Часть интервью была очень эмоциональной. Пшеломец спросила у министра: "С кладбищами понятно, им полагается уважение. Но насчет памятников — почему Россия не может понять, что для поляков они олицетворяют не освободителей, а навязанную им власть?" Речь шла, в частности, о планах демонтировать установленные в Польше памятники генералу Ивану
Черняховскому, чью причастность к аресту и высылке в Сибирь 7 тысяч солдат и офицеров Армии Крайовой Мединский опровергал.

В сообщениях Lenta.ru или программы "Вести" телеканала "Россия 24" говорится также, что во время трансляции программы проводилось зрительское голосование, в рамках которого "80 процентов поляков поддержали российского министра".​ Мария Пшеломец в интервью Радио Свобода сообщила, что ничего не знает о письме в министерство культуры России, неприятностей на работе у нее не было, а никакого "зрительского голосования" попросту не проводилось:

Трудно ли было договориться с Владимиром Мединским об интервью в прямом эфире?

Я не знаю точно, насколько трудно было с ним договориться, потому что это делали другие люди. Я хочу подчеркнуть, что это был частный визит российского министра. До последнего момента польские власти ничего про него не знали. Министерство культуры было проинформировано об этом визите в понедельник вечером, а наш сотрудник узнал о нем из сообщения на сайте российского посольства. По его словам, с договоренностью об этом интервью не было никаких проблем.

Разговор длился почти 25 минут. Насколько интересными показались вам ответы Мединского на ваши вопросы? Был он подготовлен к тому, чтобы говорить на темы взаимоотношений России и Польши?

Я бы сказала, что господин министр очень хорошо подготовлен к тому, чтобы представить российскую версию истории Второй мировой войны, а также истории войны 1920 года. Все эти тезисы в Польше мы очень хорошо знали, но они не соответствуют правде. Я думаю, что Мединский просто хотел, чтобы польское общество услышало в очередной раз все эти российские идеи — и про пакт Молотова-Риббентропа, и про отношение советских войск к польскому подполью, и про начало Второй мировой войны.

Российские власти признали, в конце концов, что расстрел в Катыни — дело рук Советского Союза. Но они пытаются теперь доказать, что это был просто ответ на то, что происходило с советскими пленными после войны 1920 года. Советские солдаты, конечно, находились в лагерях для пленных, но российские власти постоянно говорят, что это были страшные концлагеря. Это неправда, хотя действительно 15 процентов военнопленных умерло из-за плохих условий. Российская сторона пытается сравнить эти две вещи — жертв после войны 20-го года с убийством польских офицеров в 40-м году.

Я думаю, что вы заранее хорошо понимали, что будет говорить Мединский, какие тезисы он будет приводить. Удавалось ли с ним вступать в дискуссию во время интервью, каким-то образом показать, что те вещи, о которых он говорит, те факты, которые он приводит, по крайней мере с вашей точки зрения, не соответствуют исторической действительности?

Да, можно было. Потому что я тоже историк. Мне всегда была интересна эта проблема. Она касается моей семьи. У меня были с собой документы, даже статья — интервью, которое дал Мединский в 2014 году "Комсомольской правде", где он говорит про польские концлагеря для советских пленных. Я смогла ответить на тезисы господина министра, даже на его слова о том, что советские солдаты были освободителями. Я его спросила: "Но Второй мировой не было бы, если бы не договор Молотова — Риббентропа". Он ответил: "Нет, она бы была, потому что немцы заняли бы Польшу". Это неправда. С исторической точки зрения это неправда, потому что у Польши были готовы планы борьбы с немцами. Но когда в Польшу вошла Красная армия, у нас уже не было шансов.

Самая эмоциональная часть интервью касалась памятников российским военнослужащим, которые остаются на польской территории, в частности, речь шла о памятнике генералу Черняховскому. Насколько я понимаю, эта история касается тоже лично вас, потому что ваш дед воевал в составе Армии Крайовой?

Да, дед и его двоюродный брат. Но господин министр пытался объяснить, что генерал Черняховский был очень хорошим человеком, что он никого не убил. Но проблема в том, что в июле 1944 года, когда Советская Армия наступала и освобождала Литву, тогда она совместно воевала с Армией Крайовой. И после успешных боев с немецкой армией генерал Черняховский предложил провести совместный парад. На место прибыли 7 тысяч польских офицеров и солдат, без оружия. И тогда советские их окружили и всех увезли в Калугу. И мой двоюродный дед не вернулся назад.

В российских СМИ появились сообщения, что якобы руководство телеканала, на котором вы работаете, посчитало ваши вопросы, ваше поведение несколько некорректным, что даже направило письмо с извинениями в Минкульт России. Известно ли вам что-то об этом письме?

В первый раз слышу! Наоборот, вчера мои директора поздравляли меня с очень успешным интервью.

Сообщалось и о том, что во время вашего интервью шло голосование зрителей. И 80 процентов голосовавших поляков поддержали Мединского. Что-то об этом вам известно?

Извините, но не было никакого голосования. Это такая ложь, что даже смешно! Я вот только что сказала про ваш вопрос моему продюсеру, он очень удивлен, улыбается. Ничего такого не было! Очень много было комментариев на разных сайтах. Конечно, российские тролли тоже работают в Польше. Я это очень хорошо вижу на сайте моей программы. Они там постоянно.

Ваше интервью вызвало общественную реакцию в самой Польше?

Я должна подчеркнуть, что с российским политиком такого уровня это было первое интервью на такую тему. И это было первое такое бурное интервью. Потому что, слава богу, я смогла ответить на все заявления господина министра. Да, реакция была очень живая, но и столько поздравлений я уже давно не получала. Эта тема болезненная, но не потому, что поляки столь злопамятны. А потому что российские власти постоянно ругают польские власти за то, что они не охраняют памятники воинам Советской армии.

Мы охраняем кладбища советских военных, потому что кладбище — это святое место, тем более для верующих людей. Но то, что поляки в памятниках советским генералам видят памятники оккупантам, это тоже для нас понятно. Я даже поставила такой вопрос — почему россияне не могут этого понять, что для нас это не освободители, а оккупанты? И тогда Мединский начал очень нервничать, — рассказывает Мария Пшеломец.

Подписаться