Лидер Партии реформ Кая Каллас: я советский ребенок — интервью RusDelfi
Как будете праздновать Иванову ночь?
Где встретитесь?
Еще не решили. У нас дача в Лахемаа, но, может, будем у родителей мужа в Пайде.
Вы на выходных были на Сааремаа, у вас была встреча с соратниками. Когда подобная будет в Силламяэ, например?
У нас должен был быть визит в Ида-Вирумаа точно в то время, когда началось чрезвычайное положение в марте. Мероприятие в итоге отменилось. Скорее всего, встретимся уже осенью. У меня было несколько личных встреч с предпринимателями из Ида-Вирумаа. Надеюсь, скоро будут еще.
Опишите, как Партия реформ работает с русскоязычным избирателем. Есть ли отдельное направление?
Наша позиция всегда была такова, что мы не рассказываем разные истории русскоязычным и эстоноязычным. Для нас всегда было так: те, кто считают Эстонию своим домом, хотят одного. И эстонцы, и русские хотят, чтобы здесь было безопасно, дети получили хорошее образование, были рабочие места с хорошей зарплатой. У нас не было какой-то отдельной программы — для русских и для эстонцев. Но, к примеру, мы работаем с различными группами, встречались с русскими учителями, разговаривали о системе образования.
Центристская партия делает видеоролики на русском языке, использует ПБК, у них много русскоязычных политиков. Партия реформ по такому пути не идет. Почему?
Да, в нашей партии не так много людей, которые хорошо говорят по-русски. Тех, кто может прийти на телевидение или радио, намного меньше, чем у центристов. Если говорить про ПБК, то мы принципиально держимся подальше от этого телеканала, так как считаем финансирование канала неразумным. Нужно информировать русскоязычных эстонцев через ETV+. Что касается видео на русском — у нас есть прямые эфиры на эстонском в Facebook, на русском мы не делаем, хотя это хорошая идея, спасибо!
Год назад вы записали видео, где говорите по-русски. Получилось неплохо.
Я плохо говорю по-русски. Хотя все понимаю. Когда владеешь темой, но не владеешь языком, может сложиться впечатление, что ты некомпетентный, только из-за плохого знания языка. Может быть, в будущем выучу.
"Мы не только для богатых и предпринимателей"
Чем Партия реформ отличается от Центристской партии?
1. Отсутствие коррупции, конечно. Вспомните все коррупционные скандалы с финансированием Центристской партии, коррупцией в Таллинне, нечестной рекламой. Да, большинство спекуляций с деньгами было при Эдгаре Сависааре. Но сейчас мы видим, что опять все повторяется. Пожертвование в 50 000 евро, относительно которого были даны крайне непонятные объяснения, невнятные ответы — откуда деньги. Пожертвование было в январе, о нем мы узнали только в июне.
2. По нашему мнению, не стоит разделять общество на русских и эстонцев. Мы этого не делаем, а центристы делают.
3. Мы держим свое слово и выполняем обещания. Если вспомнить предвыборный период, то Центристская партия пугала русскоязычного избирателя тем, что Партия реформ придет к власти, создаст коалицию с EKRE, и от этого русские пострадают. На самом деле, они сами предложили EKRE войти коалицию и забыли данные обещания.
Есть мнение, что Партия реформ для предпринимателей и богатых. Согласны?
Наш избиратель — прогрессивный человек, который хочет лучшей жизни, смотрит в будущее с оптимизмом. Студент, бизнесмен, домохозяйка — неважно. Да, как правило, у нашего избирателя высокий доход, но если брать в целом, то наш избиратель скорее не хочет получать помощь от государства, а хочет справляться самостоятельно. Поэтому я не соглашусь, что мы только для богатых и предпринимателей. Крепкое общество построено на крепком среднем классе. Мы стоим именно за средний класс.
Вам было обидно, когда вы заняли первое место, и при этом попали в оппозицию? Какое это чувство?
(Долго думает.) Естественно, неприятное. После ночи подсчета голосов в СМИ уже были заголовки, что я буду следующим премьером. Я говорила тогда, подождите, нужно сформировать коалицию. Мы сами понимали, что победа на выборах не означает автоматическое попадание в коалицию.
Честно, для меня это была неприятная неожиданность. Люди, которые за нас голосовали и надеялись, что мы войдем в правительство, этого не получили. Это было неприятно.
Вы в оппозиции с Социал-демократической партией. При этом часто вы не можете найти общий язык и голосуете порознь. Может, вам нужно больше сотрудничать с соцдемами, чтобы добиться успеха и сформировать новую коалицию?
Оппозиция — это не коалиция. Мы не должны договариваться по каждому вопросу. Но наше сотрудничество очень хорошее. Конечно, некоторые взгляды у нас расходятся. Если бы мы делали коалицию, то, конечно, позвали бы социал-демократов.
Вам есть за что критиковать социал-демократов?
Нет, каждый должен следить за собой. У них другая идеология, с которой мы иногда не согласны. Хотя друзья не должны всегда соглашаться друг с другом.
"В политике часто торгуются"
Будете выражать вотум недоверия Юри Ратасу из-за последнего пожертвования в 50 000 евро?
Мы это сделаем, когда будет нужный момент. Прокуратура начала уголовное делопроизводство для проверки происхождения пожертвования Центристской партии.
Это юридическая ответственность. Раз у прокуратуры есть возможность изучить дело, то пусть она это сделает. Мы посмотрим, как будет развиваться ситуация.
Мне почему-то кажется, что вы не хотите выражать вотум недоверия, так как он в очередной раз не пройдет. За него не проголосует большинство.
Естественно, чтобы вотум недоверия прошел, мы должны заручиться поддержкой из других партий — Isamaa или EKRE. Таких договоренностей у нас нет. Если станет известно, что деньги нечистые, то возникнет вопрос к Isamaa, которые активно критиковали в 2017 году коррупцию в Таллинне, а теперь вдруг скажут: "Все окей".
Вы пробовали договариваться с членами других партий, чтобы они вас поддержали? Виктория Ладынская-Кубитс, Михаил Стальнухин, Михаил Лотман.
Конечно, каждый раз, когда идет голосование по вотуму недоверия, мы общаемся со всеми, кто мог бы нас поддержать. Например, в прошлый раз, когда был вотум недоверия Марту Хельме, за проголосовало больше, чем против. Правда, по закону, должно быть большинство — 51 голос, но этого не было.
С кем общаетесь?
Со всеми, с кем встречаемся в зале или кафе. А так, конечно, чаще с членами партии Isamaa.
Вы им предлагаете что-то? Как уговариваете их?
Я не могу рассказывать детали. В основном, мы говорим про избирателей, не будут ли они против решения политика, поддержат ли они его выбор.
Возможен ли такой разговор, когда вы предлагаете что-то взамен? Например, место в будущем правительстве, где вы будете у руля.
C этим сложно, так как нас нет в правительстве, мы не можем предлагать то, чего у нас нет. Конечно, возникает вопрос: предлагаем ли мы другим что-то новое, лучшее, или это у них уже есть? В целом, в политике часто приходится торговаться.
В первом квартале Партия реформ получила пожертвований на сумму 18 474 евро. Наиболее крупное пожертвование — 10 000 евро — сделал бизнесмен Тоомас Калев (председатель правления крупной фирмы по производству модульных домов OÜ Harmet, — RusDelfi). Поддержка от государства — 447 134 евро. Членские взносы — 14 269 евро. На что вы тратите эти деньги?
Первый пункт расходов — зарплаты. У нас не так много помощников, но эстонский парламент в данном случае уникален — за советников должна платить партия. Второй — информирование населения. Различные кампании, реклама, социальные сети. Третий — встречи с избирателями. Правда, сейчас они проходят реже из-за коронавируса, однако мы стали больше общаться онлайн.
Представим, вашей партии пожертвовали 50 000 евро. Как вы проверите источник и его цели?
Я не занимаюсь денежными вопросами. За этим следит генеральный секретарь партии — Эркки Кельдо. Он должен все проверить. Потом он предоставляет квартальный отчет правлению партии.
"Люблю вязать и гладить"
Вы не поддерживаете позицию правительства и хотите пустить сезонных работников, чтобы они собирали клубнику, так как есть вероятность, что местные безработные не поедут на поля. Юри Ратас в интервью RusDelfi сказал, что работа есть работа — если нужны деньги, то поедут.
У состоятельного населения такие же проблемы, как у жителей других развитых стран. Финны собирают клубнику в Швеции, эстонцы в Финляндии, украинцы в Эстонии. В нашем случае, приезжие украинцы поддерживают местное сельское хозяйство.
Правительство считает, что местные безработные должны его поддерживать.
Да, но на практике получается так, что местные не идут туда на работу.
Почему?
Хороший вопрос. Это сложная работа, нужна определенная подготовка для ее выполнения. И, как я уже сказала, местные скорее поедут собирать клубнику в Финляндию, так как там больше платят.
У нас с Финляндией разные уровни жизни. Мы хотим зарабатывать много, при этом покупать клубнику за меньшую цену, чем в Финляндии. Если мы хотим высокую зарплату, то цены тоже поднимутся, но, как мне кажется, последнего — роста цен — мы не хотим. Если местная клубника будет дорогая, то эстонцы скорее купят польскую клубнику, которая дешевле.
Вы сами любите работать руками?
Да, я люблю вязать крючком. Одно время вязала картины, но уже давно этим не занималась.
Ваш отец Сийм Каллас всегда занимал значимые должности — был премьер-министром, министром, руководителем Банка Эстонии. Наверное, у вас никогда не было материальных проблем.
Я советский ребенок. Когда папа был министром, я уже была совершеннолетней. Я не знаю, у каких детей в Советском Союзе было много материальных благ? (Кая родилась в 1977 году, в это время Сийм Каллас работал специалистом в Министерстве финансов ЭССР, затем, до 1986 года, возглавлял отделение республиканского банка, — RusDelfi.)
Учась в Тартуском университете на юриста, с первого курса пошла на работу в адвокатское бюро. Бесплатно, ради опыта. Училась в Тарту, работала в Таллинне. Без выходных и каникул. Было сложно. В то время мне говорили: "Кая, ты молодая, отдохни летом". Но для меня это было очень интересное время, я многому научилась, много работала.
Кроме адвоката кем-то работали?
Я сразу после школы стала работать в бюро. До этого немного работала в компании по организации мероприятий.
Пару месяцев назад вы хотели поработать кассиром в Maxima несколько часов. Почему не получилось?
Неправильно подобрали время. Мне нравится работать, я хотела бы попробовать поработать в обслуживающем секторе.
Знаете, сколько зарабатывает кассир в Maxima?
Да, примерно 580 евро.
Когда вы сказали, что на один день станете кассиром, многие предложили поработать не пару часов, а месяц с 12-часовыми сменами за такие деньги.
Я согласна, что за один день ты ничего не поймешь. Именно поэтому у нас и не получилось в прошлый раз. Для меня не важно, кем ты работаешь. Каждая работа — ценна. Если ты утром хочешь где-то позавтракать перед работой, то люди, которую эту еду приготовили, уже проснулись и работают. К каждому рабочему месту нужно относиться с уважением. Не нужно сравнивать значимость одной работы и другой. Они все важны, но по-своему.
Готовить, убирать дома нравится?
Мне очень нравится гладить. Готовить тоже, но когда есть время. Люблю приглашать гостей. Времени, конечно, не всегда хватает. Но во время карантина нужно было готовить 3 раза в день, и ничего с этим не поделаешь. Убирать не люблю, не знаю, кому-то вообще это нравится?
Помощница дома есть?
Нет, только я, муж и дети (один ребенок у Каи от прошлого партнера, двое других — дети нового супруга — RusDelfi).
Блиц, или подарок Путину
Вы хотите быть следующим председателем Партии реформ?
Да.
Оцените по 10-балльной шкале вашу работу на посту председателя Партии реформ?
Крепкая 7.
Вы на Рождество подарили Юри Ратасу книги Джорджа Оруэлла ”1984” и ”Скотный двор”. Какую книгу бы вы отправили президенту России Владимиру Путину?
(Долгая пауза.) Я не знаю, какие книги читал Путин, нет смысла дарить то, что он уже прочитал. Наверное, подарила бы что-то про историю Эстонии. Как вариант, новую книгу ”Дело ”Прибой”: статьи и документы о мартовской депортации 1949 г.”.
Ласнамяэ или Брюссель?
Ласнамяэ.
Нужно ли закрыть русские школы — да или нет?
Это не черно-белый вопрос. Должна быть эстоноязычная система образования, но это не значит, что в школах не могут изучать русский язык и русскую культуру.
Ваше любимое слово на русском языке?
”У тебя глаза такие добрые-добрые”, — говорю так, когда кто-то выпил. (Смеется.)
