”Добро пожаловать домой, олень!” Вернувшиеся из эмиграции эстонцы сталкиваются с рядом трудностей

Несмотря на то, что Эстония ждет покинувших ее когда-то "сынов" обратно, после возвращения последним так же трудно интегрироваться в общество, как трудно было в свое время уехать, пишет Eesti Päevaleht.

Свежий отчет о развитии человечества называет нынешнее время миграционной эпохой, где за пределами своей родной страны проживает больше людей, чем когда-либо. Самой популярной страной для переселения эстонцев является Финляндия, где сейчас проживает около 50 000 эстонцев. Это самое большое сообщество эстонцев за пределами родины, и в последние годы оно только выросло.

Если говорить о миграции в Финляндию, важно иметь ввиду и реэмиграцию, которая также увеличилась: согласно отчету, в 2015 году из Финляндии в Эстонию вернулись около 2000 человек. Несмотря на кампании по возвращению талантов и публичную риторику, научное исследование магистранта Тартуского университета Бритты Сепп показало, что по возвращению на родину эстонцам настолько же трудно приспособиться к здешним условиям, насколько трудно было приспособиться, когда они уезжали.

Сложности могут возникнуть при ведении повседневных дел, поступлении в университет, общении с ведомствами. Нелегко возвращенцам и в социальном плане: люди воспринимают их не как настоящих эстонцев, а как наполовину финнов или ”оленей”.

Кая Тампере шесть лет преподавала основы коммуникации в университете Ювяскюла. Ее опыт показывает, что вернувшиеся в Эстонию люди воспринимаются как проигравшие. Она сказала, что работа в Финляндии помогла ей реализоваться в профессиональном международном сообществе и применить полученные знания в Эстонии. ”Я добралась до горшочка с медом, собрала сливки и почувствовала, что больше нет необходимости познавать мир”, — объяснила она свое возвращение. Тем не менее, и ей приходилось выслушивать едкие комментарии.

Выросшая в Финляндии Кадри Папп призналась, что ее тоже часто спрашивали, почему она не осталась наслаждаться хорошей жизнью. ”Я вернулась, потому что это мой дом”, — сказала женщина. По ее словам, многие были раздражены ее решением, но потом все же смирились: ”Примерно первые четыре года меня в шутку даже называли оленем”.

Папп отметила и нюансы при поиске работы. ”Единственное, что было трудно при поиске работы в Эстонии, так это то, что обычно требовалось знание русского языка, которому в Финляндии мне научиться было негде”, — сказала она. Трудности возникли и при поступлении в вуз: ”Например, мне пришлось сдавать экзамен на знание государственного языка, где все очень удивились, зачем я вообще пришла”.

Уходит время и на адаптацию к местным поведенческим моделям. Папп провела параллель с эстонцами Финляндии и русскими Эстонии: если обычно эстонцев принимают в общем хорошо, то в случае конфликтов происхождение все-таки не остается незамеченным. Кроме того, в Финляндии и Эстонии совершенно разный ритм жизни. ”Сначала, по приезду в Эстонию, мне все казалось слишком быстрым. Теперь, когда я бываю в Финляндии, уже не понимаю, как они делают все так медленно!” — сказала Папп. ”Финны — очень спокойные, нет метаний и дергания. У меня ушло много времени, чтобы вновь привыкнуть к оперативному ритму жизни в Эстонии”, — подтвердила Тампере.

„Зачастую переезд в Финляндию рассматривается чересчур драматично, несмотря на то, что мы являемся практически общим экономическим регионом, — прокомментировал председатель правления Союза эстонцев Финляндии Райн Отс. — Среди проживающих в Финляндии эстонцев в связи с этим сформировалась тенденция, когда они не осмеливаются признаться себе, что на самом деле живут в Финляндии. Это воспринимается практически как измена Эстонии. Парадоксальным образом из-за этого эстонцам в Финляндии трудно утвердиться в качестве сообщества и более сильно развивать свой язык и культуру. Таким образом может исчезнуть и идентитет: ты не настоящий финн, но и не эстонец.”