Муниципальные выборы отличаются у нас от парламентских по двум причинам: во-первых, в парламентских выборах участвуют только резидирующие здесь граждане стран Евросоюза, а во-вторых, в них не могут участвовать избирательные союзы. На муниципальных выборах последние собрали более 20% голосов, за которые партии будут бороться уже под своим именем.

Кроме того, партиям придется считаться с тем, что выборы Рийгикогу интересуют избирателей больше (явка в 2007 и 2011 годах была 62-63%), а выборы Европарламента, наоборот, меньше (в 2009 году – 44%, а в
2004 году – всего 27%), и с неучастием в них неграждан ЕС. Иными словами, им предстоит показать избирателю, кто же они на самом деле.

Трансформация партий

Самый яркий образец неясности тут представил «афроэстонец» Абдул Турей, прошедший в столичную думу по списку социал-демократов и признавший, что всегда боролся против соцдемов, но в Эстонии вдруг обнаружил под этим названием нечто совсем иное, а после вступления в партию еще и уточнивший, что это – социал-либералы. Сами же соцдемы объясняют свои скромные результаты на выборах тем, что им якобы сделали вилку: реформисты обвинили их в левизне, а центристы – в правизне. На самом деле они сами себе сделали вилку: сперва объявили о готовности к коалиции с правыми партиями, однако затем обставили это всякими условиями. Ну никак не избавиться им от зависимости и нашим, и вашим!

Недостает ясности и в отношении других партий. Если реформисты на волне «бронзовых» событий умыкнули у отечественников имидж националистов, то после коалиции с центристами их стали больше подозревать в склонности к заимствованию манер последних. Манеры эти выражаются, прежде всего, в пренебежительном отношении к тем, в ком они не видят своих потенциальных избирателей.

Кроме того, обе эти партии отягощены грузом засидевшихся, но если неудачники местных выборов, реформисты, питают надежду на реванш, то победителей этих выборов, центристов, уже во время предвыборной кампании хваставшихся тем, как им удалось обработать своих избирателей, скорей всего, ожидает разочарование. Как, впрочем, и второго победителя, IRL, хотя тут еще бабушка надвое сказала: многое будет зависеть от того, как поведут себя реформисты, у которых во многом общий с IRL электорат.

Ни одно событие последнего времени не было бы полноценным, если бы в нем не мерещился крах интеграции. Не стали, разумеется, исключением и октябрьские выборы.

Псевдопохороны интеграции

Повод на сей раз дали события в Таллинне, где победу центристам обеспечили русскоязычные избиратели. Из-за этого редакция одной из газет даже провела интерактивный круглый стол по теме «Что делать с русскими избирателями?», словно никакими другими признаками здешние русские не обладают. То, что какая-то часть таллиннцев по инерции проголосовала за показуху ада и рая, закрепив ее сохранение еще на четыре года, никакого отношения к интеграции не имеет.

Центристскую партию, приватизировавшую продукты распада русских партий, а затем и движение «Русская школа Эстонии», все чаще сравнивают с сектой, распадающейся после ухода сплотившего ее «пророка». «Пророк» немыслим без свиты, и тут невольно напрашивается параллель, что, когда рассеется туман, старания этой свиты могут предстать примерно в таком же свете, в каком описана жизнь определенной части русской эмиграции в довоенной Эстонии в «Харбинских мотыльках» букеровского номинанта Андрея Иванова. С поправкой на эпоху, разумеется. Будущего у таких стараний нет.

Интеграция, как и любой другой масштабный проект, требует времени и терпения, готовности преодолевать трудности, а не сникать перед ними. Все ли заметили, что интеграция вступила в новую фазу, когда давление сверху поддерживается давлением снизу? Если переход русских гимназий на эстонский язык обучения трудно назвать добровольным, то на более ранних ступенях обучения этого уже нет. Есть и другие свидетельства бесшумного расширения интеграции как вширь, так и вглубь, о которых не трубят в новостях.

Впрочем, новостей скоро будет хватать и без интеграции: выборы Европарламента пройдут уже 25 мая. Вряд ли Ээрик-Нийлес Кросс усердствовал ради места в столичной думе, скорей уж ему не дают покоя лавры Индрека Таранда, так что скучать на заседаниях думы в ближайшее время не придется. Не раскрывает пока своих карт и вице-президент Европейской комиссии Сийм Каллас, равно как и глава правительства Андрус Ансип, сообщивший недавно, что от премьерства устал, но уходить из политики не собирается.

Что бы это могло значить? Неделю назад Eesti Päevaleht привела список возможных кандидатов на пост президента Еврокомиссии, где среди тринадцати имен упоминались также премьер-министр Латвии и президент Литвы, но не было нашего премьера, который все чаще мелькает в Брюсселе. С чего бы это?

Поделиться
Комментарии