Насколько простой и повседневной была тогда выдача банковских гарантий?

Мы не выдавали никаких гарантий. Мы и не могли их выдавать. Теоретически это, конечно, возможно, но я не знаю, как эта выдача происходила. (Пауза). На самом деле мы и не выдавали. Нет ни одной гарантии, которая бы фигурировала в каких-либо бумагах.

Что это значит?

Вообще гарантия отражается в банковском балансе. Гарантия - это ведь обязательство, которое ты принял на себя.

Точно. Обязательство, которое может реализоваться.

Да. Для того, чтобы принять какое-либо обязательство на баланс... Для этого совет должен... Нет-нет, это все же очень большое решение.

А что было бы, если бы речь шла о гарантии в сто миллионов долларов?

Такой гарантии никогда не давали. (Будто передумав). Видите ли, в то время мы были начинающими, но очень хотели заработать для Эстонской Республики деньги, а нам ничего не давали в долг.

В первые годы республики председатель Верховного совета Арнольд Рюйтель дал настоятельное распоряжение - чтобы мы с Леннартом Мери отправились в Италию. Там должны были получить кредит в размере 500 миллионов долларов. Кредит пообещал также банк Швеции, когда мы заложили весь золотой запас.

Так мы и искали всевозможные варианты, как заработать для государства. Разные варианты были. Часто в доказательство того, что у нас все же серьезные намерения, хотели letter of intent (предварительный договор).

А за что были эти сто миллионов долларов (журналисты ссылаются на переписку)?

Точно даже не знаю. Это было одно предложение, и люди занимались им.

В чем оно состояло?

Я так точно не помню.

Конечно, должна была быть и какая-то сделка, в покрытие которой выдали гарантию.

Ну, я должен сначала увидеть бумаги. Так точно не помню. Но я точно не скажу, что ничего не знал. Дал свое благословение - мол, ладно, попытаемся, а вдруг что-нибудь и получится. Но ничего не получилось.

То есть вы знаете, что такая гарантия была?

Да-да.

А на предмет чего она была?

Я знаю эту сумму, больше ничего не могу сказать. Опять был какой-то проект, чтобы добыть Эстонской Республике деньги, которые пошли бы на всякие хорошие дела. Способ этих действий был - да - немного авантюристский. Разные деньги добывали.

Но посмотрим на эти бумаги поближе, может быть, тогда узнаем побольше.

(Быстро пролистывает все бумаги). Где эти бумаги, по вашему мнению, появились? Очень интересно.

Вы обещаете здесь через три дня выдать десять гарантийных писем, ценность каждого из которых - десять миллионов долларов.

Ну вот! Здесь сразу возникает вопрос: а действительно ли я подписывал это? (Листает вновь). Это... Черт ...знает что. Не имею малейшего представления, что это. С подобными людьми не было никаких контактов. Что это такое?

С таким вопросом мы сюда и пришли.

(Читает, вслух произносит только одно слово: "Каю". Во времена, когда Каллас возглавлял Банк Эстонии, Урмас Каю был его юридическим советником).

Это не те сто миллионов, которые вы имели в виду?

(Поднимает глаза). Я думаю, что все же те. Но я ведь не занимался их конкретными деталями. (Читает дальше). Я даже не понимаю, что здесь написано. Кажется, опять какая-то инвестиционная схема, которую нам предложили. Что и как записали, об этом мне неизвестно.

В бумагах мелькают такие имена, как Леонид Апананский и Майкл Каннингем. Почему Банк Эстонии уполномочил их заниматься гарантийными письмами?

Апананский был в тот период таким человеком, который фигурировал повсюду с разными делами. Я закрыл его банк, но у нас и после этого были довольно хорошие отношения.

В контексте гарантийных писем в сто миллионов долларов и того, что Апананский их представлял?

А что, его уполномочили представлять?

Да, в одном письме упоминаются эти двое.

Не могу ничего сказать. Вы должны понимать, что в то время, когда вообще что-то начинали делать, надо было составлять предварительный договор. Должен признать, что сейчас я бы такой не подписал, но я не уверен, что тогда не подписал. Это было необходимо, чтобы вообще как-то вести дела.

Для того, чтобы выдавать эти гарантии, все должно было пройти через совет банка?

Обязательно. (Вздыхает).

В Банке Эстонии нам сегодня сказали, что это решать руководству - включать в баланс или нет.

Я не знаю, так много времени прошло.

Апананский был тогда человеком, которому можно было доверить представительство в сделках Банка Эстонии?

Не верю, что он играл там очень большую роль. Возможно, он приносил какие-то средства и идеи. Я действительно не знаю! Говорю еще раз: к нам пришли, предложили, что можно сделать стомиллионную инвестицию, с которой Банк Эстонии заработал бы значительный процент. Этому я точно дал свое благословение. Почему нет, посмотрим! А это означало, что нужны были конкретные бумаги. Да, иногда не надо было такие бумаги подписывать. Но от этого момента до денег было еще очень далеко.

Следующее письмо датировано серединой января, где ясно сказано, что эти гарантии уже выданы. Очень уверенно сказано.

Нет, этого я не знаю.

А Майкла Каннингема знаете?

Нет ни малейшего представления.

А Condor Trading International?

Не могу ответить.

Volga Investment говорит о чем-то?

Не знаю, нет. Вот это совершенно ни о чем не говорит.

И все же - сто миллионов долларов. Учитывая, что балансовый объем Банка Эстонии составлял в тот год 7,4 млрд крон. Сто миллионов долларов - это было 1,3 млрд крон. Это не мог быть для Банка Эстонии, так сказать, обычный проект.

Была идея, что от этого будет и много пользы. Смотрите. Когда выдают какую-то гарантию, то ее надо отразить в балансе банка, и действительной она становится лишь тогда, когда отражена в балансе. Если ее там нет, то, значит, ее нет вообще. В этом смысле скажу, положа руку на сердце: деньги Банка Эстонии на ветер выброшены не были, никакой угрозы не возникло.

Вы же понимаете, в каком свете все это представляет вашу деятельность в Банке Эстонии. Не самый приятный привкус оставляет.

Что я могу по этому поводу сказать? Конечно, такие были времена. Решения принимали в духе "мы очень смелые парни". Были такие настроения, сейчас таких нет и нельзя, чтобы были.

КЛИКНИТЕ на документ, чтобы видеть его в более крупном формате.

Поделиться
Комментарии