Эстонию накрыла эпидемия бедности
Это в среднем. А например, из числа неполных семей (одна мама с ребенком) в бедности прозябает 36%. Среди семей с двумя родителями и тремя детьми — 24%. Но, поскольку наш "уровень бедности" недалек от плинтуса абсолютной нищеты, то можно сказать, что каждая пятая семья в нашей благословенной стране находится на грани выживания.
Больше ста лет назад американский экономист Генри Джорж написал: "Со всех концов мира доносятся жалобы на застой из-за нехватки денег у промышленников и жалобы на страдания и нужду рабочих. Острая, сводящая с ума боль, заключенная в словах "тяжелые времена" гнетет мир". Написано будто сегодня, не правда ли?
Петля бедности душит экономику
Книга, откуда цитирую, называется в стиле XIX века витиевато "Прогресс и бедность: причины промышленных застоев и бедности, растущей вместе с ростом богатства — средства избавления". Но вывод автора вполне современен — удушает промышленность ограбление рабочих и сталкивание их в море нищеты. Мысль эта дошла уже в ХХ веке если не до Бога, то до президента Рузвельта, в разработке "нового курса" которого участвовал экономист Нурксе — автор книги "Порочный круг бедности", где доказано, что нельзя вывести экономику из кризиса без роста внутреннего спроса; а его — в свою очередь — не добиться без помощи государства в повышении уровня жизни бедняков (что и было реализовано командой Рузвельта).
Так же поступил автор послевоенного "немецкого чуда" Людвиг Эрхард. А заложивший основу благосостояния Франции генерал де Голль сформулировал принцип такой политики с солдатской прямотой, обратившись к буржуазии со словами: "Делитесь, господа! И в этом будет гарантия нашего общего подъема". "Делиться надо", — говорит и нынешний американский президент Обама (которого противники во всю костерят, называя социалистом).
Рузвельтовский соратник экономист Нурксе был эстонцем. К его столетию у нас даже марку почтовую выпустили. Книгу его, правда, те, кому бы следовало, похоже, не прочли. Впрочем, мы и без книг имеем собственный практический опыт взлета экономики на основе кредитной поддержки внутреннего спроса. Об Эстонии заговорили как о "Балтийском тигре". Но как только шведские и финские банки (временно поделившиеся с нашим населением чужими деньгами) закрыли кредитную реку, тигр превратился в драную кошку, самую бедную в Еврозоне.
Причина в том, что нашим экономическим и политическим элитам принцип "делиться надо" представляется чем-то вроде узаконенного воровства. И нет страшнее обвинения, чем подозрение в стремлении "отнять и поделить". На самом деле речь идет всего лишь о привязке к нашим условиям опыта социально-ориентированных стран "старой Европы". Однако нам Европа не указ. Мы единственные в зоне евро живем в капитализме Диккенсовских времен. Почему?
Правительство — не Робин Гуд
Заманчиво в этом месте направить указующий перст в сторону правительства. Но если обойтись без политических спекуляций, то надо признать, что правительство, в полном смысле слова, всего лишь исполнительная власть. Вместе с законодательной и судебной властью оно исполняет социальный заказ. А главный заказчик неолиберальной музыки — общество в целом, в том числе мы с вами, вот уже 20 лет нацеленные только на личный успех. В нашем обществе бедность — порок, и никто за "лузеров" глотку драть не будет.
Абстрактно, конечно, бедных жалеют, особенно детей. Но "чисто-конкретно" на уровне низовых общественных ячеек бедные раздражают. В этом смысле модель — квартирные товарищества. Особенно в многоэтажках, доставшихся квартирособственникам со времен "исторического материализма", где волей судеб сложился пестрый состав по уровню семейных доходов. Чем дальше, тем ожесточеннее ведутся там "товарищеские" войны, с мордобоями и судебными тяжбами по самым ничтожным меркантильным поводам.
Автовладельцы стараются вытряхнуть деньги из бедных сотоварищей на устройство стоянок и оград с электронными запорами. Состоятельные квартирособственники затевают по большей части бессмысленные дорогостоящие реконструкции, не считаясь с несогласием пенсионеров и еле сводящих концы с концами бедняцких многодетных семей, загоняя их тем самым в долги, а потом открывая войну с ними на уничтожение, то бишь на выселение (что для многих семей одно и то же). На подхвате у обеспеченных "товарищей" оказываются юристы и журналисты, городские чиновники и парламентарии, а также суды. И нет бы какой-нибудь завалящей интеллигенции хотя бы словом, непожатием рук, личным презрением отметить защитников "священного права частной собственности".
Пусть неудачник плачет! В такой нравственной атмосфере становится возможным увеличить одновременно месячную минимальную зарплату на 12 евро, а зарплату парламентариев — на 246; принять рабовладельческий трудовой закон; освободить богатых владельцев недвижимости от земельного налога. В такой общественной атмосфере более чем странно выглядел бы призыв "делиться" или поддержка общественных акций в пользу бедных: будь то пикет против роста цен, подписные листы против всевластия монополий, митинг против принятия антирабочих законов…
А сами бедняки чего молчат? По этому поводу приведу цитату из книги современного американского экономиста Люмера с названием "Бедность: ее корни и пути устранения": "Бедные обладают огромной, но неиспользуемой способностью к действию. Завести эту силу может только интеллигенция. Тогда мы станем свидетелями голодных походов, многотысячных демонстраций, массовых обращений к членам Конгресса — всему тому, что породило великий подъем "нового курса".
Но это все не для общества, где создался странный даже терминологически общественный слой "правой интеллигенции" (а хотя бы и "центристской") при полном отсутствии наличествующей в европейских странах интеллигенции левой. К сожалению, про нас разве что гоголевское: "Скучно жить на этом свете, господа…"
