Юри Рейманн – руководитель Объединения чернобыльцев Харьюского уезда в силу обстоятельств не смог присутствовать на открытии памятного камня жертвам радиационных катастроф, освященном на мемориале «жертвам коммунистического геноцида» в Пилиствере в минувшую субботу.

Как сообщал портал Delfi, некоторые из чернобыльцев были несколько шокированы соседством их памятника с мемориальными камнями лесным братьям, и другим «борцам за свободу Эстонии». Однако, они выразили благодарность тем, кто воплотил идею Марью Тоом создать такой памятник. Церемония, в которой участвовали эстоноязычные и русскоязычные товарищи по несчастью, прошла в духе взаимопонимания.

Журналист связался с Юри Рейманном и задал ему несколько вопросов.

- Господин Рейманн, как, по-вашему, почему в обществе, где люди разных национальностей, мягко говоря, далеки от взаимопонимания, ликвидаторы, объединенные общей бедой, которая с ними случилась 26 лет назад, находят общий язык, а остальные – не могут? Может быть, прав был сатирик Жванецкий, говоря: «А взаимопомощь, а выручка? Все у нас есть! Большая беда нужна». Неужели, это правда, чтобы сблизить людей – нужна беда?

- Вспомните историю: когда была Великая Отечественная, тоже все народы объединились. Для объединения народов не надо беды, для этого надо, чтобы не устраивали противостояние, подобное тому, что было «»бронзовой ночью». У нас в стране есть разные программы интеграции. Но мало принять правительству программу, надо и содействовать тому, чтобы был результат. А, что делает правительство, как «содействует»? Правительство нас разделило по признаку гражданства, фактически – по национальному признаку. Как в Индии – касты, так и у нас – льготы дают гражданам, да и то, только тем, кто стал гражданином по рождению, а не по натурализации. Эстонские ветераны-чернобыльцы получают льготы как репрессированные, а русские под эту категорию не подходят. А многие уже на пенсии и скоро выйдут на пенсию. Их на работу никто не возьмет. У них большие проблемы со здоровьем. А законом о репрессированных предусмотрены и деньги на лечение. Разве это способствует объединению народов?

- Вы считаете справедливым, что чернобыльцев в Эстонии приравняли к репрессированным?

- Я всегда выступал против включения чернобыльцев в категорию репрессированных. Я лично не чувствую себя репрессированным. Это была общая беда, и, если бы мы не пошли туда, она могла бы усугубиться. Когда мы прибыли на место и увидели весь этот кошмар, поняли, что последствия надо срочно ликвидировать. Фактически, мы спасали Европу, потому что облака радиоактивной пыли были уже над Европой. Первыми стали кричать «Караул» в Скандинавии. А сейчас это стали забывать. Для нас нужен отдельный закон, причем, на европейском уровне. Думаю, Евросоюз при желании мог бы нам помогать. А то придумали приравнять чернобыльцев к жертвам сталинских репрессий. Я не считаю нас репрессированными. Причем тут ГУЛАГ? Пусть репрессированными останутся те, кто был в сталинских лагерях и пусть этот закон работает на них. И, сколько бы я не направлял писем – канцлеру права, в Рийгикогу, ни у кого не находил поддержки. Только оппозиция два раза вносила наше предложение об отдельном законе для нас, а также ветеранов первой афганской войны. Но к оппозиции не прислушались – вы же знаете, кто правит страной.

- А кто правит страной?

- Посмотрите на средний возраст депутатов Рийгикогу, министров: 40 лет. Когда случилась катастрофа в Чернобыли, им было по 14 – 15 лет. Их непосредственно это не коснулось. И они нас не понимают. Если бы своевременно не закрыли эту чертову дыру, возможно, в парке Кадриорг сегодня стояли предупреждающие знаки - «Опасно, радиация!»

Пока же чернобыльцы ходят вокруг мемориала «Жертвам коммунистического геноцида» в Пилиствере и недоумевают – какое отношение имеет памятник ликвидаторам к камням в честь лесных братьев, финских парней, трудовых батальонов? И говорят, что телогрейки с номерами заключенных, фотографии высланных в Сибирь – также далеки от Чернобыля и Фукусимы, как эстонский парламент и правительство - от реальности.

Поделиться
Комментарии