Процесс уголовный, дело политическое
Например, и Линтер, и Рева хотели привлечь к процессу дополнительных свидетелей, но им было отказано из-за того, что их списки были неправильно оформлены — не хватало личных данных, адресов, телефонов…
Большинство ходатайств Дмитрия Линтера не было принято к рассмотрению, поскольку они касались времени его заключения в тюрьме. Судья объяснила, что такие жалобы должны подаваться в министерство юстиции.
В целом, первый час заседания в зале была некоторая неразбериха — все говорившееся переводилось на русский и на эстонский язык, а из-за неважной акустики в зале не всегда можно было понять, о чем идет речь.
Димитрий Кленский заявил, что хотя процесс ведется как уголовный, на самом деле он имеет явный политический характер.
Государственный прокурор Лаура Вайк потребовала, чтобы адвокаты общались с судом по мере возможностей на государственном языке, но адвокат Линтера Леонид Оловянишников оспорил это требование, заявив, что закон об адвокатуре позволяет участвовать в суде и иностранным адвокатам, не владеющим эстонским языком. Суд отклонил требования прокурора.
Время от времени в зале раздавались аплодисменты и едкие комментарии в адрес прокурора, так что судья призвала публику к порядку.
Около 11 часов прокурор начала зачитывать обвинение и журналисты начали покидать помещение. Еще через некоторое время попросили покинуть заседание и тех, кого суд в будущем намерен вызвать в качестве свидетелей. Этим воспользовался Максим Рева и попросил нескольких своих знакомых выйти, чтобы они тоже смогли дать свои показания.