”Со всеми ”крестами” за выслугу лет нас погонят со службы из-за не той категории по эстонскому — легко!”
Он прослужил там 18 лет, в 2006 году получил специальное образование в Академии внутренней обороны, где учился на государственном языке. Но теперь ему, как и большинству его коллег по несчастью, осталось работать до 2 февраля.
”У меня был по госязыку kesktase, — рассказывает Алексей. — Три года назад у нас были организованы курсы, и я пересдал эстонский на В2. Сначала нам обещали — все, это норма навсегда. Но вскоре пришло известие, что все должны иметь категорию С1. Я опять ходил на курсы, организованные при тюрьме, но, с моей точки зрения, абсолютно слабые, многие ходили и на платные курсы — по 7 евро в час. Но мои попытки в мае и ноябре прошлого года сдать госязык на нужную категорию ни к чему не привели. Никто из 30 человек не сдал. Мне 56 лет, и для меня это нереально. Если бы я мог сдать, сдал бы уже раньше. Но не все же могут быть отличниками по языку. Да у меня эстонцы пишут с ошибками!”
По словам Алексея, большинство тех, кого увольняют, — старшие охранники, имеют специальное академическое образование. В основном это люди с большим стажем — от 10 и более лет. ”У всех нас имеются разрешения на оружие и прочие связанные с такой работой разрешения”, — поясняет собеседник.
Где возьмут новых работников
”Правительство республики установило новые требования к знанию языка для тюремных чиновников два года назад, — поясняет пресс-секретарь Министерства юстиции Кайса Луттер. — В соответствии с внесенными тогда изменениями требования к знанию языка охранниками, как и другими работниками тюрьмы, повысили до уровня C1. В ходе предварительного анализа языковых требований было определено, что такой уровень владения языком необходим для понимания служебных документов, а также для участия в профессиональных курсах.
К новым работниками новое требование стали предъявлять уже с 1 февраля 2011 года. Работавшим до этого чиновникам, которые могли владеть эстонским языком на B2, дали два года для повышения уровня. В Таллиннской тюрьме на сегодняшний день 31 работник, который не представил справку о владении языком на C1. Это может быть и максимальное количество людей, которые должны из-за этого изменения уйти. В других тюрьмах изменение затрагивает лишь отдельных чиновников, поскольку Вируская тюрьма сравнительно недавно укомплектована уже работниками, хорошо владеющими языком, а у сотрудников Тартуской тюрьмы со знанием языка существенных проблем с эстонским языком никогда не было”.
Как отмечает Алексей, работать в Таллиннской тюрьме некому: ”Нас все время вызывают сверхурочно. Откуда возьмут кадры после нашего увольнения? Не знаю, из деревни. Остаются эстонцы, у которых только обычное среднее образование. А больше тюрьме ничего и не надо. На наше обучение государство потратило деньги — деньги на ветер”.
”Новых работников будут принимать на работу в обычном порядке, через подготовительную службу Академии внутренней обороны”, — не теряет оптимизма Кайса Луттер.
”Давление идет сверху, и я в Эстонии уже ничего не хочу!”
”С моей точки зрения, такое увольнение — абсолютно дискриминационная мера, — считает Алексей. — Нас, граждан Эстонии (другим работать в тюрьмах нельзя), конкретно разделили по сортам. Все мои подчиненные — эстонцы, мы прекрасно общаемся, проблем нет. А сверху идет такое давление! До пенсии мне осталось два года. Я довольно спортивный человек, отжимаюсь по 200 раз. Мог бы доработать. Теперь собираюсь свалить за границу, а конкретно — в Финляндию. Все равно — хоть снег убирать”.
Кайса Луттер из Минюста заверяет, что у сотрудников, которые покинут тюрьму из-за недостаточного владения эстонским, есть возможность вернуться на работу, ”если они усовершенствуют свои умения в необходимой мере”.
”В Эстонии я уже ничего не хочу, не хочу здесь работать, — признается Алексей. — Теперь на повестку дня выходит чисто материальный мотив. Мне не нравится, как здесь платят. Каждая работа должна стоить определенных денег, а работать за деньги, которые надо отдавать за квартиру, не хочу”.
