Авария произошла 25 февраля на глубине 780 метров. Вслед за двумя взрывами обрушилась порода и возник пожар. В это время под землей находилось 111 человек. Ночью 28 февраля, когда спасатели пытались добраться до блокированных шахтеров, последовал еще один взрыв. Общее число жертв достигло 36. После этого власти констатировали, что выживших под землей нет.

Вокруг причин происшествия развернулись жаркие споры. Многие воркутинцы писали в социальных сетях, что на шахте игнорировались сигналы вроде зашкаливающих датчиков — руководство "Северной" эти обвинения отвергло. Глава Ростехнадзора Алексей Алёшин на встрече с президентом Владимиром Путиным в понедельник заявил, что взрывы могли произойти из-за "аномалии, возникшей при разработке".

Во всем виновата сложившаяся система, в основе которой находится извлечение максимальной прибыли при минимальных издержках, продолжает свою мысль собеседник Би-би-си Константин Пименов: "Это система страха и лжи — вы так и назовите статью!".

Русская служба Би-би-си попыталась понять, что представляет собой эта система, о существовании которой большинство россиян узнает лишь в моменты очередного взрыва метана. Чем живут более 180 тысяч человек, задействованных в угольной промышленности страны? Из чего складывается день шахтера? Ниже — рассказ Константина Пименова от первого лица.

"Не нравится — увольняйся"

Только за последние 10 лет в Воркуте погибли 50 шахтеров, не считая жертв нынешней трагедии. 90% таких аварий можно было избежать. Но это же капитализм! Сколько хозяин скажет выделить средств на технику безопасности, столько и будет выделяться. В данном случае финансирование, я считаю, было не на должном уровне.

Конечно, соблюдение всех мер безопасности сказывается на скорости работы, появляются простои, и это невыгодно хозяину. Если ты начинаешь что-либо говорить и доказывать, что необходимо остановить лаву или забой, сделать проветривание, то этому работнику обычно говорят: "Не нравится — увольняйся".

Реакция на происшествие на федеральном уровне была недостаточная: больше внимания уделили какому-то якобы пьяному актеру [Валерию] Николаеву, чем трагедии, унесшей 36 жизней. Забытому актеру внимания уделяется в 10-15 раз больше, чем трагедии!

Если говорить о прошлой подобной трагедии, когда в результате взрыва на шахте "Воркутинская" в феврале 2013 года погибли 19 человек, то по этому делу еще даже суда не было, а прокуратура подозревает самых крайних "стрелочников"; настоящих виновников не привлекают.

"Открыть рот, чтоб по ушам не било"

У нас шахтерская династия: у меня и отец шахтер, и братья. Я с детства знал, что хочу стать шахтером, выучился на горного техника и технолога, учился в Воркуте.

Я пришел работать на шахту еще до армии, в 1984 году, — электрослесарем и дежурным по ремонту оборудования. Эта работа была на поверхности. Потом отслужил в советской армии два года, вернулся на шахту и с тех пор работал под землей: электрослесарем и машинистом подземных установок.

В принципе, за эти годы в организации работы немногое изменилось. Обычная смена длилась шесть часов (хотя недавно на одной ввели смены по восемь часов). Работали по схеме три/один, то есть три дня работаешь, один отдыхаешь. Время начала смены 13:00, 19:00, 1:00 и 7:00. Например, работаешь три смены с часа дня, потом через выходной три смены с семи вечера, затем через выходной серия ночных смен. В общем, по кругу.

Приезжать на смены надо было за два часа до начала. Учитывая то, что до шахты у меня было из дома 9 километров, то если это ночная смена, выходишь в начале одиннадцатого вечера. В 23:00 тебе дают наряд: как, где и что надо сделать во время смены. Расписываешься в журнале выдачи нарядов, идешь на баню, переодеваешься. Дальше получаешь "свет" (то есть каску со светильником), фляжку с водой и самоспасатели (аналог противогаза).

Подходишь к стволу, садишься в клеть, которая доставит тебя до первого или второго горизонта. Спуск происходит очень быстро — я, например, работал на глубине где-то 450 метров: это расстояние преодолеваешь за 20 секунд. Приходится даже открывать рот, чтобы из-за резкого перепада давления по ушам не било.

"А если не успеешь, то значит, ты умер"

Зато едешь до места работы под землей минут 30-40. В среднем шахта — это 150-200 км горных выработок. Спустившись, проходишь на посадочную, садишься в вагонетку. Когда до места работы доехал, там уже мой напарник меня встречает: передает мне свои замечания, говорит — мол, обрати внимание на то и на это. Я ему: мол, давай, береги себя, и он уезжает к стволу.

Отработанную породу складываешь в вагонетку или на конвейер. Работа в основном руками: ломом и лопатой — тяжелая физическая работа. Поскольку никто не следит, то в любой момент можно передохнуть — по крайней мере, в Трудовом кодексе записано, что через каждые 50 минут полагаются 10 минут на перекур.

Перекур в смысле "отдых", а не сигаретка, потому что в шахте это смертельно опасно. Бывали в 90-х годах на моей памяти случаи, когда мужики ловили, кто в шахте курил. Тех учили жестоко, при помощи конкретного рукоприкладства. Представьте, из-за одного такого дурака может погибнуть 150-200 человек!

На случай аварии или какого ЧП была телефонная линия в месте, где работаешь: по ней можно связаться с диспетчером на поверхности — он уже дает свои команды, как быть, или вызывает ВГСЧ (военизированные горноспасательные части). Вообще светильника, который с собой выдавали, хватало на 12-14 часов. Если просто во время работы на струе пыли, исходящей из лавы или забоя, — то надевали респиратор "лепесток".
Плюс были самоспасатели, а также запасные пункты переключения самоспасателей (железный ящик, в котором 15-20 таких устройств).

Самоспасатель нельзя снять и заново надеть, его включаешь раз и навсегда. Его хватает на час ходьбы спокойным шагом. Предполагается, что за это время ты должен выйти на свежую струю. А если не успеешь, то значит, ты умер, задохнулся.

"Не хватает верховенства закона"

Я застал три эпохи, работая шахтером: советское время, 90-е годы и время правления Путина. Если сравнивать, то в 90-е было хуже, чем сейчас. А сейчас хуже, чем в советское время.

Тогда к технике безопасности относились более жестко, все было регламентировано. Была комиссия ПДК (постоянно действующая комиссия), на ее разбор привлекали даже за мелкое нарушение. Для каждого работника попасть на ПДК — все равно что солдату попасть на гауптвахту. Была система жетонов: если работаешь хорошо, то на каске зеленый жетон; если с нарушением — желтый жетон; еще одно нарушение — красный. А потом увольнение.

И вот в 1990-е годы стали приватизировать угольную промышленность. У нас в Воркуте до этого было 13 шахт, стало пять. На оставшихся стали наращивать добычу угля. Одновременно начались задержки выплаты зарплат. Бывало, по году, по полтора не видели денег в глаза, была введена карточная система. Я был активным участником забастовок.

Сегодня не хватает верховенства закона: раньше был госгортехнадзор [система мероприятий по обеспечению государственного контроля за соблюдением правил, норм и инструкций, за разработкой и проведением профилактических мер по технике безопасности горных работ и охране недр] — инспектор этой организации был царь и бог, он мог прийти, остановить предприятие своим предписанием.

А сейчас придут, сделают замечание директору предприятия — а что такое для этого человека штраф в 30 тыс. рублей?

"Молодежь все равно идет работать на шахты, потому что Воркута — географически тупиковый город"

Когда я первый раз спускался в шахту, помню, все кругом было темно — но мне не было страшно, я ведь из шахтерской династии. Гораздо более яркое чувство, которое испытывал, — это гордость за профессию. Ведь это был СССР: профессия шахтера была престижной и высокооплачиваемой. Практически каждая женщина мечтала выйти замуж за космонавта или за шахтера.

Я получал первые зарплаты по 600-650 рублей, больше, чем многие московские чиновники. Если грубо перевести эти деньги в современные, то должно получиться 250-280 тысяч. Такие деньги шахтер должен сегодня получать. На самом же деле зарплаты гораздо меньше.

Если работаешь на вспомогательном участке (участок конвейерного транспорта, внутришахтный транспорт, ремонтно-восстановительный участок, участок вентиляции и техники безопасности шахты, осушение), то заработная плата выходит где-то 35-40 тысяч.

А на основных участках, то есть на проходке и добыче, заработная плата от 60 до 90 тысяч, в зависимости от выработки. По меркам Воркуты это мало, у нас же тут высокие цены по сравнению с Москвой или Питером. Но молодежь все равно идет работать на шахты, потому что Воркута — это географически тупиковый город. Это конечная железнодорожная станция.

Рынок труда тут ограничен. Компания "Северсталь", которой принадлежат местные шахты, фактически монополист на этом труда. Где у нас тут еще работать? Можно еще в госсекторе (образование, медицина) и можно в торговле. И все.

Поделиться
Комментарии