Анвельт: историю со спасателями несправедливо связывают с русофобией, я отношусь к русскому народу с большим уважением
Спасательный департамент уволил в Ида-Вируском уезде 12 сотрудников из-за недостаточного владения эстонским языком. Один из уволенных спасателей Андрей Афанасьев посоветовал министру внутренних дел Эстонии Андресу Анвельту меньше заниматься русофобией. Анвельт ответил Афанасьеву.
”И журналисты, и обычные жители нашей страны задавали мне много вопросов в связи с увольнением 12 спасателей в Ида-Вирумаа. Один из уволенных спасателей сказал журналисту, чтобы министр поменьше занимался русофобией. Вот с этого бы я и хотел начать…
Я отношусь к русскому народу с большим уважением. Эстонские русские мне так же дороги, как и эстонцы. А русофобия — для меня абсолютно чуждое, непонятное и совершенно неприятное явление. Но мне так же неприятно и то, что историю со спасателями несправедливо связывают именно с русофобией. Кто из моих русских друзей считает меня русофобом, пусть первый бросит в меня камень! Я люблю русский язык, с удовольствием на нем говорю, смотрю русские фильмы и сериалы.
Конечно, я хочу, чтобы такое же отношение было и к моему родному языку. Моя мама меня с детства учила, что классику нужно читать на языке оригинала: Пушкина, Достоевского — на русском; Вильде, Таммсааре — на эстонском. Это настоящее богатство, которое бы я пожелал каждому! Но это я говорю как простой человек.
Как министр я скажу, что есть закон. В законе прописано, что спасатели должны знать эстонский на B1. Закон принят не на пустом месте. Люди, которые спасают жизни других людей, должны справляться и на эстонском, и с русском языках. И это для спасателей не новость.
Ведь с 2010 года им было предоставлено немало бесплатных языковых курсов (если точнее, то 22) — 313 спасателей успешно их прошли, и лишь у 13 — за 8 лет так ничего и не получилось… Да, я понимаю, что мотивации не так много, когда языком пользуешься редко. Но мы не должны надеяться на случай. Этот случай может стоить чьей-то жизни.
За свою долгую карьеру (и в полиции, и в политике) я много делал для того, чтобы у людей не было языкового барьера, чтобы люди могли освоить язык и лучше понимать тех людей, с которыми вместе работают.
