МНЕНИЕ: Экономика живая и догматическая
Один социолог рассказывал о неожиданном результате исследования пожеланий жителей Москвы насчет необходимых городу улучшений. Удивили не столько идеи (они как раз оригинальностью не отличались), сколько полное отсутствие связи между профессиональным опытом анкетируемых и их предложениями. Например, бывшие и действующие медики предлагали улучшать что угодно, только не медицину. Все логично. Профессионалы хорошо понимают, как непросто улучшать дело, которым занимаются. Но ”чужую беду руками разведу”.
Эта история приходит на память всякий раз, когда читаю многое из того, что в последнее время пишется и говорится в наших СМИ об экономике.
Простота хуже воровства
Например, только самые ленивые не разрабатывают налоговую тематику и не упоминают о необходимости дифференциации подоходного налога. В общем случае, действительно, справедливое налогообложение (когда богатые платят больше) лучше несправедливого.
Но в наших условиях, когда от любой зарплаты кроме 20% подоходного налога приходится платить еще 33% социального — повышение ставки первого из этих налогов до 50–60% приведет к тому, что путем нескольких законных структурных трансформаций предприниматели основные деньги будут получать в форме дивидендов (подоходный налог 25%, а социального нет), в том числе и для дальнейшего распределения в виде неофициальных зарплат. Значит, переход к дифференцированному обложению их доходов потребует изменить обложение дивидендов, а это, в свою очередь, повлечет коренную перестройку всей схемы налогообложения физических лиц.
Но даже не это главная причина несостоятельности внешне привлекательной идеи, важно место в общих доходах казны. Подоходный налог с физических лиц дает менее 10% общих налоговых поступлений. Если еще учесть ”кривую Лаффера” (при прогнозировании поступлений денег в бюджет после ”справедливого перераспределения”) и если учесть неизбежное удорожание администрирования ступенчатого налога, то окажется, что введенная нынешним министром финансов система адресной добавки самым бедным получателям маленьких доходов 2016 года не менее справедлива, чем дифференцированный налог.
Не менее целесообразна и умна система перераспределения денег от богатых к бедным через развитие общественных фондов потребления, блестящим примером чего является бесплатный городской транспорт в Таллинне. И заметим, оба примера — почти наше эстонское ноу-хау. Так же, как и нулевая ставка подоходного налога на нераспределенную прибыль юридических лиц (которая тоже объект критики в СМИ и тоже без каких-либо расчетов). Подозреваю, многие авторы таких статей не очень и знают, что и как в этих случаях считать.
Взгляд с уровня школьного учебника
Или читаешь статьи об ужасах нашей инфляции, а также не менее ужасном несоответствии роста зарплат уровню производительности труда, равно как о потере привлекательности Эстонии для иностранных инвестиций в связи с ростом зарплат, и не понимаешь: какую альтернативу имеют в виду авторы? Популярны также стенания по поводу следования властью ”либеральной экономической модели”. А какую нам надо иметь модель? Планово-распределительную?
Живая современная экономика не может поместиться в прокрустово ложе понятий из упрощенных справочных пособий или учебников экономики для средних школ. Экономика стран ЕС находится в сложных и не имевших прошлых аналогов условиях частичной разомкнутости экономических систем (когда важнейшая функция эмиссии денег реализуется на уровне всего Евросоюза). Идет поиск собственной идентичности этих систем в каждой стране.
В реальной ситуации и в сложившихся условиях нам требуются не столько квазистратегические классификации, сколько тактические решения на основе локальных проектов. Например, остро необходима краткосрочная программа борьбы с бедностью (с адресными решениями, вплоть до введения продуктовых карточек). Хорошо бы освободить расходы Больничной кассы от налога с оборота, перекрыв потерю бюджета еще одним объектом косвенного налогообложения и много других настолько же конкретных дел.
Создавать экономические программы надо на базе состоявшихся удачных решений (которые обеспечивали Эстонии опережающее развитие среди Балтийских стран). У нас, скажем, неплохие позиции в сфере высшего образования. Надо наращивать и дальше его долю во внутреннем валовом продукте, не обращая внимания на вопли о перепроизводстве выпускников. При этом стоит увеличить объем преподавания на английском языке, а может быть, и на русском.
Вообще, русская карта с учетом развивающихся в России процессов может быть успешно разыграна (несмотря на потерю рынка для перерабатывающей промышленности и, по-видимому, нарастающую потерю транзита). В гражданском обществе у соседей тенденции развиваются таким образом, что молодежь из интеллигентных семей будет уезжать учиться в страны Евросоюза (а на пути туда из Петербурга мы очень даже ”по дороге”). Надо приглядеться к интересным решениям в этой сфере в том же Питере.
Стоит примериться и к такому новому явлению, как ”медицинский туризм” (не только с диагностикой, но и с лечением). В этом смысле наша система здравоохранения вполне конкурентоспособна и для российского среднего класса заманчива (в том числе и возможностью общения с медперсоналом на русском языке). Если такой проект делать в рамках программы ”нового добрососедства” (с людьми, а не с властями), то исчезновение (по-видимому, надолго) эстонских молочных продуктов с прилавков Санкт-Петербурга и Ленобласти с лихвой перекроется.
Все это примеры конкретного социально-экономического проектирования, и таких программ можно сейчас предложить десятки. Возвращаясь от медицины к экономике, заметим, что в обоих случаях важен принцип ”не навреди!”. Кстати сказать, не публикуют ведь наши СМИ статей о способах проведения сложных операций. Экономические решения требуют не меньшего профессионализма. А играть на интересе людей к их экономическому положению в целях партийно-политической борьбы, как минимум, нечестно.
