Эдуард Тинн: эстонцы боялись, что русские с правом голоса потянут их в СНГ
В передаче "Треугольник" на ЭТВ2 вчера обсуждали Закон о гражданстве — не пришло ли время его изменить? В студии были редактор Радио 4 Иван Макаров, медиа-эксперт Виталий Белобровцев и политолог Эдуард Тинн.
Эдуард Тинн: "Видите ли, в начале 90-х годов было естественно, что были граждане и были неграждане. Потому что мы, эстонцы, хотели показать, что это государство, которое мы теперь строим, оно связано с тем государством, которое было до войны. И после этого тут была масса причин, почему была принята именно такая концепция (Закона о гражданстве — прим.ред.). Но я хотел бы подчеркнуть, что в 90-е годы не было доверия к русской публике. Эстонцы очень боялись, что если все русские будут тут свободно голосовать, они потянут нас в СНГ, а не в Европу, куда мы — все эстонцы — хотели. Но время шло. И у нас возник с точки зрения Европы такой анахронизм — люди с серыми паспортами. И надо сказать, что на определенной стадии этот эстонский паспорт был как великий подарок. А потом, смотришь, и Россия нас переиграла, потому что с тем же серым паспортом стало возможно ехать и на Запад, и в Россию. И благодаря этому мы получили еще один огромный "подарок". Мы получили ой как много российских граждан. Это плохо для любого, особенно маленького государства. То есть, я считаю, что теперь, когда прошло 20 с лишним лет, уже нечего бояться, и мы должны, конечно, более либерально подходить к этому вопросу. Выросло целое поколение людей молодых, которые знают эстонский язык. А как там в Силламяэ пенсионеры играют в домино и знают ли они "ä", "ö", "ü", мне, честно говоря, до лампочки.. И это никакая не опасность сегодня".
Виталий Белобровцев: "Возражу. Во-первых, в начале 90-х годов были две точки зрения. Если мы вспомним съезд социал-демократов, то они рассматривали, как реальное, два варианта гражданства. Первый вариант — нулевой и второй — опционный, то есть, заявительный. Считалось, что мы либо дадим всем гражданство. Как тогда Марью Лауристин заявила — все ложатся спать гражданами Советского Союза, а просыпаются гражданами Эстонии. Естественно, этот вариант не приняли. А второй вариант — если люди хотят, они в течение трех-пяти месяцев пишут заявление о том, что они хотят вступить в эстонское гражданство, и им дают это гражданство без всяких условий. Ни одно из этих предложений принято не было. И я хотел бы уточнить — когда Эдуард говорит, что российское гражданство плохо или опасно. Я не стал бы говорить, что это российское гражданство. Любое гражданство — когда вы живете в стране, то, конечно, лучше, чтобы в этой стране было больше граждан этой страны".
Иван Макаров: "Согласен, что у нас слишком много граждан другой страны. Это значит, что просто на территории этой страны в большей степени представлены интересы другой страны, а надо блюсти все-таки свои собственные. С другой стороны, вы, конечно же, помните, что предшествовало трагическому конфликту на Кавказе — в Южной Осетии очень многие были приняты в российское гражданство. Но это напрямую к нашей ситуации не относится. Но я скажу, что я вовсе не так пессимистически отношусь к так называемой проблеме серопаспортников. Стало быть, в Эстонии выбор еще шире, чем в других странах. У нас есть эта третья возможность. Свободный выбор. Я исхожу из закона, который я старательно прочитал (Закон о гражданстве — прим.ред.). Я не вижу ни одного фатального препятствия на пути к гражданству".
