Чем болеет эстонское общество?
Национальный вопрос с "камчатки"
В рамках дискуссии русский Евгений Голиков и эстонец Райво Варе должны были схлестнуться и в ходе жарких споров родить Истину. Или не родить ничего. Национальная принадлежность участников не зря подчеркнута — она помогала рассмотреть проблему с разных сторон. В каждом случае, когда затрагивается набивший всем нам оскомину национальный вопрос, есть опасность свалиться к совершенно бессмысленным обвинениям и похоронить конструктивный диалог. Голикову и Варе с самого начала дискуссии удалось снять оппозицию "русский-эстонец". Единственным, кто пытался поставить во главу угла национальный вопрос, был Димитрий Кленский, который с последнего ряда (в школах такие места раньше называли "камчаткой") иногда комментировал тот или иной тезис настолько громко, что прерывал оратора.
Эволюция, а не революция
На самом же деле, у Голикова с Варе получилась спокойная и взвешенная беседа с аудиторией, в которой они удачно дополняли сказанное своим оппонентом и собеседником в одном лице. Оба, опираясь на историю, философию и политологию попытались объяснить аудитории, что же такое "гражданское общество", законы его развития, есть ли оно в Эстонии и, если есть, что с ним происходит. Задача была поставлена сложная, и не каждый может разобраться в ней с наскока. Это отметил доктор экономических наук, профессор Эстоно-Американской бизнес-академии Владимир Немчинов, сказав, что язык, на котором велась дискуссия, увы, понятен только для университетской молодежи. И за бортом остаются все остальные, которым тоже надо объяснить, что же такое "гражданское общество". Что лучший путь развития — эволюция, а не революция!
Дебаты "Гражданское общество в Эстонии — есть ли надежда?" начал Евгений Голиков.
Эта тема должна волновать каждого разумного человека. Потому что разумность и критическое отношение к окружающей действительности, в том числе и к самому себе, — это неотъемлемое качество человека. Более того, если бы это зависело от меня, если бы я был законодателем, то предложил бы не юридический документ — "Кодекс чести гражданина". Я бы обязал граждан государства быть критичными, высказывать свое несогласие прямо и открыто. И, прежде всего, высказывать критические замечания по отношению к власти. С одной стороны, где существует настоящее гражданское общество, народ является источником власти, но чаще всего такое бывает только на бумаге.
Чтобы народ действительно стал источником власти, он прежде всего должен научиться критически относиться к действительности. Любые трудные социальные преобразования в обществе внутренне противоречивы, общество никогда не развивается в одном направлении, скорее тут работает принцип маятника. В конце 80-х годов начало проявляться гражданское общество в Эстонии, когда люди начали говорить, что им стыдно за то, что прожили свою жизнь молча. Люди заговорили, но постоянно на таком подъеме жить невозможно и маятник истории идет в другую сторону.
Вмешивается модератор и просит Евгения Голикова уточнить, что же такое гражданское общество в Эстонии сейчас.
Если опереться на теоретиков гражданского общества Джона Локка и Фергюсона, то происхождение власти должно быть не божественным, а естественным. Они уничтожали оппозицию "власть-народ", говоря, что источником власти является народ. Но когда власть конституируется (конституировать — устанавливать, определять состав, содержание чего-либо — Ю.Б.), превращается в самостоятельно действующий институт, она (власть) становится очень упрямой реальностью. Тогда возникает оппозиция "власть-народ". Немецкому философу Георгу Гегелю принадлежит одна из ранних концепций гражданского общества: все то, что не семья, не государство, есть гражданское общество. Французская революция ввела термин "гражданин" — человек, добровольно устанавливающий договорные отношения с государством.
Тут, наконец, вступает в дискуссию Райво Варе.
То есть государство — это то, что в рамках гражданского общества осуществляет определенные функции. Это очень важно для того, чтобы перейти к современному понятию гражданского общества. Когда в наше время говорят о гражданском обществе, то речь идет о трех пластах: государственно-публичный сектор, экономика и так называемый третий сектор. В последнем как раз и разворачивается бурная борьба во всех странах.
Если говорить о государственно-публичном секторе, то не все механизмы государственности у нас наличествуют. Бизнес-сектор у нас существует, и он не "крышуется", как в некоторых других странах. Что же происходит у нас в третьем секторе? Здесь у нас большие проблемы, что первично — гражданское общество или государство? Самое интересное, что существует разный подход — в англо-саксонском варианте превалирует гражданское общество, а восточно-европейский подход дает приоритет государства.
В результате, здесь в Эстонии мы находимся границе этих двух вариантов. Если в экономическом секторе мы придерживаемся англо-саксонского пути, в государственно-публичном секторе мы по целому ряду причин следуем континентальной правовой системе, это в первую очередь немецкая школа. Здесь наблюдается внимание к излишним процедурам, т.е. бюрократизации. Третий же сектор — самый печальный. Чтобы разобраться откуда у этих проблем растут ноги, придется опять обратиться к истории. Никуда не денешься!
На мой взгляд, наше так называемое "совковое" прошлое имеет до сих пор влияние на всех нас. Желаем мы того или не желаем. Насколько можно оторваться от этой совковости — вот вызов сегодняшнего дня. У нас ростки гражданственности по определению являются оппозиционными существующему режиму. На сегодняшний момент ситуация все же другая, и надо понять, хотим ли мы перенести кухонное недовольство на улицы или к конструктивному общению. У нас достаточно проблем — языковые, экономические, структурные, в любой сфере мы можем найти проблемы, но суть в том, сможем ли мы повернуть разговор в конструктивное русло.
Вот я держу в руках документ "Программа поддержки гражданской инициативы на 2007-2010 годы". Программа на 2008 год стоит 67 миллионов 90 тысяч крон. Это радостно и печально. Очень хорошо, что государство обращает внимание на проблемы, но, с другой стороны, пугает. Дело в том, что по определению гражданское общество должно быть первично, и когда государство параметры необходимых действий для гражданского общества, становится опасно.
Продолжает Евгений Голиков.
Скажи, что это напоминает. Это же из нашего недавнего прошлого. Старик Маркс любил повторять: "Мертвый хватает живого". Действительно, любое настоящее вырастает из прошлого и не бывает настоящего без прошлого. Нельзя сказать: вот сегодня мы другие. Не получается. Сегодня политика нашего государства националистична — надо называть вещи своими именами. Надо рассмотреть социальные корни нынешнего политического поведения. Современное гражданское общество — это такое общество, которое способно в высокой степени к самоорганизации и самосолидарности. Общество близких людей, не враждующих между собой, а относящихся друг к другу по принципу "ты и я — одной крови". Мы можем отличаться, мы можем спорить, но мы должны принимать общие законы социума. Исторически…
Модератор не дает Голикову возможности углубиться в историю и задает вопрос: "Что такое самоорганизация, как с ней обстоят дела в Эстонии?". Беседу подхватывает Райво Варе.
Давайте посмотрим. Что такое самоорганизация? Это всегда активность. Активность населения по интересам и т.д. Это первое. А второе — политическая активность. Это у нас имеет совершенно однозначное выражение в партийно-политической системе парламентского типа. В какой-то степени, сегодня партийная составляющая подменяет все остальные политические составляющие. То есть вместо гражданина появляется подданный. С этого момента возвращаемся к социальной солидарности.
Это не новое явление — она (социальная солидарность) всегда существовала. Вся проблема в том, что сегодня превалирует некая корпоративная составляющая солидарность и которая очень мешает. Общая солидарность у нас еще слабо развита. Солидарность — это активитет гражданской составляющей, государство ее не развивает и нутром не воспринимает. Это противопоказано его нутру!
Разговор переходит к Евгению Голикову.
Я совершенно согласен с Райво: корпоративная солидарность сильно мешает. Люди не нашего круга и на людей-то не похожи — вот вам признак корпоративной солидарности. Советский Союз был огосударствленным обществом: государство буквально ночевало под одеялом каждого гражданина. Все расписано и распланировано. У русской части нашего общества к этому еще накладывается элемент русской ментальности, солидарность этно-православного характера.
Райво очень хорошо сказал, что Эстония находится на границе разлома — здесь встретились два типа гражданственности и не могут договориться, кто прав, а кто виноват. Дело в том, что эстонская солидарность очень мощная, творческая сила — например, поющая революция. Но, с другой стороны, ей присущ феодальный корпоративизм: кто не входит в нашу группу, тот не с нами. Если говорить о русском социуме, то первая составляющая — мы более советские люди. В том смысле, что мы более люди государственные. Мы привыкли, что проблемы будут решены какими-то властями. Во-вторых, люди, говорящие на русском языке, относятся к тому культурному континенту, который переживает тяжелый кризис — кризис русской идентичности. Этим кризисом охвачены не только мы, но и Россия.
Вмешивается модератор с вопросом: "Что же делать дальше? Кто нам сможет помочь?". Отвечает Райво Варе.
Гражданское общество — это не материальная категория, это ментальное состояние. Учеба и активность составляют главный двигатель инновационности наряду с необходимой системой поддержки.
Возвращаюсь к учебе. Вот она, вот она проблема еще одна наша! Учеба и право на ошибку — это тоже признак нормального общества. Мы не привыкли ошибаться. Если сказал "А", это уже автоматом становится правилом. Права на ошибку нет, сделал на ошибку — вылетаешь. Как у нас воспринимается банкротство? Катастрофа! При идеальном отношении банкротство — это тяжелый, при злоупотреблениях наказуемый урок. Это нормально. А мы и в этом тоже не преуспели. То есть мы пока еще находимся в предыдущей стадии развития. Нет у нас пока гражданского общества! Его надо развивать и это должны делать граждане с большой буквы. То есть пока хвалиться нечем, могло бы быть лучше.
Евгений Голиков завершает дебаты.
Позвольте добавить и немножко не согласиться. То противостояние разного типа ментальностей, что имеет место быть сегодня в Эстонии, показало свой неприлично агрессивный характер. Мы доказали себе, что общество может легко пойти по пути конфронтации, чего раньше Эстонии не было свойственно. Все мы здесь, кто когда-то стоял, держась за руки и борясь вроде бы за одну идею 20 лет назад, испытали тяжелый шок. В основе событий годичной давности лежит на самом деле страшный механизм, и об этом надо говорить открыто. У нас нет гражданского общества, но если будем стараться, мы обязательно его создадим.
Для нас главное решить проблему социальной интерации — для Эстонии это главный ресурс развития страны. У Эстонии еще не потеряна возможность создания общества, где органически сосуществуют носители разных языков и культур. За этим будущее! Но развитие другой тенденции, этого местечкового этнического сепаратизма, может закончиться этнототалитаризмом и фашизмом, если ему не поставить преграду. Надо называть вещи своими именами!
