Критиков норвежской защиты детей хватает и внутри: "государство может дать деньги, еду, но не любовь"
В начале июня с критикой норвежкой службы по защите детей "Барневарн" выступили местные общественные деятели, в мае в Осло прошли протесты, тема службы защиты детей все активнее обсуждается в норвежской прессе.
Из стран Балтии наиболее активно критиковали систему в литовских СМИ, так как литовская община в Норвегии самая большая из этого региона, наибольшим является и количество случаев изъятия детей из семей. Проживающие в Норвегии литовцы, однако, обвиняют родные СМИ в клевете.
Литовцы "за" и "против"
Литовцы в Норвегии ”выражают озабоченность и возмущение в связи с тенденциозно, негативно и искаженно представляемой информацией о службах по защите прав ребенка в Норвегии”, сообщал ранее литовский Delfi.
”Информация в СМИ односторонняя, это субъективное мнение отдельных заинтересованных лиц, из которого делаются оскорбительные выводы о стране. Это нас тревожит. Норвегия — страна с глубокими традициями уважения к человеку, она создала общество, нетерпимое к насилию и ненависти. Здесь защищаются интересы и права всех слабых членов общества, в том числе — детей, создана система надзора и контроля соблюдения прав ребенка, которой жители доверяют. Отношение Литвы и Норвегии к семье, воспитанию детей различается, но, приехав сюда, мы обязаны уважать это и учитывать более строгие требования страны”, — говорится в заявлении, под которым подписалось более 3600 норвежских литовцев.
Однако претензии в отношении системы все громче звучат и внутри страны. 10 июня в норвежской газете Aftenposten было опубликовано заявление о необходимости серьезных реформ в службе защиты детей. Его авторами выступили пятеро общественных деятелей: психолог Эйнар Салвесен (Einar C. Salvesen), юрист Теа Тотланд (Thea Totland), депутат городского собрания Осло от Норвежской рабочей партии Элвис Нвосу (Elvis Nwosu), адвокат и эксперт по вопросам прав человека Гро Хиллестад Туне (Gro Hillestad Thune), исследователь Центра развития и окружающей среды при университете Осло Нина Витожек (Nina Witoszek). К их петиции, обращенной к властям страны, позднее присоединилось более сотни общественных деятелей.
Непропорциональная власть "Барневарн"
"Мы бы очень хотели иметь уверенность в том, что высокие профессиональные навыки и здравое суждение в службе защиты детей являются гарантами обоснованных действий и решений. Точно так же мы хотели бы верить, что судебная система и эксперты соблюдают юридические права детей и их семей. Однако профессионалы из различных сфер деятельности, которые рассматривают индивидуальные дела детально, слишком часто видят совершенно иную реальность", — говорится в заявлении.
"С одной стороны, мы видим случаи, когда служба защиты детей игнорирует серьезное пренебрежение и плохое обращение в семьях, и тем самым она оказывается не в состоянии предпринять необходимые меры, чтобы спасти детей от совершенно неприемлемой ситуации", — пишут активисты, отмечая, что следует работать над тем, чтобы лучше выявлять таких детей, чтобы они получали помощь как можно быстрее.
"С другой стороны, мы видим случаи, когда детей изымают из дома на основании очень слабой доказательной базы, которую характеризуют спекулятивные интерпретации, недостаточная зависимость между наблюдениями и оценкой/выводами, а также нехватка качественных мер, которые могли бы привести к переменам", — отмечается в обращении.
По мнению авторов, одним из серьезных недостатков является недостаточная юридическая защищенность, которая является результатом того, что многие психологи имеют слишком тесные связи со службами защиты детей и их начальством. Для дачи показаний в суде службы назначают своих экспертов, в тех же случаях, когда у биологических родителей есть средства, чтобы нанять своих экспертных психологов, их выводам судьи не придают такого же значения, как выводам экспертов, назначенных государственной стороной.
"Слишком часто мы видим ситуацию, когда биологические родители, у которых нет за спиной огромных ресурсов, не имеют никакого шанса против большого и сильного государственного аппарата. Мы видим тенденцию к принятию решений, которые основаны на неполноценных наблюдениях, а предвзятые интерпретации сопутствуют делам во всех судах", — утверждается в заявлении.
Общественные деятели также отмечают, что норвежские службы испытывают проблемы с пониманием других культур и их традиций воспитания. По мнению критиков, не хватает поборникам прав детей и большей самокритики в вопросе того, как доносить до иммигрантов взгляды норвежской культуры на хорошее воспитание.
В конечном итоге, по мнению авторов, власть, которой обладает "Барневарн", непропорционально высока по отношению к ее полномочиям и навыкам. "Едва ли есть еще какая-либо сфера общественной жизни, в которой государство столь радикально вмешивается в частную жизнь людей", — отмечают авторы.
На петицию отреагировала министр по делам детей, равенства и социальной интеграции Сольвейг Хорне, которая сказала, что относится к критике со всей серьезностью, и для улучшения системы уже запланированы некоторые меры.
Хорошие законы, но неверная интерпретация
Проживающий более 30 лет в Норвегии польский журналист Хенрик Малиновский, часто пишущий на тему взаимодействия "Барневарн" и польских семей, согласен со всеми аргументами, приведенными в заявлении. Он даже подписался под ним. "В принципе, у них хорошие правила и хорошие законы, но хорошие правила и хорошие законы интерпретируются неправильно, что в конце концов означает, что они действуют не в пользу ребенка", — считает журналист.
Он, например, полностью согласен с тем, что эксперты в системе могут работать как бы против родителей, в особенности, если речь идет об иммигрантах. У семьи, из которой изъят ребенок, по норвежским законам есть право на бесплатного адвоката. "Но это норвежский адвокат, который не заинтересован в ведении этого дела. Для них не важно, с кем останется ребенок", — говорит Малиновский. Он уверен, что, например, у польских семей должно быть право на адвоката из Польши, который лучше бы понимал ситуацию семьи.
Не выполняется, по мнению Малиновского, и принцип приоритета биологической семьи, о котором заявляют норвежские власти. "В большинстве случаев другие члены семьи могут заботиться о детях. Есть много случаев, когда можно было бы ребенка поместить в семью ближайшего родственника — брата, сестры одного из родителей, их также могли бы отправить обратно в Польшу. Но этого не делается. Норвежские власти говорят, что принцип предпочтительности биологической семьи важен, но на практике они ему не следуют", — отмечает он.
"Государство не может дать ребенку любовь. Государство может дать ребенку деньги, одежду, еду, но он не может получить что-то, что является самым важным в жизни ребенка, — это любовь, тепло семьи", — говорит Малиновский. Он убежден, что даже 20% детей, изъятых из семьи, из числа всех тех, кому уделяет внимание "Барневарн", — это слишком много.
"Барневарн" не работает с достаточным упорством над тем, чтобы дети могли вернуться к своей семье. Они говорят: "Прошло десять лет, дети уже забыли своих родителей, им хорошо в другой семье". Но в промежутке ребенок получает серьезную травму", — говорит журналист, комментируя принцип, согласно которому изъятие из семьи должно быть временным, а основной целью является вернуть ребенка к биологическим родителям.
Тем не менее, Малиновский считает, что система нужна. "Барневарн" в частности помогает семьям финансово: могут поддержать занятия детей спортом, искусством, помочь приобрести коньки, организовать поездки на каникулы. "Они делают много хорошего, предоставляют помощь многим людям. Я считаю, что это очень важный институт, просто он должен стать лучше", — уточняет журналист.
Лучше рано, чем поздно?
"Да, бывают случаи, когда службы защиты детей вмешиваются в ситуацию слишком рано, но есть ситуации, когда они приходят слишком поздно", — подобную формулировку можно услышать ото всех, кто связан со сферой защиты детей в Норвегии и с кем встречались журналисты из стран Балтии: от министра по делам детей Сольвейг Хорне, от сотрудников Норвежского директората по делам детей, молодежи и семьи (Bufdir), от представителей детей, выросших под опекой "Барневарн", от заместителя омбудсмена Норвегии по правам детей Кнута Хаанеса.
Свою встречу с журналистами Хаанес начинает с рассказа о трагической судьбе 8-летнего Кристофера, которого до смерти забил отчим. Полиция не сразу взялась за дело, поверив, что мальчик упал с лестницы. Под давлением общественности было начато расследование, в ходе которого выяснилось, что мальчик два года жил в условиях насилия.
"Странно было то, что его никто не видел ни в школе, ни в больницах, никто не отреагировал на его ситуацию, никто не заметил, что изменилась его личность, все верили рассказам взрослых о том, что он падал и получал травмы сам", — говорит Хаанес.
Вспоминает он и потрясшего всю Норвегию террориста Андерса Брейвика, на которого в детстве обращали внимание психологи и даже рекомендовали изъять из семьи. Однако этого не произошло.
"Если ребенок живет в условиях плохого обращения или без достаточно хорошей заботы, то жизнь такого ребенка постепенно разрушается во многих случаях. Так что если система не вмешивается достаточно рано, чтобы помочь ребенку, может быть нанесен серьезный вред. В этом состоит наша критика системы — она очень часто слишком медленно реагирует на сложную ситуацию для ребенка и недостаточно быстро предоставляет качественную помощь семьям. Я должен выразиться ясно — я не говорю об изъятии ребенка из семьи, я говорю о предоставлении помощи", — говорит Хаанес.
"Практически во всех случаях, когда службы по защите детей приходят в семью, конечно, взрослые смотрят на это как на нарушение их прав, особенно, если детей забирают из семьи. Мне кажется, что недостаточно внимания обращается на права ребенка. И когда доказано, что родители не являются хорошими — а это случается — то чувства родителя должны быть вторичными, а чувства детей — первичными. И зачастую, когда эти случаи попадают в СМИ, родители рассказывают страшные истории о выбитых дверях и сотрудниках службы, приходящих вместе с полицией, забирающих детей и т.д. Это лишь малая часть общей картины. Большая часть картины — это жизнь, которой ребенок жил в течение многих лет в плохих условиях, которые нанесли ему вред. Я лично видел сюжеты российского телевидения на тему норвежской системы, которые просто не отвечали действительности. Это были слухи и лишь половина истории", — комментирует он.
"Конечно, система защиты детей может совершать ошибки. Это бывает. Даже судебная система совершает ошибки. Все системы могут совершать ошибки, но мы стараемся усовершенствовать систему наилучшим образом, чтобы ошибок не было, и чтобы действовало верховенство закона", — отмечает Хаанес.
Если говорить о травмирующих ребенка ситуациях, то несомненно, изъятие из семьи — особенно если оно оказывается необоснованным — наносит серьезную травму. По словам Хаанеса, в экспертных кругах обсуждается и эта проблема. "Весь спектр защиты детей обсуждается, есть тысячи трагических историй, и очень сложно найти для них всех быстрый и простой ответ. Но это также обсуждается и учитывается. Я думаю, во всех странах с такими службами существуют подобные проблемы. Но мы не скрываем, что это сложно".
Описывая роль своего бюро в этом процессе, Хаанес отмечает, что основная задача омбудсмена — дать голос детям, группе, которая является самой уязвимой в обществе.
"Экспертами являются сами дети, это они проживают свои жизни. Если мы не будем их слушать, то мы не будем знать об их жизни ничего. Как говорится в конвенции ООН по правам ребенка, все дети любого возраста должны быть услышаны. Это не значит, что они принимают решения, это значит, что мы как взрослые должны их слушать", — подчеркивает он.
Дети — не частное дело
"Социал-демократическая модель — это такая модель общества, в которой человек думает, что власть решает все проблемы. Норвежцы считают, что государство может решить любую проблему. Это очень интересно, потому что в Польше мы думаем, что если у меня есть проблема: нет работы, нет денег, я прежде всего постараюсь решить эту проблему сам. В Норвегии не так, они очень быстро обращаются к государству. Это хорошо, и в то же время — нехорошо, потому что если ты может обратиться к власти, то и она может управлять твоей жизнью", — описывает свое впечатление от норвежской системы польский журналист Хенрик Малиновский.
"Да, власти обычно действительно помогают решать проблемы, это хорошая модель, у нее есть какие-то негативные стороны, но все-таки это модель хорошая. Однако, я бы сказал, что власти слишком глубоко внедряются в частную жизнь", — критикует он.
"Норвежская и скандинавская традиция семьи и ее соотношения с обществом отличаются от некоторых южно-европейских и восточно-европейских стран, где гораздо больше развита традиция расширенной семьи, члены которой могут вмешаться и позаботиться о ребенке в случае, если наименьшая единица — мать и отец — не функционирует наилучшим образом. Но у нас в Норвегии более индивидуалистская традиция, нет такой традиции расширенной семьи, мы гораздо сильнее опираемся на малое ядро — мать, отец, ребенок. И если эта единица не функционирует, то не так уж много есть людей, которые могут вмешаться и помочь. И в этот момент общество говорит: "Мы должны помочь, в интересах ребенка", — объясняет заместитель омбудсмена Кнут Хаанес.
В частности, важную роль в наблюдении за благополучием детей в Норвегии возлагают на школьных учителей и медицинских работников. "То, что происходит в семьях — это не частное дело, для нас важно, чтобы все люди, которые повседневно работают с детьми, наблюдали, разговаривали, смотрели бы за тем, есть ли в Норвегии дети, которые нуждаются в защите", — отмечает министр по делам детей, равенства и социальной интеграции Сольвейг Хорне.
"Если мы не можем доверять учителям, которые видят ребенка изо дня в день, и медсестрам в составлении четкой картины о ребенке, то кому мы вообще можем доверять? Родители далеко не всегда являются наилучшими представителями своих детей — это печальный факт", — подчеркивает Хаанес.
Поездка журналиста в Норвегию состоялась по приглашению и при поддержке посольства Норвегии в Эстонии.
