Юри Куускемаа рассказал о легендарном таллиннском кафе, отмечающем 79-летие

Наверняка одной из достопримечательностей эстонской столицы можно назвать кафе Wabadus, еще совсем недавно называвшееся ”Москва”, а еще до того — ”Культас” — по фамилии первого хозяина. В первых числах февраля это кафе отметило 79-й день рождения, что и дало повод повспоминать с историком и знатоком прежних времен Юри Куускемаа.

”Я нахожусь в том антикварном возрасте, который помогает вспомнить, каким было это кафе лет 60 назад. Правда, о том, что происходило здесь 2 февраля 1937 года, когда ”Культас” открылся впервые, мне судить трудно, меня тогда еще не было на свете. А вот моя бабушка, актриса театра ”Эстония”, имела обыкновение брать меня в кафе, и навсегда сделала меня их завсегдатаем лет с пяти. Таллиннские кафе она имела обыкновение называть довоенными именами, так что для нее не существовало названия ”кафе ”Москва”, как не существовало и ”московских булочек”, ибо для нее они навсегда остались ”венскими булочками”, а обыкновенные пончики для нее всегда были ”берлинскими”, — вспоминает Куускемаа.

Говорят, что до войны с посетителями в ”Культас” могли общаться на 12 языках?

Дело не только в том, что Таллинн был и всегда остается городом интернациональным, но и в том, что тогда при приеме на работу в кафе предпочтение отдавалось людям образованным и владеющим языками, чтобы никто из посетителей не чувствовал себя обделенным. Например, одним из завсегдатаев ”Культас” был испанец, и только для него одного, чтобы чувствовал себя, как дома, кафе выписало газету на испанском языке.

Тогда в кафе можно было найти газеты на многих языках, но вот это исключение для единственного постоянного посетителя показательное, единственное в своем роде. Не менее удивительным может показаться сегодня и то, что если вы перед посещением кафе были в дороге, предположим, приехали из Тарту, и ваши брюки потому выглядели измятыми больше, чем вам хотелось бы, то прямо здесь их можно было отдать на несколько минут, чтобы тут же получить отутюженными. Теперь вы чувствовали себя комфортно.

Наконец, еще и после войны в некоторых больших кафе звучала не магнитофонная, как сейчас, а настоящая живая музыка. Вспоминаю, как играл здесь на скрипке Владимир Сапожнин, это останется в памяти навсегда. А в кафе ”Марсель” на Ратушной площади, там сейчас ресторан, был вращающийся подиум, на котором проходили соревнования по танцам и даже проводились схватки борцов, что, возможно, не очень соответствует нынешнему представлению о кафе.

Но главным отличием довоенного кафе от советского или нынешнего состояло в том, что в нем не подавался алкоголь. Это было место, где пили кофе и наслаждались пирожными и булочками. Столики стояли круглые, покрытые мраморной плитой, а обслуживали вас официантки в белых фартуках и чепцах. В руках у них были золотистые деревянные подносы фирмы ”Лютер”, и, подойдя к завсегдатаю, они здоровались и никогда не интересовались заказом, зная его наперед, чтобы уже через минуту принести. Но официантки знали не только это, они были в курсе семейных дел посетителя, могли поинтересоваться, родила ли уже ваша сноха или в какой класс пошел ваш внук? А так как тогда посетителями кафе были нередко и люди достаточно пожилые, из тех, кто не эмигрировал или не был депортирован, то еще в первые послевоенные годы здесь царила прежняя семейная атмосфера. Впрочем, со временем кафе стали уступать место барам со стойками, куда подходят клиенты, чтобы сделать заказ. Теперь официантка чаще всего к вам уже не подходит, и с этим утрачивается какая-то интимность и личностность, присущая былым кафе.

В ”Культас” мы с бабушкой ходили из-за вида на площадь из окна и игры на скрипке Сапожнина, в нынешнем кафе ”Таллинн”, ставшем в советское время варьете, когда-то собиралась творческая интеллигенция — актеры, писатели, музыканты, художники. Единственным кафе, которое сумело сохранить свое довоенное имя, был ”Перл”, а местом встреч уцелевших буржуа было бывшее кафе ”Харью”. Понятно, что в первой половине дня основными посетителями заведений были люди пожилые, по возрасту не работающие, и таким образом в компании с бабушкой мне довелось общаться с представителями разных профессий, сословий.

Насколько, по-вашему, сейчас сохранились или ушли традиции тех лет?

Однажды где-то в 70-х я разговорился с человеком, приехавшим в Таллинн из новосибирского Академгородка. Его интересовала культура кафе в Эстонии, считавшейся тогда советским Западом. Приехал он с сыном, который тогда впервые узнал, что такое взбитые сливки, о них в России в то время уже мало кто помнил. Думаю, что большего комплимента таллиннским кафе и тем чудесам в виде булочек и пирожных, что в них можно было найти, трудно себе придумать.

Если же говорить о сохранении традиций, то было бы идеально, чтобы у каждого кафе, как когда-то, был свой круг посетителей. Чтобы с этими посетителями персонал общался, как с давними друзьями, даже родственниками, говорю о теплоте и сердечности, чтобы люди чувствовали себя здесь чем-то единым, как это бывает в клубе. А еще времена моего детства отличались тем, что тогда цены в кафе были доступными всем, и пенсионеры могли себе позволить сходить не просто в кафе, но в любое.

Сейчас цены совсем другие и те, кого сегодня называют 60+ и, на мой взгляд, могли бы стать завсегдатаями, получают такие маленькие пенсии, что не могут позволить себе поход в кафе, как те, ”смелые и прекрасные”, кто моложе, и считаются цветом общества. Но то, что люди постарше оказались сейчас ”вне игры”, мне кажется, лишило наши кафе своеобразия и индивидуальности, обеднило их жизнь. А европейской столице, кроме всего прочего, постоянно принимающей многих иностранных гостей, индивидуальность и своеобразие, по-моему, не помешали бы.