Раненый десантник: фото с Яценюком — единственное доказательство, что я участник АТО

Корреспондент украинского издания LB.ua Нелли Вернер пообщалась с лежащими в госпитале ранеными под Славянском десантниками вооруженных сил Украины. Бойцы выразили недовольство отсутствием современной экипировки, хаотическим руководством АТО (антитеррористической операции. Термин, употребляемый правительственными силами. - прим. Delfi) и переживают, что их могут лишить социальных гарантий.

Статья Нелли Вернер "Фото с Яценюком — единственное доказательство, что я участник АТО", опубликованная на портале LB.ua, приведена в полном объеме без всяческих изменений. Оригинал опубликован 4 июня.

Проникнуть на территорию военного госпиталя корреспондентам LB.ua оказалось несложно: человек на КПП только уточнил, не несем ли мы солдатам водку, спросил наши фамилии и вписал их в маленькие кусочки бумаги — пропуска. Никаких других проверок, в том числе, документов, на режимном объекте не было.

Госпиталь находится в живописном лесу. Вековые сосны, пение птиц и деревянные фигурки медвежат на пеньках создают ощущение санатория, а не воинской части. В холле корпуса много вазонов с цветами, большая картина с горным пейзажем и медсестры на высоких каблуках — все условия для того, чтобы отдохнуть от войны. Заходим в палату, в ней две комнаты: спальня и гостиная с телевизором, чайником, холодильником и креслами. Здесь лечат методами нетрадиционной медицины молодых солдат, которые до недавнего времени служили на блокпосту между Славянском и Краматорском. Ребята просят не фотографировать, большинство также не согласно называть имена: те, кто в открытую общается с прессой, потом вынуждены писать объяснительные армейскому начальству.

Вынужденные добровольцы

- Мой контракт закончился в начале апреля, но меня никто не уволит, — вздыхает Виталий, у которого дома, в Житомире беременная жена. Говорит, по поводу продления службы ничего не подписывал. Оклад по контракту платили исправно — сколько заплатят теперь, неизвестно. Виталий получил контузию 13 мая, когда террористы напали из засады на автоколонну 95-й аэромобильной бригады под Краматорском.

Его соседа по палате Ивана мобилизовали еще 12 марта, он из 25-й воздушно-десантной бригады. В госпиталь попал, ”заработав” из-за переохлаждения и перенагрузок 2 грыжи и смещение позвонков.

- С такими травмами не призывают даже в армию. Я врачей спрашиваю — нет, говорят, мы не можем комиссовать. Вот призвали, сделали калекой. Что мне дальше делать? Думаете, наше государство что-то возместит?

За 3 месяца службы Ване заплатили только 1,5 тыс грн. Между тем, он единственный кормилец семьи. В Кривом Роге у него остались двое детей, жена и больная мама.

- Нам говорят: погодите, ребята, так вы ж добровольцы! Вам и зарплату платить не надо. И никто же не спрашивает: у вас, может, дома, проблемы? Может, вам коммуналку закрыть? Помочь как-то?

Так как военного положения в стране нет, мобилизовали на 10 дней — для учений, — рассказывает Ваня. Эти 10 дней превратились в 45 суток (”ребята, подождите, наберем людей — вас поменяют”), а теперь когда демобилизуют — неизвестно. Ребята верят прогнозу командира батальона ”Донбасс” Семена Семенченко о том, что война на востоке продлится как минимум год.

- По закону, 45 дней прошло — можем уходить. А теперь давят на нас, мол, ”вы ж дезертирами будете, мы ж вас посадим”. Ребята, которые по 2-3 месяца уже сидят там, просят: ”отпустите нас домой хотя бы на неделю!”. А они боятся отпускать — потому что никто не вернется.

Те, кто принимают решения о мобилизации, не слишком заботятся о здоровье пострадавших в боях. До того, как попасть сюда, в середине мая солдаты лежали в госпитале в Харькове. В эти дни в городе проводился ”круглый стол” Национального единства — для участия в нем прибыли бывшие президенты, министры, армейская ”вертушка”. Никто из них не посетил госпиталь с ранеными.

- За все время после обстрела у нас только интересовались, забрали ли мы с собой всю броню. Чтоб не прое(…)ли, — выругавшись, грустно усмехается Виталик. — А состояние здоровья никого не интересует. У меня из-за контузии проблемы со слухом. Ночью в патруль, вдруг что-то услышу не то — не дай Бог, могу по своим начать стрелять.

”Анютины глазки”

Под Славянском ребята жили на блокпосту в землянках, как в 1943-м году. Ваня рассказывает, что когда приезжал Арсений Яценюк, позвали его в землянку. Премьер ужаснулся, схватился за голову, сказал: ”Здесь не снимать” — и ушел.

- Мы ночью даже не спали — ложились и дремали с мыслью о том, проснемся ли утром. На тебе бронежилет, 4 боекомплекта, патронники, автомат снят с предохранителя. Лежишь и слушаешь, двигается что-то снаружи или нет. Четверо отдыхают, двое стоят на посту.

С питанием в ”горячих точках” тоже проблемы. Изредка местные жители подкармливали. В остальное время выбирать не приходилось, — говорит Виталик.

- Питались армейской килькой. Мы ее называем ”анютины глазки” — одни рыбьи глаза и подобие томатной пасты. И галетов мешок прелых. И жуй.

Вспоминают ”незлым тихим словом” и 8 тыс американских сухпайков, которые никто не видел (известно лишь, что 2 тыс штук получили бойцы ”Альфы” СБУ — из 10 тыс ”гуманитарки”), и 24 тысячи бронежилетов, которые армия якобы должна закупить на тендерной основе.

- Люди, волонтеры привозят нам бронежилеты. А государство ничем не помогает. Тендеры проводят, кто больший откат даст.

Мобилизованным солдатам выдавали бронежилеты 30-летней давности, рваные и ужасно тяжелые.

- Оружие дают. Но вот мой автомат был списан. На нем стояло три креста, его достали со склада, выдали — а он полностью ржавый. Я держал его в растворе сутки, он откисал. Кучности нет, стреляет непонятно куда — но хоть стреляет, это уже радует.

Автомат Ивана не числится даже в его военном билете.

Со стороны противника, свидетельствуют солдаты, есть всё: тепловизоры и приборы ночного видения, крупнокалиберные винтовки, которые стреляют на дальние расстояния, ПЗРК, ”Иглы”. Нашим войскам нечего противопоставить, кроме энтузиазма.

- Я ”растяжки” с сигнальными ракетами по периметру блокпоста установил на ночь. С нами просто баловались: запалы повынимали, положили рядом. Ночью. Мол, мы их видим, они для нас ничего не значат. Я не знаю, какое надо иметь оборудование, чтобы видеть так хорошо и знать, где ”растяжки” находятся.

Иван показывает фотографии на мобильном: вот он на блокпосту рядом с Яценюком, вот с министром обороны Ковалем, а вот и землянка, затопленная дождем — в ней плавает бревно.

- Это мое единственное доказательство, что — я участник АТО. Слухи уже ходят, что 95-я бригада не будет участником боевых действий, с 25-й тоже непонятно. У нас по документам — учения в Луганской области на границе.

Разведка, которой не было

Иван и Виталий прикрепили на шторы сине-желтый национальный флаг. Несмотря ни на что, патриотизм ребята не растеряли.

- Не страна же виновата. Куча командиров, никто не может собраться, не знает, что делать, — говорит Виталик. Сосед с ним соглашается.

- Наши умные генералы рассказывают, как надо воевать. Да мы сами знаем, как надо, не мешайте. Там только одними ”Альфой” и ”Омегой” можно было сделать АТО в первый месяц, или даже в первую неделю, пока еще не было столько войск этих, подтянутых из-за границы.

По словам парней, генералов на блокпосты сопровождает охрана из 15-20 бойцов, с пулеметами, снайперами: ”Если б нас так охраняли, то никто и не подумал бы нападать на колонну”, — считает Виталик.

Он вспоминает день обстрела автоколонны — и не может понять, почему так случилось.

- Перед этим нам махали руками мирные жители, дети. Проехали 100 метров — нас расстреляли всех. Когда позабирали раненых, трупы и приехала ”верхушка”, оказалось, что нас там уже два дня ждали. Информацией владели, как нам сказали, 4 человека на тот момент. Мы даже не знали, куда ехали. Нашу колонну должна была встретить другая колонна, чтобы вместе продвигаться дальше. Сопровождение из двух БТРов в первую очередь уничтожили — как это делалось в Чечне, Афгане.

Элементарная разведка могла спасти ситуацию, соглашается Ваня.

- Пустить вперед два БТРа для разведки. Если начинают обстреливать — наша автоколонна просто с минометов и РПГ начинает ответный обстрел из посадки. И у пацанов в БТРе потерь было бы меньше. Мы их (противников — ред.) разгромили бы. Или даже если б мы первые поехали, а БТРы остались, они бы отстрелялись. По-разному можно, но не всю колонну же! Хотя бы кто-то поехал вперед — территорию зачистить.

Виталик обращает внимание и на то, что солдаты ехали в центре колонны в закрытых тентом машинах — те же боевики перемещаются в открытых грузовиках.

- Когда начался обстрел, мы как котята в этой машине прыгали, от пуль уворачивались — ничего не видно было. Из 5 человек в моей машине 2 ”трехсотых” (раненых — ред.), я контужен и один ”двухсотый” (погибший — ред.). Уцелел только водитель. Просто в рубашке родился — вся кабина расстреляна. Вторая машина начала гореть — парни на ходу выпрыгивали. Малый выпрыгнул головой на дорогу, сейчас лежит в психиатрии. Там уже никто не думал о том, что ноги прострелены, ”шуровали” в посадку как только могли. Снайпера так лупили с дальнего расстояния.

Потом сообщили, что бой длился всего 1 час.

Без света и воды

В соседней палате Андрей, совсем молодой парень в тельняшке, с помощью соседа учится брать аккорды на гитаре.

- После контузии, говорят, надо отвлекаться, завести новое хобби. Вот гитару осваиваю.

В сосновой роще за окном красиво и громко поют птицы. Под Славянском тоже пели, говорят ребята. Только под аккомпанемент автоматных очередей.

Андрей и Вадим, назовем их так — тоже десантники из 95-й бригады. Базировались около телевышки, на горе Карачун. Спали в окопах. 19 мая в 4:30 утра из жилого квартала боевики нанесли удар из миномета.

- Они по горе выстрелили — и все. А где мина упадет, они сами не знают. Примерно навели по ориентиру, по вышке — и ударили. Мина попала в соседний окоп. Там один человек был — погиб сразу, и была ячейка с минами. Ни одна не сдетонировала. А нас взрывной волной контузило.

Лечением нетрадиционными методами (пиявками, иглоукалованием, пчелами) довольны — говорят, при контузии помогает. О том, как было под Славянском, рассказывают с неохотой.

- Я даже маме не говорил, где служил. Она только после контузии узнала. Подумал, зачем говорить — чтоб она волновалась, что я где-то там.

Спрашиваю, чего больше всего не хватало в зоне АТО. Ребята удивляют признанием: воды.

- Из города (Славянска) отключили нам воду и свет. Мы нашли там 2 пожарных водоема — высушили.

Андрею и Вадиму повезло хотя бы с бронежилетами. ”Броню” с 4-м уровнем защиты им выдали еще когда они стояли в Доброполье, перед Славянском.

- Мы ехали с первой партией мобилизованных, нас нормально экипировали. Тем, кто ехал с последней партией, досталось все новое и некачественное, у них слабее бронежилеты.

Спрашиваю, сколько еще здесь и что будет дальше. Никто не знает. И вдруг Вадим произносит неожиданное: ”Я хочу обратно”. На вопрос, почему, отвечает коротко:

- Коллектив. Там все ребята остались.

Ни страховки, ни ”корочки”

Около столовой встречаем Василия — у него тоже есть, что сказать журналистам.

- Мне позвонили из страховой компании (Ингосстрах — ред.). Сказали, что дадут только 1% страховки — это 250 грн. Если швы рассосутся и шрамов не будет, то вообще ничего не дадут. Якобы потому что кости целы. А у меня осколочное ранения, пулевые. ВЛК (врачебно-летная комиссия) тоже начинает петлять.

Василий надеется, что диагноз, который ему выдали в госпитале, впоследствии не поменяют. С ним, как с доказательством, можно идти к страховщикам. Другие раненые возмущены тем, что вообще никто по поводу страховки не звонил. Так, будто и нет ее, хотя на службе все должны быть застрахованы — как и на предприятии.

- Не важно какое ранение, травма — если ты ее получил при таких обстоятельствах, от 50 тыс грн на человека единоразовая помощь, — утверждает один из солдат, который в Харькове общался с юристом. — Тут уже кто присутствует — от 75 до 300 тыс грн должно быть.

Парни сыплют рассказами о том, как проходила мобилизация, как покупали за свой счет бронежилеты, приборы ночного видения, рации и даже форму.

- У нас как родину защищать, так давайте. А как родина что-то нам — так ничего.

Сергею, которого дома ждет семья, возвращаться в зону АТО вовсе не хочется. Но он знает многих, кто едет туда по собственному желанию.

В соответствии с недавно принятым законом №1233-VII, участниками боевых действий считаются все силовики, которые принимали участие в АТО и защищали целостность Украины. Им полагаются, кроме прочего, повышенная пенсия, 75% компенсации услуг ЖКХ, бесплатный проезд в общественном транспорте, льготы на покупку жилья. Однако, по документам, местонахождения многих военнослужащих не соответствует реальности. Это выглядит в их глазах скорее фальсификацией, чем халатностью. Раненые убеждены: кто-то ”наверху” всеми силами пытается уменьшить число участников АТО, чтобы избежать денежных выплат. Говорят, пока еще ни одна семья, потерявшая сына или мужа, не получила компенсации.

- А тот другой, который из Закарпатья — настоящий патриот, майдановец. Наколол на груди себе тризуб, с флагом украинским. Пришел в военкомат, сказал: ”хочу на боевую позицию”. И потом, когда нас выводили, сказал: ”если меня возьмут в плен, если я дам слабину — то расстреляйте меня. Если вы попадете в плен — тогда я расстреляю вас”. Но ведь это же не Гестапо, тут попавший в плен — не изменник родине. Над кем-то издеваются, а за кого, если повезет, могут попросить выкуп просто.

Сергей, который уже полтора года служит по контракту, сетует, что в зону АТО попадают добровольно записавшиеся в Нацгвардию люди с ”гражданки”, которых всего через 2 недели обучения бросают в бой. Они даже не знают, что такое строй, порядок, устав. Делают снимки на телефоны из серии ”теперь я крутой, с автоматом”, толком не понимая, куда они попали.

- Пишите, может, куда-то достучитесь с этим всем! — говорят ребята по пути на обед. Желаем им приятного аппетита и отправляемся в хирургию.

Рожденные в рубашке

В палате, украшенной детскими рисунками, лежит Алексей из той же 95-й бригады, с огнестрельным ранением ноги. У соседа по палате Олега — осколочные ранения руки и головы. Парни также опасаются, что их участие в боевых действиях скоро невозможно будет доказать.

- В моем подразделении есть парень, Денис. У него трое детей, и жена беременна четвертым. Живут не очень богато. Другой пацан из Закарпатья купил два бронежилета, подарил один Денису.

- По телевизору видели, как хлопцам нашим сказали говорить, что они вообще находятся не тут (в зоне АТО — ред.), а в Широком Лане, на полигоне возле Николаева. А мы вообще вроде с ОРЗ здесь. Грипп, температура.

У Алексея все документы — военный билет, права — сгорели в машине, после того, как в нее попали из миномета. Сам он выжил чудом — во время обстрела колонны, по словам сослуживцев, упал в воду. Не мог самостоятельно выбраться, и часа 3-4, пока ребята отстреливались, с прострелянной ногой в двух местах, в броне просто ”плавал и нырял под воду, потому что снайпер и по воде закрывал”.

- Еще до обстрела Коваль приезжал — всех нас построили, собрали. Сказал, 95-я аэромобильная — лучшая! Все вам будет, и ”корочки” дадут. Наши блокпосты стояли, оборону держали — еще даже не было боевых действий. А сейчас делают наоборот. Парни забирают выписки в Харькове — оттуда куда-то пропадают пулевые ранения.

В палату заходит Виталик — просит две пенки для бритья. Алексей поднимается с койки, сильно хромая, делает пару шагов и достает баллоны из одного из трех полных пакетовгипермаркета Metro под столом.

Волонтеры приносят раненым всё, что нужно. Навещают дети из местных школ и детсадов, дарят рисунки, танцуют. Психологи-волонтеры проводят групповые сеансы терапии. В пятницу даже обещают музыкантов. Человеческое отношение радует, особенно после того как под Славянском, когда ребят обстреливали, местные ходили и спокойно снимали видео на мобилки. Только представители власти сюда не наведываются. Лишь раз был кто-то из военного начальства — парни даже не запомнили, кто. Сказал ”спасибо” и ничего не спрашивал.

- Два дня нас ждали в засаде. Можно же было хоть как-то проверить и предупредить, — сердится Алексей.

Интересуемся, есть желание возвращаться на Восток.

- Конечно, желание есть, только пока нет возможности, — отвечают ребята.

Алексей передвигается с помощью палочки — ему положена реабилитация дома не менее 3 недель. Олега после госпиталя, скорее всего, направят в Житомир, в военную часть.

Уходя, желаем ребятам скорее поправляться. Хочется верить, что с дезорганизацией в армии уже борются, и генералы учатся на своих ошибках. Однако настигает сообщение о новом нападении на колонну — военные перемещались по направлению из Изюма к Славянску. Очередные раненые уже добираются в госпиталь. Похоже, мы победим террористов не благодаря руководству АТО, а вопреки.