"Трактовка Ильвеса никак не связана с корректным изложением истории старообрядцев в Эстонии"
Так философ и публицист Илья Никифоров начал комментарий к произнесенным после визита в Причудье словам Тоомаса Хендрика Ильвеса о местных старообрядцах: "Гонимые в России и подвергнутые церковной анафеме староверы создали в Эстонии новый дом, где толерантность местных жителей позволила им мирно исповедовать свою веру и хранить свои традиции".
По словам Никифорова, вызывает глубочайшее сожаление, что в истории России были факты религиозных преследований: "Это наша боль, я бы сказал, наша национальная трагедия, хотя, в отличие от многих других стран, эти преследования для российской истории все-таки были редкостью.
В царской России отношение к старообрядцам имело особое измерение. Старообрядчество появилось ведь в среде высшего класса, тогдашней политической элиты. Это была форма политической оппозиции, которая никакого другого языка, кроме религиозного, не знала. Боярыня Морозова была одной из богатейших женщин России, знаменитый протопоп Аввакум был не сельским попиком, а был вхож в царские палаты и знаком с патриархом Никоном.
Президент говорит, что у нас старообрядцы сохранились благодаря толерантному отношению местного населения. А что, в России — на реке Чусовой на Урале, в Пермском крае, в Сибири — они сохранились благодаря толерантному отношению медведей, росомах и лосей? Нет. Речь идет о том, что народ вообще никогда не относился к староверам злобно, не преследовал их. История не знает случаев стихийных, массовых, религиозных гонений со стороны населения, окружающего староверческие общины. Более того, последние, скорее, были замкнуты в себе и отличались некоторой ксенофобией, это ни для кого не секрет".
По мнению Никифорова, если уж кому и должны быть благодарны старообрядцы в Прибалтике, так это особому остзейскому порядку и абсолютному религиозному безразличию немецких властей к конфессиональным проблемам православного населения: "Местные помещики, в том числе остзейские немцы, нуждались в рабочих руках. Развитие старообрядческих общин началось с Пылва, Ряпина, с работы на местных мануфактурах и благодаря тому, что узкая прибрежная полоса Чудского озера не имела в ту пору никакого сельскохозяйственного значения и просто никому не была нужна".
Никифоров напомнил, что в целом в XVII веке, когда в Эстонии появились первые старообрядцы, нравы были очень суровые: "Например, здешняя лютеранская церковь порола, жгла и вешала людей, которых считала морально неустойчивыми, тем более — еретиками. В Швеции, Эстонии, Финляндии были сожжены на кострах сотни ведьм. В результате религиозных преследований из Ингерманландии ушли тысячи семей православной води. Народ же в здешних краях, может, и был настроен добродушно, но, как отмечают эстонские историки, отличался изрядной асоциальностью нравов — пьянством, распутством и склонностью к дурному поведению".
