Министр финансов Тоомас Тынисте сказал позавчера в Рийгикогу, что с повышением акцизов перешли границу. Вы согласны с этим?

Эти решения приняты по предложению министра финансов — правда, не нынешнего. Какие-то поправки в алкогольной политике уже пришлось сделать, мы отменили повышение акциза на дизельное топливо в этом году, внесли коррективы в повышение акциза на алкоголь. В апреле мы обязательно серьезно обсудим то, чтобы отменить повышение акциза в 2019 году. Глядя на реальную жизнь, разумно принять эти решения.

А понижение акцизов? Может ли зайти речь о том, чтобы отказаться от принятых до сих пор решений?

Табачного акциза по сравнению с идеалом поступило на несколько десятков миллионов евро меньше. Мы же на основании этого не считаем, что нужно начать понижать табачный акциз. В случае алкоголя та же история. Чтобы полностью уничтожить приграничную торговлю, мы должны понизить акцизы в значительной степени, что повлияло бы на здоровье населения очень негативно. Это и есть точка баланса, позволим ли мы сейчас до 15% приграничной торговли алкоголем в общих интересах здоровья населения или нет. Целью могло бы быть, чтобы доля приграничной торговли не повысилась. Она в последние годы была стабильной, между 10–15%, мы несомненно могли бы поставить цель, чтобы она не росла. Это означает, что повышение акцизов в 2019 году следует отменить. Но нет никакой объективной информации, что акцизы нужно понизить.

То есть акцизы повышают для сохранения здоровья населения, а понижают их или отменяют повышение для получения дохода в бюджет?

Это вопрос баланса. Возьмем Юго-Восточную Эстонию, где люди говорят, что сейчас на столах ко дню рождения латвийская водка, пять лет назад была российская водка. Приграничная торговля оттуда никуда не исчезала, не исчезнет и в дальнейшем. Чтобы доля приграничной торговли не превышала конкретный процент, это разумная цель. И не только в смысле бюджетной политики, но и в интересах здоровья населения.

[…]

Но производители говорят, что потребление увеличилось. Если это соответствует действительности, то можно сказать, что ваша алкогольная политика провалилась.

Я не знаю, в какой момент аргументы производителей стали фактами.

Относительно поступления акцизов они в общем не ошиблись, что прогноз и бюджет не будет выполнен.

Да, в этом они не ошиблись. Мы прогнозировали, не учитывая запасание. В этом они действительно умнее, чем Налогово-таможенный департамент, потому что они производят. Они здесь могут сделать и предсказание, которое исполнится само собой, заранее больше произвести. Говоря о потреблении, говорят, что теперь люди запасаются алкоголем у себя дома и пьют больше. Некоторые, может быть, пьют. Вопрос в том, что делает общество в целом. Цифр потребления еще нет, но есть два важных показателя — количество смертей от алкоголя и преступность. Количество совершенных в состоянии алкогольного опьянения преступлений и потребление алкоголя в обществе идут рука об руку. В 2008 году уменьшилось потребление алкоголя, сразу упало и количество совершенных в состоянии опьянения преступлений. С того времени оба показателя упали. Известно количество совершенных в состоянии опьянения преступлений в 2017 году, которое по сравнению с 2016 годом упало на 20%. Трудно предсказать, чтобы потребление повысилось. Что количество совершенных в состоянии опьянения преступлений уменьшается, а потребление алкоголя увеличивается, это возможно, но ни одно прежнее знание не считает это возможным.

Так что успех или провал вашей алкогольной политики зависит от одной этой цифры — в какую сторону двинулось потребление алкоголя.

Да, в принципе, разумеется.

Что будет, если потребление не уменьшилось и производители и в этом правы?

Если потребление увеличилось, то несомненно следует признать, что прежние предположения были неверными. Тогда было неверным предположение, что цена на алкоголь влияет на его потребление. Тогда следует признать ошибку и пересмотреть политику. Опыт всего мира подтверждает обратное, но если так случится, то разумеется (следует пересмотреть — прим. ред.).

Кто возьмет на себя политическую ответственность?

Если мы посмотрим на реальную структуру приграничной торговли, то 62% недопоступления — это крепкий алкоголь. Уже раньше известно, что приграничная торговля началась в 2016 году. Первая причина в 2014 году, когда решили повышать акциз на водку на 15% в год вместо 5%. Весной 2015 года добавили такое же повышение, которое вступило в силу в 2016 году. Это больше всего благоприятствовало приграничной торговле. Наша партия и в эти годы была в правительстве, но наше предложение было не повышать акциз на крепкий алкоголь настолько, а повысить оба — и на слабый — и в общем более плавно. Партия реформ была кардинально против этого. Это и повлияло. Это правительство приняло только одно решение (дополнительное повышение акциза в прошлом году — прим. ред.) и второе решение, что уменьшило в 2018 году акциз на крепкий алкоголь.