"Эти звери воспринимали нас как мясо": бывшие узники рассказали о милицейском произволе в белорусском изоляторе
Одним из символов милицейского произвола в Минске стал изолятор на улице Окрестина — в народе его уже прозвали белорусским Освенцимом. Известно, что в ЦИП (Центр изоляции правонарушителей) на Окрестина задержанных во время политических акций привозили и раньше, но в августе-сентябре 2020 года это место прогремело на весь мир. Над людьми совершали акты насилия: сотни бывших заключенных рассказывали, как их унижали, били и пытали силовики, а в разгар усмирения протестов у узников не было никакой связи с внешним миром. Им не давали ни еды, ни воды, не говоря уже о возможности связаться с близкими. При этом многих омоновцы хватали на улицах просто так — без разбору. Одному не понравилась прическа, другому внешний вид, третьему просто захотелось отработать на прохожих навыки ближнего боя, а четвертый решил пострелять по живым людям из пневматического пистолета.
ru.Delfi.lt удалось поговорить с несколькими пострадавшими, попавшими под раздачу милиции. Молодые люди поделились историями своего задержания и заключения. Некоторые из них леденят кровь, поэтому мы рекомендуем детям, беременным и излишне впечатлительным людям воздержаться от прочтения. *Имена и фамилии всех участников разговора редакции известны, однако в целях безопасности собеседников их фамилии мы сознательно опустим.
Заставляли стоять на коленях и били
Дарья была задержана вместе со своим молодым человеком 11 августа. Она воочию видела и испытала на себе меры физического воздействия, которые белорусские служители правопорядка применяют против "революционеров" и "уличных проституток". "Мы собрались в рабочем офисе и вместе решили пойти домой к другу — через центр Минска, чтобы увидеть своими глазами, что происходит. К тому моменту мы уже слышали и знали о протестах, но конкретной информации ни у кого не было из-за проблем с Интернетом, — говорит она, подчеркивая, что по городу шла группа из десяти человек — она, ее парень и коллеги. — Мы шли домой к нашему коллеге, в 19.45 возле его дома, в парке, остановился маленький автобус — из него выскочили 12 человек.
Уже тогда было понятно, что они приехали за нами… Испугавшись, мы начали убегать, потому что все бегут от омоновцев. Мы не хотели, чтобы нас поймали, но получилось так, что как раз за побег мы и получили", — рассказывает Дарья. По словам собеседницы, некоторых отпустили, но ее силовики посчитали опасной. "Большинство побежало вправо, я — влево. Мне показалось логичным не бежать со всей толпой. В итоге они погнались за нами: за мной бежали, потому что „я показалась умнее, так как побежала в другую сторону”, и они подумали, что я координатор и что-то прячу. Моего парня схватили по той причине, что он „высокий и мускулистый”. Одну девушку взяли из-за того, что у нее была белая ленточка в сумке. Некоторым удалось сбежать, некоторых девушек отпустили после осмотра, не найдя ничего специфического", — вспоминает героиня, рассказывая, что после этого их повезли в изолятор.
Дарья открыто говорит, что против арестантов применяли физическое насилие. В изоляторе они провели больше двух суток, девушкам, по ее словам, повезло больше — их не избивали, но угрожали. На долю парней выпали испытания потяжелее — их били, причем с завидной регулярностью. "Они сказали нам подняться на четвертый этаж здания. Позже выяснилось, что эту лестницу называли „лестницей смерти” — по той причине, что на каждой второй ступеньке стоит человек в форме с дубинкой, который должен вас бить, пока вы поднимаетесь наверх…. Девушек не били — только парней. Они бьют каждую часть вашего тела. Иногда можно отскочить, иногда нет.
Девочек только ужасно оскорбляли. Мы услышали много эпитетов в свой адрес — от уличных проституток до революционеров, координаторов и так далее. Я была шокирована еще до того, прежде чем добралась до четвертого этажа, потому что вы идете и видите, как на ваших глазах ребят на полу избивают омоновцы и милиция. Вы видите кровь, слышите стоны, крики… Я даже не знала, что такое может происходить в административном здании", — говорит она. Спустя какое-то время их вывели на улицу и поставили лицом к стене, до этого им приказали стоять на коленях. "После того, как нас заставили стоять на коленях, всех поставили лицом к стене. Каким-то волшебным образом я оказалась рядом со своим парнем, и у нас было время поговорить. Из-за этого меня наказали и заставили делать сто приседаний, а моего молодого человека — били", — делится воспоминаниями Дарья.
"Эти звери воспринимали нас как мясо"
Павел был задержан омоновцами вечером 10 августа возле Большого театра оперы и балета — он не убегал и не провоцировал конфликт, надеясь на то, что после проверки его быстро отпустят, однако все случилось иначе. "По словам омоновцев, причиной для моего задержания послужила найденная в рюкзаке строительная каска и белая ленточка на руке. Я не оказывал никаких попыток сопротивления, но позже было сказано, что меня повезут в РУВД. Я думал, что как раз там и объясню следователям, что ничего противозаконного не делал. Был уверен, что меня отпустят максимум через часа два, но как же я ошибался… Когда меня довезли до места, а куда мы едем было непонятно, так как было велено смотреть в пол, я увидел огромное количество сотрудников ОМОНа.
Меня и других задержанных встречали с распростертыми объятиями. Как только я вышел из автобуса, один из омоновцев со словами „иди сюда, белобрысый” взял меня за волосы и прижал лицом к тому же автобусу, из которого я и вышел. Судя по интонации, он был явно рад избить меня… Ему что-то во мне не понравилось, несколько раз, держа меня за волосы, он ударил меня головой об автобус. Потом ему захотелось, чтобы я расставил ноги как можно шире… Он начал бить меня по ногам берцами. Я рухнул от первых нескольких ударов, потом этот омоновец снова взял меня за волосы, поднял и вновь ударил головой об автобус, позже опять стал бить по ногам. Мои конечности сильно дрожали, а омоновцев, стоящих рядом, это очень веселило.
Так мы с остальными семью задержанными простояли около часа, после нас загрузили в газельку и повезли на Окрестина. От нашей машины до начала коридора выстроилась колонна из сотрудников ОМОНа с дубинками. Эти звери воспринимали нас как мясо — били дубинками, пока мы в стяжках и в согнутом состоянии бежали в здание. В коридоре нас заставили встать на колени лицом в пол, причем, чтобы голова максимально в него упиралась. Те, у кого она была чуть выше, чем нужно, сразу получали по голове или ребрам милицейской дубинкой. Мне повезло — меня ударили по голове, но рукой, а не дубинкой. После заставили полностью раздеться: достать шнурки из обуви, снять все аксессуары и так далее… Все, как в тюрьме. Стоящего рядом со мной парня начали бить, пока он доставал шнурки, только из-за того, что он делал это недостаточно быстро! Я поднял голову, чтобы посмотреть и получил удар. С нами обращались хуже, чем с уголовниками или террористами. В одно ухо тебе психопат в форме орет, что ты тут никто, а в другое мент уточняет твои личные данные”, — говорит собеседник.
По словам Павла, в двухместную камеру постоянно прибывали люди с тяжелыми травмами, а ночью с улицы были слышны истошные крики арестантов. "Нас раздели догола и загнали в камеру… Что касается задержанных, то пятые точки были у всех темно-синего цвета с желтыми переливами, а под глазами фингалы. (…)
Позже к нам привезли еще человек семь. У кого-то опухла челюсть, кому то сломали нос, другому довольно сильно рассекли голову. Почти все были в крови, у них кружилась голова, ребят тошнило… При этом никого из них на митинге даже не было. Ребята рассказывали, как они куда-то ехали, останавливались на светофоре, где их доставали из их же машин, били стекла, а потом волокли в автозаки. В ходе задержания одному из парней омоновец пополам сломал iPhone 6 забавы ради… Многие рассказывали, что у силовиков были стеклянные глаза и от них пахло алкоголем.
Первую ночь почти все спали на полу, я часто просыпался, но плохой сон был наименьшей проблемой. Через приоткрытое окно камеры было слышно, как приезжают автозаки с новыми задержанными. Мы слышали, как ребят долго избивают прямо во дворе — у нас под окнами. Был момент, когда человека дубасили очень долгое время. Если изначально по звукам можно было разобрать, что его били по коже, то потом это уже была голая плоть с кровью… Крики во дворе стояли очень долго. Кроме этого, в изоляторе были две женщины-надзирательницы — не менее жестокие, чем их коллеги-мужчины. Я слышал, как одна из них с особым рвением избивала и материла девушек…
Нас, заключенных, за трое суток соизволили покормить только два раза, да и еда эта представляла собой столовую ложку овсянки и четыре буханки хлеба на 15 человек. В какой-то момент наша двухместная камера приютила 25 белорусов. Ночью был занят каждый квадратный метр пола", — делится страшными воспоминаниями Павел. По его словам, в какой-то момент его настолько сильно захлестнули эмоции, что он искренне поверил в то, что совершил что-то противоправное, что, мол, не было никакой прогулки по парку, а он сам является опасным преступником, который заслужил и унижения, и телесные наказания от силовиков. Известно, что нечто похожее люди испытывают при "стокгольмском синдроме".
Больше статей про ситуацию в Беларуси — ЗДЕСЬ.
