Куда идет Эстония: почему мы должны быть скучной страной, если потенциал сулит большее?
Недавно появилась новость, что по эффективности политики Эстония занимает среди стран Организации экономического сотрудничества и развития седьмое место. Так видится с высоты птичьего полета, однако если спуститься на землю, то можно заметить и кое-что иное, пишет в ”МК-Эстонии” обозреватель Айн Тоотс.
Фундамент этой эффективности был заложен в трудные 1990-е годы, когда благодаря решительности первых правительств удалось лучше и быстрей других бывших республик СССР перейти к рыночной экономике и избавиться от пут тоталитаризма советского образца. Залогом успеха стало наличие конкретных политических целей: присоединение к международным системам объединения государств (Совет Европы, Евросоюз, НАТО и др.). Кульминацией стало вступление в ЕС и НАТО весной 2004 года, а постскриптумом — вхождение в Шенгенское пространство и переход на евро в 2011 году. На этом запас фантазии кончился, и наступил мертвый сезон.
Куда мы пришли
Нечто похожее имело место и в конце 1990-х, когда иссяк ресурс Коалиционной партии. К парламентским выборам 1999 года был составлен заманчивый для избирателей госбюджет, но все равно пришлось уступить власть другим, а затем и распустить Коалиционную партию в ноябре 2002 года. Дыры в бюджете новое правительство латало вплоть до Рождества, поэтому настороженность в отношении планов нынешней коалиции, чьи благие намерения превосходят ее финансовые возможности, не лишена оснований.
Правда, пока царит тишь да гладь. Почти бесшумно вошел в состав правительства первый министр ”из русских” — не слышно даже причитаний, что это ”неправильный русский”. Созданы два новых министерских поста, но исчез последний министр без портфеля — министр по делам регионов. По прежним временам вспоминаются министр реформ Лия Хянни, которая 2,5 года курировала переход от советского образа ведения дел к демократическому, и министр по европейским делам Эндель Липпмаа, занимавшийся ими почти 1,5 года. Оба этих поста были ликвидированы, когда поставленные перед ними задачи были выполнены.
Куда дольше продержался институт двух других специальных министров, которые закрыли совсем не потому, что функции их исчерпаны. Пост стационарного министра народонаселения просуществовал с декабря 1996 года по апрель 2011-го, а пост министра по делам регионов еще дольше — с ноября 1994-го по март 2014 года. Ликвидация же их имеет совершенно противоположные последствия. Если длящийся не одно поколение процесс интеграции, для поддержки которого и вводился пост министра народонаселения, что бы о нем ни говорили, развивается в положительном направлении, то миграционные процессы, происходящие в регионах, напротив, носят отрицательный характер и бесспорно нуждаются во вмешательстве центральных властей, а не в их игнорировании. Почему же этого не происходит?
Куда мы идем
Одна из причин в том, что партии обнаружили не очень обременительный для себя источник поддержания своей жизнеспособности в мертвый сезон: закамуфлированное заимствование политических лозунгов своих партнеров или оппонентов. Особенно это касается Партии реформ. Если отечественники никогда не скрывали своих симпатий к социал-демократическим идеям, а сами социал-демократы не пытались выглядеть левыми, то реформисты, когда-то выступавшие откровенными проповедниками либерализма, сумели извлечь выгоду как из явно социалистической идеи материнской зарплаты, так и из не инициированных ими событий Бронзовой ночи, не говоря уже о том, что до обещания за 15 лет ввести Эстонию в пятерку богатейших стран Европы не могли додуматься даже наши лучшие популисты — центристы.
Ничего нового тут, разумеется, нет, ибо при всех несомненных плюсах демократии у нее есть и столь же несомненный минус — то, что она является питательной средой для популизма, и по мере развития демократии это доходит до многих политиков. Именно поэтому у нас сейчас все партии мейнстрима немножко либералы, немножко националисты, немножко социал-демократы, чуточку зеленые, чуточку пацифисты и т.д. Избирателей это вводит в замешательство, но в мертвый сезон на это можно не обращать внимания.
Дальше — больше. Кому-то уже кажется, что почти сбылась мечта части наших политиков и Эстония стала этакой скучной Северной страной (пока еще, правда, бедноватой), где никаких резких движений делать и не надо. Главное — грамотно решать текущие вопросы, а все остальное приложится. Без особых усилий снижается даже напряженность в отношениях с восточным соседом — легко представить, что творилось бы сейчас в Эстонии, если бы по договорам о границе с Россией Печорский край и занаровские земли числились за нами.
Правда, открытым остается вопрос, можно ли все это считать свидетельством эффективной политики, в чем мы будто бы уступаем лишь четырем Северным странам да Швейцарии с Германией, если проведение административной реформы и приведение миграционной политики в соответствие с меняющимся рынком труда и демографической ситуацией нам не по зубам? Почему мы должны быть скучной страной, если наш потенциал сулит нам куда больше возможностей?
