Репинский — Maaleht: о своем уголовном деле и последующей дружбе с монастырем
Министр сельской жизни центрист Мартин Репинский, оказавающийся в центре одного скандала за другим, дал в субботу интервью Maaleht, в котором рассказал об уголовном деле, по которому был признан виновным.
На вопрос о том, почему он сам не рассказал об этом деле, Репинский ответил: ”Если быть по-настоящему честным, то когда Юри Ратас предложил мне место министра, этот случай вообще не вспомнился мне. Это было так давно! И если бы тогда у меня был адвокат, то и уголовного дела не получилось бы, потому что никому не был нанесен вред".
Среди прочего, Репинский в интервью признался, что в прошлом году у него на два месяца забирали права, так как он дважды превысил скорость более чем на 20 км/ч.
”Я для медиа сейчас прекрасная возможность производить продающиеся тексты. У нас такая медиа-культура, и когда появляется возможность, ее используют”, — также сказал он.
Сейчас кажется, что для того, чтобы остаться в должности министра, этого всего уже слишком много. Что вы сами думаете?
Я до конца буду бороться, чтобы остаться на этом месте. Ситуация сложная, потому что наши люди, наши члены правления, никогда не оказывались под таким давлением прессы.
Есть и те, кто говорит, что это проверка для нас — справимся ли мы? Центристская партия не должна ни в коем случае снова попасть в оппозицию, это был бы конец, оттуда было бы уже не вернуться.
Когда я получил это место, то я знал, что это очень ответственное место и я хочу сделать много вещей, но когда я стал вникать в дела, то увидел, что сделать можно еще больше, чем я надеялся.
И все-таки — о случае с Куремяэ. Разговоры о том, что у вас в прошлом есть уголовный эпизод, ходили уже некоторое время. Наказание понесено, срок давности дела уже истек, но возникает много вопросов. Тяжелые времена были и у других семей, но в большинстве своем дети не становились на такой путь. Более того, вы ведь верующий?
Да, я верующий.
Когда мне было 15, то для нашей семьи было очень экономически сложное время. Утром готовили есть и делили на всех, и никому не доставалось столько, сколько ему хотелось бы. Я ощущал, что должен что-то сделать, чувствовал, что ответственен за ситуацию в своей семье.
У меня два старших брата, но они уже давно покинули дом, учились в Тарту и пытались сами как-то выжить, помогали столько, сколько могли.
Я привык работать, мы с сестрой несколько лет продавали газеты, когда было 10 лет, мы продавали Põhjarannik. Когда мы переехали в деревню, эта возможность пропала, и стали помогать родителям в работе в поле.
Родители работали на заводе удобрений Nitrofert. Там в какой-то момент нормально не платили, они оба получали по 1000 крон, дела были совсем тяжелые. Я предложил себя в работники на свиноферме Куртна, ее хозяйка Пилле Юурсалу меня не взяла, я был слишком молодой, не хотела брать такую ответственность, хотя даже моя мать просила ее. Подумал, что же делать? Везде в газетах были объявления, где просили помощь для многодетных семей или собирали на что-то деньги.
И оттуда пришла идея собрать деньги на имя монастыря?
Да. Я видел в детективах, как отправляют анонимные письма и вырезают буквы из газет. Я написал объявление печатными буквами, чтобы никто не узнал мой почерк и не выследил.
То есть вы понимали, что совершаете что-то плохое?
Да, я боялся, что все раскроется. В то же время, я совершенно не подумал о том, что если кто-то хочет сделать пожертвование Куремяэскому монастырю, а там мой номер счета, то они не совпадут.
Как дело вскрылось?
В монастыре заметили объявление, у них там есть юристы, они подали заявление в полицию и очень быстро дошли до меня. Я сразу все признал, но допрос длился несколько часов. Полицейские не верили, что я сам все придумал, и пытались выяснить, кто на самом деле стоит за этим.
Когда в монастыре узнали, что замешан несовершеннолетний, то они хотели забрать заявление, но это уже невозможно было сделать.
Встречались ли вы после этого случая с игуменьей Варварой?
Игуменья Варвара позднее в моей жизни сыграла очень важную роль. Когда я планировал предпринять что-то крупное в своей жизни, я всегда советовался с ней. Теперь ее уже несколько лет нет на свете, но я бываю на ее могиле, и говорю там о том, что наболело.
Я и сейчас тесно общаюсь с монастырем, на Пасху мы их обеспечиваем молоком, у них самих очень маленькое стадо, а в это время очень велика нужда в молочных продуктах и твороге. Они сейчас делают у себя сельский магазин, я пообещал, что наши товары будут там продаваться, и мы будем помогать привозить товары других мелких производителей со всей Эстонии.
Как давно Юри Ратас знал об этом уголовном деле?
В прошлую пятницу я рассказал советнику правительства по СМИ, и советник рассказал Юри Ратасу.
У вас ни у кого не пришло в голову рассказать СМИ самим?
Такая мысль была, но партия этого не одобрила.
