Интервью Би-Би-Си: Украинский сержант — "Мы не сдались в плен!"

Старший сержант Игорь из 72-й бригады украинской армии и его товарищи говорят, что вышли из окружения на территорию России потому, что не видели возможности сражаться дальше. Все хотят вернуться на родину, но не хотят дальше воевать.

В палаточном лагере близ пропускного пункта "Гуково" побывал и с Игорем беседовал корреспондент Русской службы Би-би-си Юри Вендик.

Би-би-си: Сколько вы пробыли здесь, в регионе?
Игорь: В Восточной Украине — месяца три.
Би-би-си: А здесь, именно в этом районе?
Игорь: Здесь, возле Краснопартизанска — около месяца. Может, чуть больше. Мы были возле Краснодона, а потом, после обстрела из "Градов", отошли к Краснопартизанску, потому что понесли большие потери.
Би-би-си: То есть, это вы пытались зайти в Краснодон?
Игорь: Мы не пытались куда-то заходить, мы просто-напросто стояли около месяца, наблюдали за территорией, пропускным пунктом [Изварино — Би-би-си]. Он был захвачен повстанцами. Там должны были стоять наши пограничники, но когда мы зашли, буквально через неделю их разбомбили, всех ребят. А мы стояли далековато от этого места, не вели никаких действий — просто наблюдали. Пока нас не начали регулярно обстреливать.
Би-би-си: А когда вы сюда входили, в коридор вдоль границы, какая задача вам ставилась?
Игорь: У нас был маршрут, куда мы должны были встать, закрепиться и не допустить вооруженных людей на территорию Украины. То есть, мы как бы усиливали пограничные участки. Потому что так называемые ополченцы просто на русской технике входили на нашу территорию и вели обстрел. Или с российской территории, или уже с украинской земли.

Обстрелы с российской территории

Би-би-си: С этой, российской, стороны по вам тоже стреляли?
Игорь: Да, регулярно. Каждую ночь, бывало даже и днем. Или САУ [самоходные артиллерийские установки], или пушки… Выстрелы были с расстояния километров шесть-семь — то, что мы визуально наблюдали: вспышку выстрела на территории России и разрывы на нашей территории, по нашим позициям.
А так обычно "Грады" работали по нашим позициям — это ходовое оружие, я так понял.
Би-би-си: Но с украинской территории тоже стреляли? То есть, со всех сторон?
Игорь: Да. Техника заходила с территории России… Вплоть до того, что заходили с российской территории, стреляли и возвращались назад.
Би-би-си: А сами вы наблюдали эту технику, которая заходила?
Игорь: Да, наблюдали целые колонны. Визуально — то, что можно было видеть в ту оптику, которая у нас была. КАМАЗы бронированные — русские, у нас таких нет.
Танки заходили — было такое, что заходят танки и "теряются" где-то в населенных пунктах. А вести огонь по населенным пунктам мы не имели права.
Во время перемирия мы вообще не стреляли — не было такого приказа, а по нам велся регулярно огонь. И в это время заходила техника со стороны России. Постоянно, через официальные таможенные пункты, не стесняясь.
Би-би-си: Но тут, насколько известно, есть много дорог через границу, на которых нет никаких пунктов контроля.
Игорь: Да, в приграничных селах-поселках, там есть проезды, вот туда заходит техника. В районе Провалье под Краснопартизанском, там вообще чуть ли не целая база была — около 60 единиц техники. Я думаю, обычные ополченцы не могли бы себе позволить с десяток танков, штук шесть БМП…
А у нас даже к тем "Градам", что были, просто боеприпасов не было — а у них почему-то каждую ночь штук шесть "Градов" стреляли целую ночь. С разных позиций — перемещались и стреляли.
Би-би-си: Поддержка с воздуха у вас была, когда вы здесь застряли?
Игорь: Нет, конечно. Ну, может, один-два самолета появлялись, вроде кто-то слышал, но я сам не видел.
Би-би-си: А почему не было поддержки?
Игорь: Ну, по крайней мере, насколько я слышал, самолеты сбивали.
А воевать — если это можно назвать "воевать" — против "Градов", минометного обстрела, с автоматами, с техникой, которая "на грани фантастики" — ну это смешно.

Тяжелые потери

Би-би-си: Сколько людей вы потеряли за этот месяц с лишним?
Игорь: Не могу сказать — мы были разбросаны. Ну, скажем, процентов тридцать точно — убитыми и тяжелоранеными. Мы созванивались с ранеными ребятами в госпиталях — мест не было. Все окружающие госпитали, которые хоть как-то могли помочь, все были перегружены.
Би-би-си: Это какие госпитали?
Игорь: Днепропетровск, другие. Людей старались отправлять подальше…
Би-би-си: А как вы их отправляли, если вы были в окружении?
Игорь: В последнее время в основном через русскую территорию. Других вариантов не было, потому что колонны обстреливались — даже несмотря на то, что это раненые. Расстреливали все, что движется.
Би-би-си: Как именно вы надеетесь вернуться на Украину?
Игорь: Часть ребят уже уехала. Ждем. Обещают, что, может, завтра уже нас отправят на территорию Украины.
Би-би-си: Как, вы думаете, украинское государство ко всему этому отнесется?
Игорь: А к чему именно? Мы не сдались в плен! Нам просто предоставили зеленый коридор, чтобы выйти.
Би-би-си: Но вы еще и оставили оружие.
Игорь: Мы не оставили оружие, оружие уничтожено. Мы поступили соответственно ситуации, которая сложилась. Я думаю, жизнь человеческая дороже, чем кусок какой-то железяки, правильно?

Оставить ребят, чтобы их просто накрыли артиллерией? Плюс мы знали, что уже около 10 танков находились около Краснопартизанска и еще БМП, от четырех до шести единиц. Оставлять пехоты с автоматами — это было бы глупо, безнадежно и, я бы даже сказал, безответственно.

Би-би-си: Но у вас тоже была техника?
Игорь: Изначально — была.
Би-би-си: Всю потеряли?
Игорь: Да.
Би-би-си: Какая техника?
Игорь: БМП годов еще восьмидесятых. Техника имеет свойство ломаться. И поджигали их. Такая штука, например, как ПТУР — интересно, кстати, где они их брали…

"Сомневаюсь, что кто-то еще пойдет"

Би-би-си: С украинской стороны пришли сообщения, что часть ваших пробилась из окружения по украинской территории. Что вы об этом знаете?
Игорь: В основном слухи, достоверной информации у нас нет, но вроде да: ночью часть людей смогли пройти. Какое количество прошло, не знаем. Была бы у нас техника на ходу — мы бы прорывались все, никто бы таким образом не выходил, уничтожая оружие. Но — просто не было на чем везти личный состав, вот и все. Техника вся либо подбитая, либо элементарно горючего уже не было. А сажать людей сверху на машине, на броне — это лишние жертвы.
Я знаю, что из тех машин, которые пытались прорываться, что-то было подбито. По поводу жертв — не знаю.
Би-би-си: А там, с той стороны границы, в окружении кто-то еще остался?
Игорь: Понятия не имею. По мере возможности всех забирали — насколько знали, кто где находится. Все вместе старались выходить.
Би-би-си: И все-таки, как вы думаете, как с вами поступят, когда вы вернетесь? Будут судить? Снова мобилизуют?
Игорь: Может быть. Но я сомневаюсь, что кто-то еще добровольно пойдет на эту войну. Потому что мы за это время уже увидели обеспечение: люди по две-три недели не мылись, пили воду из озера, дождевой водой пытались умываться, я уже не говорю за провизию… Если так к нам отнеслись — я сомневаюсь, что кто-то куда-то еще пойдет.
БОльшая часть людей, которые были призваны этим первым этапом, медкомиссию не проходила — никого не интересовало, годен человек к строевой службе, не годен… Большая часть — я в том числе — призывались на 10-дневные сборы.
Би-би-си: А кем работали в мирной жизни?
Игорь: В одной американской компании. В сфере обслуживания. Не "работал" — я там как бы еще числюсь.
Би-би-си: Как думаете, кто победит?
Игорь: Хотелось бы, чтобы победил здравый смысл. В этой бесполезной и никому не нужной войне.
Би-би-си: Это общие слова. Чем закончится конфликт?
Игорь: Не могу знать. Хотелось бы просто, чтобы не гибли ребята.