участником учредительного съезда, даже за что-то голосовал, не помню, за что, но был "за".
Пришел с какого-то важного мероприятия — я тогда работал в пресс-службе Таллинской мэрии. А весной 1995 года я выступил с серией статей о расхождениях в русской фракции в Рийгикогу, написал, что в условиях дрязг, клеветы я не могу быть в рядах ОНПЭ, и через две недели мне пришло письмо из правления, что моя просьба удовлетворена — я свободен!".
Николай Маспанов (Русская партии Эстонии): "Поминки должны быть достойны утраты. 10 лет у них ушли на борьбу с другими русскими силами. В августе мы отметили 84 года РПЭ, мы же правопреемники Русского национального союза Эстонии, так что пожелал бы ОНПЭ объединиться с нами в Vene Rahvaliit — Русский народный союз.
В ОНПЭ я уважаю Быстрова, Егорова, Вайнгорта, Барабанера. Проблематично складывались отношения с Лейви Шером: его позиция и деятельность были вредны для ОНПЭ. Н-да… Виктор Андреев тоже не вызывал у меня доверия. Эта партия преуспела в перевербовке членов других партий, но перебежчики и там не удерживались. Русские политики вообще по характеру в основном "кочевники".
Лейви Шер, бывший вице-мэр Таллина: "Во-первых, я уже давно не в ОНПЭ, а, во-вторых, с вами я не хочу вообще разговаривать". (Лейви Шера по большому счету "кинула" собственная партия, когда разгорелся скандал с Департаментом безопасности и интеграции, который был создан как условие вхождения ОНПЭ в коалицию, если партия "изменит" центристам. У Шера и Галины Панченко есть серьезные основания быть обиженными на ОНПЭ: в партии никто так и не выступил прямо и бескомпромиссно в их защиту).
Владимир Вельман, член Рийгикогу, центрист: "Жизнеспособность партии определяется результатами выборов. Время "этнических" партий прошло: это подтверждает опыт как ОНПЭ, так и "Исамаалийта". Чего-то добиться можно не декларациями, а парламентским большинством. У ОНПЭ, по идее, должен существовать электорат. Но он почувствовал непродуктивность Объединенной народной, и это ее драма. Поле их деятельности непахано, а может, они его не тем плугом ковыряли".
Советник партии Res Publica Николай Стельмах: "У нас с ОНПЭ разные позиции и разные ожидания будущего. Время национальных партий во внутренней политике прошло. "Исамаалийт", ОНПЭ, РПЭ проиграли на выборах в муниципальные органы власти и в парламент.
В прошлом составе Рийгикогу ОНПЭ ничего конкретного не добилась: выдвигались нереальные требования, потому что для принятия решения нужны не шесть голосов.
В Таллинском горсобрании у ОНПЭ всегда была своя цена. Так было при Мыйзе и Пальтсе, так было и при назначении мэром столицы Сависаара — два-три голоса ОНПЭ всегда фигурировали в качестве "довеска". Нельзя обойти вниманием и дело Шера-Панченко. Дело в суде — это одно, а в политике это называется дискредитация".
Советник Реформистской партии Руслан Фурман: "ОНПЭ в замыслах и целях узковата. Мы — жители Эстонии, и цена воды и электричества общие и для русских, и для эстонцев вне зависимости от цвета партии. Но ОНПЭ все еще раскручивает "русскую балалайку". Скоро эта проблема исчезнет. И митингов с пикетами не будет: волну поднимают "русские" партии, а эстонские националисты подхватывают. ОНПЭ не смогла в свое время выбрать лидера, тогда бы судьба партии могла сложиться иначе".
Итоги. Предварительные?
Слово — Виктору Андрееву, первому председателю ОНПЭ: "В начале 90-х годов возникла необходимость создать партию, ориентированную в первую очередь на неэстонское население. Отсутствие русских депутатов в Рийгикогу привело к принятию жестких законов, ограничивающих реальную жизнь русскоязычного населения Эстонии.
Мы сразу — в 1995 году — стали парламентской партией. Там мы добились изменения Закона об основной школе и гимназии: переход на преподавание на эстонском языке был отодвинут с 2000 на 2007 год. Мы сделали так, что Верховный суд по обращению Леннарта Мери признал недействительным требования знания эстонского языка депутатами всех уровней. С нашей подачи были смягчены законы о гражданстве и об иностранцах.
Что не удалось — создать единую партию, ориентированную на неэстонское население, хотя мы сразу ушли от этнического принципа. Но общественное мнение нас идентифицирует, как русскую партию. Очень слабо мы работали с молодежью, с третьим сектором. Но все эстонские партии нас акцептировали. В 93-95 годах в Таллине мы входили в мэрию с Коалиционной партией. В 1999 — 2000 годах были у власти в коалиции с центристами и в Таллине, и в Рийгикогу, затем входили в правящую коалицию в столичной горуправе уже с другими партиями.
По нашей инициативе была разработана государственная программа интеграции, создано бюро при министре народонаселения и Фонд интеграции при нем. Я являюсь председателем Совета по премиям имени Игоря Северянина, который учрежден совместно с Русской партией Эстонии в 1995 году. Были учреждены стипендии мэра Москвы для наших студентов.
Я 8 лет был председателем ОНПЭ, и партия была одной из ведущих политических сил, но, к сожалению, за последние два года она растеряла свою боевитость. Это и стало причиной негативных результатов выборов в горсобрание столицы и в парламент".
