"Документы, пожалуйста", — говорит полицейский на входе в здание железнодорожной станции Ивангород-Нарвский в трех часах езды к западу от Санкт-Петербурга. Шенгенская виза в загранпаспорте на месте, поэтому меня пропускают без вопросов. "Добро пожаловать в Эстонию!", — приходит эсэмэска о роуминге на мобильный, совсем сбивая с толку. Ведь за крошечным зданием вокзала — вовсе не Эстония, а российский город, пожалуй, с самым русским названием.

Из-за того, что находится он в пограничной зоне, въезд в Ивангород для россиян возможен только с европейской визой или спецпропуском от ФСБ. Отсюда в ЕС в буквальном смысле ходят пешком, как правило, в кино или за "санкционкой".

От вокзала в Ивангород ведут две дороги: одна грунтовая, другая асфальтированная, но с привычными для российской глубинки выбоинами. Асфальта в этом 10-тысячном городке вообще немного — помимо пары центральных улиц, им покрыто шоссе, уводящее через мост в Эстонию. Прочие улицы и дворы — смесь пыли, ям и проступающего между ними разрушающегося асфальта давних лет.

Набережная на деньги ЕС

"Здесь ловить нечего — только родиться, сходить в садик, в школу и все", — рассказывает коренной ивангородец Евгений. Ему 25 лет, у него жена — гражданка Эстонии и маленькая дочь. Четыре года назад молодой человек бросил учебу, поняв, что быть таможенником не для него: "Я человек творческий, проведение мероприятий мне ближе". Несколько дней назад Евгений ушел из ивент-агентства и теперь на распутье — то ли искать работу в Ивангороде, то ли уехать.

Об этом он мне рассказывает на променаде. Таким не совсем привычным для русского уха словом здесь называют набережную — очевидно, по примеру нарвского променада, который хорошо виден через реку. Благоустраивали обе набережные в рамках одного европейского проекта приграничного сотрудничества.

Всего на это в середине 2010-х годов ушло почти 1,8 млн евро, 90 процентов от суммы предоставил Евросоюз. "Мы думали, что у нас будет так же, как на той стороне", — сетует Евгений, показывая на двухъярусную километровую пешеходную зону под Нарвским замком с аккуратными лавочками, фонарями и фонтанами.

Но набережная в Ивангороде заканчивается, едва начавшись. Ее длина — всего 119 метров. Разработанный в 2009 году план предполагал здесь не менее протяженный променад, чем на эстонском берегу, но построили лишь скромную стометровку. Местные жители объясняют это коррупцией, местные власти — нехваткой денег.

Окно в Европу

Евгений живет в обшарпанной пятиэтажке, зато из окон его квартиры открывается прекрасный вид на мост в Евросоюз. Этот мост, круглосуточно открытый для машин и пешеходов, называется "Дружба".

"Конечно, я постоянно ищу возможность отсюда уехать. В Нарву тоже думал, жена на этом настаивает, но куда я там пойду работать?" В Ивангороде Евгений оставаться не хочет: "Здесь жизнь как замедленная пленка. Мне кажется, у нас все пессимистичные от безысходности, потому что работать толком негде. Таможня, два-три магазина, частники и все". При этом размышления об отъезде у него перемежаются с возгласами "Ну люблю я эту деревню!" и словами о том, что дочку можно будет отправить в школу на эстонской стороне, даже если семья так никуда и не переедет.

Более последователен в своем намерении покинуть Ивангород 18-летний Влад. Он здесь родился (точнее, в Кингисеппе, потому что родильного дома в Ивангороде нет), а сейчас учится на втором курсе местного колледжа на юриста. "Когда окончу, хочу в Питер либо за рубеж уехать — в Финляндию, например", — делится Влад. Похожий настрой и у его сверстников.

На вопрос, почему он хочет уехать, Влад отвечает, не задумываясь: "Ну, блин, не очень приятно оставаться здесь. У нас только два региона хорошо живут — Питер и Москва, а остальная Россия так, существует", — объясняет Влад. Ему не нравится, что российские власти "много воруют", а про перспективы в городе и стране рассуждает так: "Если и сможешь устроиться на работу, то, скорее всего, не по специальности. А даже если специальности, то без связей не продвинешься вверх".

"Ну, помогите своей стране тоже!"

С Еленой (имя изменено) мы встречаемся на самом верху многоступенчатой лестницы, спускающейся к Ивангородской крепости. Лестница, к которой подводит небольшая аллейка, зеленеющая оазисом посреди пыльных дорог, тоже была построена на средства приграничного проекта ЕС. На аллее установлен камень с посвящением "ополченцам", погибшим в Донбассе. Этот монумент здесь поставили в 2015 году по инициативе местного отделения движения "Новороссия".

28-летняя Елена — экономист, у нее с мужем маленький ребенок. В Ивангород она вернулась после окончания вуза — здесь были мама и молодой человек. Потом нашла работу, так и осталась. Елена признает — она, скорее, исключение среди своих знакомых: "Стандартный сценарий — окончил школу и уехал. В основном едут в Питер и дальше многие там остаются".

Однако и она задумывается о переезде: "Я люблю Ивангород, он такой тихий, спокойный. Но здесь плохо с досугом — кинотеатра даже нет (ближайший — за границей, в Нарве). Я об этом не задумывалась, пока ребенок не родился". Елена откровенничает — буквально недавно они с мужем обсуждали переезд в Санкт-Петербург: "Там больше возможностей". В Нарву бы тоже хотелось, но останавливает необходимость учить эстонский язык.

По словам местных жителей, из-за въезда в Ивангород только по визам и пропускам они чувствуют оторванность от остальной России. Город словно забыт федеральными властями — иногда в целях экономии здесь не включают фонари в ночное время даже на центральных улицах. "Очень жалко, ведь у нас такая крепость красивая, считается достоянием России. Почему мы скорее Сирии помогаем — ну, помогите своей стране тоже! Тем более это лицо России по отношению к Европе", — переживает Елена.

Этим критика власти с ее стороны ограничивается: "Я не против нашего руководителя — неизвестно, что будет при другом. Главное, у меня есть работа, жилье, близкие рядом, живы-здоровы".

За границу — кто за сыром, кто за бензином

В Евросоюз, то есть в Нарву, ивангородцы ходят часто, бывает, даже по несколько раз в неделю: купить мясо-молочные продукты, одежду (в Ивангороде нет торгового центра), сходить в кино и просто погулять. Нарвитяне ездят в Ивангород реже, два-три раза за месяц — заправиться (в месяц разрешено набрать полный бак и канистру) и купить впрок товары, которые в России дешевле, — бытовую химию, крупы, макароны, сахар.

И те, и другие обычно совмещают заграничные походы с посещением родственников. Эстонские пограничники ежедневно фиксируют в среднем почти 11,5 тысячи пересечений границы в Нарве. Почти две трети случаев приходятся на граждан России. Никаких поблажек в визовом режиме для местных жителей нет — без российской визы в Ивангород не пустят, а в Нарву не попасть без Шенгена. Но у большинства здесь оформлены средне- и долгосрочные визы.

Контраст по разные стороны моста разителен. Здание таможни в Ивангороде — простое и непритязательное. Оно, к слову, тоже реконструировалось на европейские деньги. К нему еще на российской стороне ведет пешеходная дорожка, буквально несколько дней назад выложенная плиткой, — вся еще в смеси строительной пыли и песка. Но чтобы дойти до этой тропинки, ведущей из России, надо преодолеть то, что когда-то было асфальтированной дорогой.

"А вы для себя снимаете?", — спрашивает женщина лет 55, пока я фотографирую рытвины. Валентина — жительница Нарвы, каждую неделю ходит в Ивангород по делам и за местный асфальт переживает из практических соображений. "Может, когда напишете про это, наконец, сделают дорогу. А то я фотографирую, но боюсь выложить в интернет — заклюют. Когда слякоть, вообще невозможно, все течет!", — жалуется она.

С эстонской стороны перед вами услужливо открываются автоматические двери в современное кирпичное здание паспортного контроля. На выходе с погранпункта — ухоженная площадь, а слева парк и вход через крепостные стены в Нарвский замок. "Пересекая границу, сразу ощущаешь ровную поверхность. Моментально — дороги, тротуары. Все для людей", — вспоминаются слова ивангородца Евгения, емко описавшего разницу.

Паспорта — серые, синие, красные

Нарва с почти 58 тысячами жителей — более значимый для своей страны город, чем Ивангород для России, третий по величине в Эстонии. Его облик определяют, в основном, советские серые пятиэтажки, многие из них чем-то похожие на дома в Ивангороде. В то же время улицы города очень чистые и опрятные. Как и в Ивангороде, фактически все новое, что строится и реконструируется в Нарве, финансируется из фондов ЕС, о чем напоминают встречающиеся тут и там таблички с европейским флагом.

Подавляющее большинство нарвитян, почти 83%, — этнические русские, основной язык общения — русский. Этнических эстонцев в Нарве менее 4%. При этом почти у половины нарвитян эстонское гражданство, российские паспорта у 36% жителей города, около 14% — так называемые неграждане, которым после распада СССР не дали гражданство Эстонии.

Жители Нарвы, говоря о том, какой у них паспорт, называют цвета — красный, синий или серый. Почему бордовый российский паспорт называют красным? Нарвитянка Анна не понимает вопроса, ведь у нее есть только загранпаспорт, а внутреннего российского никогда не было, и она впервые видит такой документ.

За ее 19 лет у Анны были паспорта уже всех трех цветов — сначала серый, потом синий эстонский (дети неграждан имеют на него право), а когда ей было лет 10, родители оформили российские "красные" — так и она стала гражданкой РФ, потеряв эстонское гражданство. Анна хорошо знает эстонский язык и своей родиной считает Эстонию, но от российского гражданства отказываться не собирается: "Меня оно устраивает — я часто хожу в Россию, не приходится визу оформлять каждый раз". Впрочем, в Россию Анна переезжать тоже не думает: "Все-таки когда переходишь границу, сразу чувствуется контраст между нашей стороной и той".

"Я русская, патриот Эстонии"

Анна считает себя "русским человеком, но с более европейским менталитетом". "У нас более широкая свобода мышления, меньше консерватизма, чем у моих русских друзей из России", — объясняет она. И подчеркивает, что гордится своей "принадлежностью к русскому народу", но считает себя патриотом Эстонии: "Я ценю местную культуру, природу. Люблю путешествовать по Эстонии, знаю язык, считаю, что нужно и важно его учить, ведь это государственный язык".

Впрочем, с эстонским у Анны далеко не всегда было все хорошо: "Я сначала планировала уехать за границу, учила только английский". Но потом старший брат познакомил ее со своей женой-эстонкой, которая плохо говорила по-русски: "Она мне помогала делать уроки. Тогда же я решила остаться в Нарве и начала подтягивать эстонский".

По мнению Анны, ее пример — скорее исключение, многие ее сверстники не горят желанием учить государственный язык. Она училась в школе с так называемой системой "60 на 40", где 60% учебного материала преподавалось на эстонском, а 40% — на русском. "Но я не считаю, что у нас 60% эстонского было. Учителя русские, все равно все пояснялось на русском", — уточняет она.

Сложности русских школ Нарвы

Эта проблема хорошо знакома и Уте Кроон-Ассафрей, директору Нарвской эстонской гимназии — единственной в городе школы, где занятия полностью проходят на эстонском. "Было бы разумно, если бы будущие учителя эстонского языка для неэстонских школ учились не в Нарве. Местный колледж, может, и замечательный, но если человек учится в русскоязычной гимназии, живет в русскоязычном городе, идет там же в вуз, у него будет только поверхностный эстонский", — поясняет она.

Как бы там ни было, по мнению Кроон-Ассафрей, интеграция русскоязычных в Эстонии хоть и медленно, но продвигается. Она работает также учителем в одной из русских школ в Нарве и, по ее наблюдениям, мотивированные ученики все чаще стараются учить как английский, так и эстонский языки, чтобы переехать в Таллин или дальше в ЕС. В Россию никто не хочет, говорит она: "Это в Таллине или еще где-то в Европе можно сидеть и мечтать о золотой России, а в Нарве все очень хорошо видно. Глянул через реку, а еще лучше прошел таможню, погулял по Ивангороду, и тебе век не хочется туда. А если не идешь на восток, остаются другие стороны света. А там нужны английский и эстонский".

Эстония, Россия, родина

Старший брат Анны 28-летний Роман ни на восток, ни на запад уезжать из Нарвы не планирует. Он работает спасателем — на госдолжность без эстонского устроиться нельзя, и он хорошо знает государственный язык. Роман — единственный в семье с эстонским паспортом: "В 9 классе была возможность сдать на гражданство. Мне показалось, что с эстонским паспортом будет больше перспектив. Ну и, живя в Эстонии, как-то уважительно иметь эстонское гражданство. В общем, для меня даже не стояло вопроса — эстонское или российское".

Себя Роман называет мульткультурным человеком: "Одним словом описать себя не могу. Россия для меня — родина этническая, а Эстония — родина, где я родился и живу. Две культуры совместил в себе". Дома Роман с женой-эстонкой общается на эстонском языке, чтобы не забывать его. С детьми — каждый на своем, чтобы родными для них были оба языка.

Интеграция русскоязычных в Эстонии

У детей Романа наверняка не будет тех сложностей, которые преодолевал Артем.

Когда мы впервые видимся, он находится в своей стихии: увлеченно пишет что-то на листе А4, сидя на полу в окружении дюжины столь же занятых его игровым заданием школьников. В свои 23 года он уже создал собственную некоммерческую организацию — Совет ученических представительств (OEN). Зарабатывает Артем малым бизнесом, в частности, с помощью небольшой лавки по продаже орехов и сухофруктов.

Одно из направлений работы OEN — интеграция русскоязычных в Эстонии. Для Артема это вопрос, в том числе, личный. У его родителей серые паспорта, у него самого с рождения — эстонский. Себя Артем называет "русскоговорящим эстонцем". Россия для него — "вообще другая страна, нечто чужое", хотя у него в ней и живет немало родственников.

Его собственный путь интеграции в эстонское общество был и остается не таким уж простым. Артем признается, что эстонский язык по-хорошему выучил только в университете: "В школе у меня был плохой опыт, учительница ходила "с кнутом" и повторяла: ты должен знать эстонский! Я думал: да иди ты со своим эстонским, я лучше английский выучу". Помогли спецкурсы в университете и его девушка-эстонка.

Впрочем, ее семья даже после 5 лет отношений, по словам Артема, не горит желанием его принимать. Некоторые нарвские эстонцы старшего поколения, в отличие от молодежи, сильно обижены, что русский язык доминирует в городе, предполагает он. Артем считает, что для успешной интеграции русскоязычных в Эстонии важна воля не только их самих, но и этнических эстонцев. В последнее время ситуация в этом плане стала улучшаться, убежден он.

Как Крым изменил жизнь в Нарве и Ивангороде

После аннексии Крыма и вмешательства России в конфликт на востоке Украины отношения ЕС и РФ заметно испортились. Ощущается ли эта эскалация здесь, где в сотнях метров друг от друга через реку стоят два бастиона?

По рассказам ивангородцев, после 2014 года в город стали чаще привозить военную технику — на праздники и не только. Причем выставляют ее обычно так, чтобы было хорошо видно на противоположном берегу. "Не знаю, зачем эта показуха", — недоумевает жительница Ивангорода Елена.

В то же время местные жители относятся к этому с любопытством провинциального городка, где мало что происходит. "Нервозности нет, город больше интересуется, мол, что-то новенькое", — подтверждает Евгений. От слов обоих веет убаюкивающим спокойствием. "У нас настолько тихий край", — говорит Евгений. "Мы так далеки от всех этих разборок", — добавляет Елена.

Еще один ивангородец, Влад, вспоминает забавный случай в связи с активизацией показов военной техники: "Год назад привезли технику на Парусинку (район города. — Ред.), там рядом как раз наш колледж. Стреляли из танков, естественно, в сторону Нарвы. А когда раздался залп, в колледже от вибрации лопнули трубы отопления".

В Нарве больших изменений не заметили — разве что тоже в городе стали чаще видеть технику НАТО на праздниках и в связи с учениями, но также относятся к этому спокойно. "Еще к нам в школу на урок английского приходили солдаты НАТО из Америки, рассказывали, зачем они тут, чем занимаются", — вспоминает Анна. По словам Артема, случившееся в Крыму даже положительно повлияло на развитие Нарвы: эстонские власти стали уделять региону больше внимания: "Например, Фонд интеграции, который был в Таллине, переехал в Нарву, академия МВД переезжает".

Спокойствие в эпицентре глобальной политики

Кто прав, а кто виноват в напряженных отношениях России и Запада? Нарвитянка Анна признается, что собственное мнение об этом у нее не сформировалось: "Я стараюсь не углубляться в политику", — объясняет она. Елена из Ивангорода тоже от политики открещивается.

Локальная повестка молодых нарвитян и ивангородцев интересует куда больше международной. Молодежь Нарвы черпает новости в основном из региональных онлайн-изданий — эстонской газеты Postimees и балтийского интернет-портала Delfi (у обоих СМИ есть версии на русском). В этом эстонском городе доступны российские телеканалы, но активно их смотрят лишь представители старшего поколения.

Здесь, вблизи границы, у молодых людей, кажется, по умолчанию принято не вдаваться в большую политику — так спокойнее, даже когда на другом берегу в очередной раз виднеются танки.