Приговор Варваре Карауловой: воспитательная мера или показательная кара?

Верховный суд России оставил в силе приговор бывшей студентке МГУ Варваре Карауловой (в заключении сменила имя на Александру Иванову), осужденной за попытку примкнуть к "Исламскому государству". Она продолжит отбывать срок в 4,5 года. На заседании суда побывал корреспондент Русской службы Би-би-си.

Утром перед заседанием по делу Карауловой рядом со зданием Верховного суда стоял юноша по имени Андрей. В руках у него был плакат с надписью "Свободу Варе Карауловой". Андрей учился на одно факультете с Карауловой, но лично с ней не знаком. Он рассказал, что дело девушки "выдернуло его из анабиоза". "Я не считаю, что жертва заслуживает наказания", — объяснил пикетчик.

Когда публику пустили в зал суда, многочисленные родственники бывшей студентки МГУ бросились к телевизору, который передавал сигнал из СИЗО. На экране была Караулова. Она, молча улыбаясь, стояла в клетке перед камерой. "Взрослая, красивая, ни в чем не виновата", — сказала пожилая родственница.

Караулова отбывает 4,5 года по статье о приготовлении к участию в деятельности террористической организации. По версии обвинения, в 2015 году девушка, учившаяся тогда на философском факультете МГУ, в социальной сети познакомилась с вербовщиком группировки "Исламское государство" (ее деятельность запрещена в России и других странах).

В мае Караулова пропала, но вскоре была задержана в Турции при попытке перехода сирийской границы. Девушку вернули на родину. Но, как утверждало обвинение, она стала планировать повторный побег. Тогда Караулову задержали и отдали под суд.

Караулова не согласна с такой трактовкой своей истории. В жалобе девушки, которую пересказали в Верховном суде, говорилось, что она не собиралась вступать в "Исламское государство". Осужденная настаивала, что лишь хотела "создать семью" с вербовщиком.

Караулова подчеркивала, что добровольно перестала общаться с ним, а через месяц стала подозреваемой и под давлением следователя подписала признательные показания. В суде девушка сказал, что следователь и прокурор по ее делу строили предположения о "черной кошке в черной комнате". Караулова настаивает, что у них не было реальных доказательств, что она, действительно, собирались присоединиться к террористической группировке.

Жалобу Карауловой поддерживали сразу четыре адвоката. "Если завтра мне или вам, [государственный обвинитель Михаил] Резниченко, или вам, уважаемый суд, выпишут членский билет ИГИЛ, это не сделает нас террористами", — сказал один из защитников Илья Новиков. "Быть женой террориста, варить борщ террористу, стирать носки террористу еще не значит быть террористом", — добавил он.

Новиков критиковал обвинение и суд первой инстанции за близорукую, по его мнению, позицию при оценке воспитательного характера приговора.

"Родители, в отличие от молодых людей, этот приговор услышали и запомнили. И вынесли из него только одно: если, не дай бог, такое случилось с вашим ребенком, ни в коем случае не нужно сообщать об этом в правоохранительные органы", — говорил он.

"Если не отменить этот приговор, если не дать понять родителям и семьям, что правоохранительные органы помогут, а не накажут наших детей, это грозит крупными неприятностями", — обратился адвокат к суду.

Другой адвокат Карина Москаленко, ссылаясь на Европейскую конвенцию по правам человека, сказала, что в деле Карауловой имеет место "криминализация некриминальных действий". "Когда вы будете смотреть на сухие материалы дела, вспомните об этом ребёнке, который пережил очень многое", — эмоционально призывала она суд.

Но гособвинитель Михаил Резниченко настаивал, что Караулова — преступница, а вовсе не невинный ребенок. "Сторона защиты создала свой какой-то уютный мир", — сказал он.

"Почему уважаемый защитник Новиков не рассказывает установленные в судебном следствии обстоятельства, когда сотрудники правоохранительных органов и ФСБ на протяжении полугода как няньки нянчились с нашей подсудимой?" — возмущался гособвинитель.

Его перебивали родственники Карауловой. "Это все неправильно! Как вам не стыдно так говорить", — кричали из зала.

"Девушка, которая уехала в Турцию, поехала на границу с Сирией, была задержана ночью в поле с боевиками, которая непосредственно предприняла эти действия и в дальнейшем намеревалась их повторить, в том числе путем получения нелегальных паспортов иностранных государств, обоснованно была заключена под стражу. В том числе для обеспечения ее собственной безопасности", — продолжал прокурор.

Перед тем как суд удалился на вынесение решения, с последним словом выступила Караулова. Она обратилась персонально к прокурору Резниченко.

"Вы говорите, что меня судят не за слова, но большая часть материалов дела, это переписки, если вы не помните. Вы говорите, что со мной нянчились в ФСБ, но это были патрули, допросы, которые никак процессуально не оформлялись, психологические пытки. Вы говорите, что я была задержана практически с боевиками. Тогда задайте вопросы тем людям, которых отпустили, которые сейчас не находятся в СИЗО и колониях", — говорила Караулова.

"Я даже туда не доехала! Вы даже толком не можете понять, что я там собиралась делать!" — сказала она в конце своей речи дрожащим голосом.

Когда судьи ушли в совещательную комнату, у семьи появилась возможность пообщаться с Карауловой. Девушка слышала близких, а они ее — нет.

"Покажи мишку, которого сама сшила!", "Фрегги [собака Карауловой] передавал тебе большущий привет! Он отказывается есть кашу и требует мяса!", "Ты еще не бросила учить иврит?", "Отец Алексий собирается к тебе придти!" — наперебой кричали родственники. Караулова пыталась отвечать жестами и записками, но в зале суда смогли только разобрать, что она нарисовала на бумаге сердечко.

Общение было прервано возвращением судей. Он оставил приговор без изменения (4,5 года колонии общего режима), а апелляционные жалобы — без удовлетворения.

Еще один адвокат Карауловой Сергей Бадамшин после заседания сказал, что защита рассматривает возможность подачи жалобы в Европейский суд по правам человека.

"Судебное заседание подтвердило, что процесс, видимо, нужен был в показательных целях, чтобы [устроить] показательную порку человеку, который полюбил не того парня. В связи с тем, что вынесен такой жестокий приговор, видимо, государство надеется кого-то остановить. Но, к сожалению, жертвой оказалась 20-летняя девушка, которая вступила в переписку не с тем", — резюмировал он.