Беглый белорусский сержант: я не хочу стрелять по белорусам
По его словам, армейская школа жизни — нормальное явление, однако он больше не мог терпеть издевательства офицеров в отношении младших по званию, а предложение подписать бумагу, согласно которой военнослужащие его роты были обязаны применять оружие в отношении демонстрантов, стало для него последней каплей. Захарченко отказался это делать, ему стали угрожать, и он принял решение покинуть часть и страну.
Границу Литвы, как оказалось, пересечь нетрудно, однако белорусскому сержанту в итоге отказали в статусе беженца. Захарченко рассказал, что когда его матери позвонили из прокуратуры Беларуси и поинтересовались, где находится ее сын, на ее ответ, что он в Литве, на другом конце провода женщина услышала красноречивую реплику: "Это п…ц!".
На днях в СМИ прошла информация о бежавшем год назад в Литву белорусском военнослужащем Степане Захарченко, которому Департамент миграции отказал в статусе беженца, тем не менее, глава МВД Литвы Артурас Мелянас пообещал не спешить с выдачей белорусского гражданина властям соседней страны.
Мотивы, по которым Захарченко пытается получить в Литве статус беженца таковы: издевательство в армии, а главное — попытки заставить подписать некую бумагу, в которой предписывается стрелять в участников демонстраций, "угрожающих конституционному строю республики Беларусь".
По словам беглеца, это переполнило чашу его терпения. Бежавший с ним товарищ по службе, фамилию которого Степан помнит, а имя вспомнить затрудняется, в данный момент отбывает наказание. По словам Захарченко, в случае его выдачи Беларуси, ему также придется несладко.
Это не первый за последнее время случай, когда представители белорусских силовых структур бегут за рубеж. Бывший сотрудник милиции Сергей Макар попросил убежища в Швеции, а совсем недавно эквадорский суд ответил отказом на запрос Беларуси об экстрадиции бывшего сотрудника правоохранительных органов этой страны Александра Баранкова. В этой связи стоит вспомнить и демонстративный арест генерала Азаренка за день до печально известных событий 19 декабря 2010 года в Минске после президентских выборов. Иными словами, недовольство и несогласие с действиями и приказами белорусских властей наблюдается на всех уровнях, о чем не устает повторять и бывший белорусский полковник Владимир Бородач. Герой нашего сюжета Захарченко отказался стрелять в граждан своей страны, среди которых могли быть и его знакомые.
Delfi удалось встретиться с белорусским сержантом в Пабраде, где он проживает с момента своего появления в Литве. Условиями он доволен, и, получив отказ от Департамента миграции в предоставлении статуса беженца, поскольку его обстоятельства не соответствуют Женевской конвенции, ожидает рассмотрения своей просьбы в Страсбургском суде. Ему также попытаются помочь литовские правозащитники и представители гражданского и политического представительства Беларуси в Литве, т.е. белорусские эмигранты, вынужденные после волны репрессий проживать вне своей страны. Сам белорусский сержант не интересуется политикой, об оппозиции слышал, но немного, учился в университете в Чернигове ("потому что там дешевле"), намеревался стать юристом и профессиональным военным.
Степан хочет простых человеческих радостей — спокойной жизни, а в белорусскую армию пошел с большим желанием, намереваясь сделать военную карьеру и стать пограничником. Однако, отслужив полгода из полутора положенных по закону лет, Захарченко оказался в Литве, и ожидает решения по поводу своей дальнейшей судьбы.
"Степан, если говорить коротко, что произошло, почему вы были вынуждены решиться на довольно отчаянный шаг нелегального пересечения границы, просить о статусе беженца в Литве, оставив дома свою семью?"
"Я учился в филиале Московского государственного открытого университета в Чернигове. После второго курса у меня появилось желание пойти в вооруженные силы республики Беларусь с последующим восстановлением. Я не знал, что собой представляет армия РБ, но в моей семье все отслужили, поэтому и мне надо было отслужить. Я попал в учебную часть в Печах, спустя три месяца был переведен с 46-й отдельный батальон разведки гвардейской бригады имени Суворова и Кутузова, где мне было присвоено звание сержанта.
Впоследствии я узнал, что такое быть сержантом и отвечать за свой личный состав. По вечерам в субботу и воскресенье один из офицеров был пьян, начинались воспоминания прохождения его срочной службы в советское время и все, что входит и выходит за рамки слово "дедовщина". Но это ладно, все это проходят и никто от этого не умер, все было терпимо до того момента, пока я в первый раз не попал сначала в медпункт, а потом в госпиталь, где мне сказали, что я здоров (после побоев — Delfi). После выхода из госпиталя я вновь получил по голове за то, что я туда пошел. Все эти действия исходили от офицеров, а не от срочников. Все ребята были нормальные и в такой же ситуации, как и я.
В один день произошел следующий инцидент. Замполит собрал сержантский состав роты глубинной разведки, разведки и т.д., был роздана бумага примерно следующего содержания: готовы ли мы, в случае, если силы внутренних дел не будут справляться с массовыми беспорядками, угрожающими суверенному строю республики Беларусь, в случае необходимости открыть огонь. По виду замполита было видно, что ему это очень нужно. Я не хочу врать и говорю, что помню. Это было летом 2011 года".
"Вы связаны с оппозиционными организациями?"
"С оппозиционными организациями я не связан. Я даже не знал, что это такое. Конечно, когда были выборы, я видел, что показывают. Но в тот момент для меня это (подписывать бумагу — DELFI) было дико с моральной точки зрения".
"Что входит в функции глубинной разведки?"
"Разведывательные действия в тылу врага. Ставится задача, человек закидывается с целью узнать конкретные сведения".
"Вы хотели идти в армию?"
"Да, с самого начала я хотел идти в армию".
"Насколько распространены в белорусской армии неуставные отношения, о которых вы рассказываете?"
"Между старослужащими и новобранцами все нормально и терпимо. Никто никого не убивает, может иногда воспитывают, но это армия, так надо. Но то, что творят офицеры, переходит все границы. У меня на руке шрам, это от удара пряжкой. Когда меня сюда привезли, я обращался в медпункт, моя рука была перебинтована. Так что бьют в армии по-разному, по причине или без причины, когда пьяному офицеру что-нибудь взбредет в голову. Это делают офицеры от лейтенанта до майора, мои прямые командиры. Факт остается фактом, у меня до сих пор проблемы со здоровьем. Но я не один такой страдалец, другие ребята получали не меньше, чем я. Они просто боялись признаться. Год назад я тоже бы всего этого не сказал, но всему есть предел. Мне отбили почку и пообещали, что на дембель я уйду инвалидом. Об этом мне открытым текстом сказали двое офицеров".
"Почему вы выбрали для побега Литву, а не Польшу? Просто потому, что она ближе?"
"Когда я решился на побег из воинской части, я не знал, куда мне идти".
"Вы покинули часть без проблем?"
"Нужно было просто выбрать момент. После ужина я вышел на построение, а потом с товарищем мы перелезли через забор, выкинули кителя, купили сигарет в магазине и взяли такси. Доехали до автозаправки на трассе Гродно-Минск и задумались, что делать. Нам позвонил ротный и сказал: вернитесь. Потом было сказано, что нам ничего не будет".
"Вы не отключали телефон?"
"Нет, не отключал. Мы побыли какое-то время на этой заправке, и я сел в подъехавший микроавтобус с литовскими номерами, а друг сказал, что поедет домой. На этой машине я и доехал до границы. Мобильник тогда я уже отключил".
"Литовскую границу перейти не так и сложно?"
"Сыграл фактор погодных условий: шел дождь, туман, датчики движения в такую погоду не работают, по камерам ничего не видно. Следы в мягкой зоне, как я полагаю, размыло дождем. Часа два я пересекал границу, издалека я видел, что прохожу КПП. Вышел на трассу и оказался в Литве, потом остановил машину, и меня подвезли до Вильнюса. Там я сдался сотрудникам полиции, которые меня спросили: что ты тут делаешь? На что я ответил: не знаю. Они сказали написать бумагу с просьбой о предоставлении убежища, тогда я смогу остаться здесь. Сотрудники полиции сами употребили слово "убежище". В итоге, из Вильнюса сотрудники миграции отвезли меня в центр в Пабраде".
"Вы просили политического убежища или просто убежища?"
"Я не скажу вам точно. В документе я просто описал свою ситуацию без всяких акцентов".
"Отказ подписать бумагу, которую вам предлагали в части — это ваше политическое убеждение?"
"На тот момент это было мое моральное состояние. Вместе со мной 3-4 человека также отказались подписывать этот документ. Что с ними теперь, я сейчас сказать не могу. В тот момент все, кто отказался подписывать, получили по башке. Потом нам угрожали. В госпитале мне сказали, что я здоров, хотя я не мог сходить в туалет".
"У вас есть связь с родственниками?"
"Да, я связываюсь с матерью. После того, как я покинул часть, к ней пришли сотрудники, не знаю какого учреждения, провели обыск и изъяли документы — свидетельство о рождении, паспорт и т.д. Моя мать также написала жалобу в МВД Беларуси".
"Что произошло с вашим товарищем, который решил вернуться домой?"
"Как мне сказали, его "закрыли" на два года".
"Сколько лет вам грозит?"
"Смотрите сами: сотрудничество с иностранными службами, нелегальное пересечение границы республики Беларусь, потенциальное общение с врагом. Как у нас пропагандируют, Литва, Латвия, Польша — все эти страны НАТО являются нашим потенциальным врагом. Я уверен, что мое дело будет размером с кирпич, если не с два".
"В Литве есть организации белорусских эмигрантов, почему вы лишь сейчас, спустя год, решили выйти на поверхность?"
"Я не знал об этом. Но здесь дополнительную защиту получили оппозиционеры, которые мне сказали, что могут мне помочь и, может быть, мое дело кого-то заинтересует".
"Перед тем, как направится в Литву, вы узнавали, что тут есть, планировали, как будете действовать, куда обращаться?"
"Я даже не знал, что попаду в Литву. Если была польская или латвийская машина, я бы поехал в эти страны. Мне было все равно".
"Не было желания попытаться решить проблемы внутри Беларуси, обратившись в соответствующие инстанции?"
"Это бесполезно, я бы сделал себе только хуже".
"Ваше воинское подразделение привлекалось к "противодействию силам, угрожающим конституционному строю республики Беларусь"?"
"При мне этого не было, я в этом не участвовал".
"В каких случаях, в соответствии с упомянутой вами бумагой, вам было разрешено применять оружие?"
"Нам объяснили так: если они (митингующие — DelfiI) начнут перегибать палку, придется их это самое… Нам не сказали, что это оппозиционеры, я не помню как точно было сказано".
"Как вы себя чувствуете в центре?"
"Хочу сказать огромное спасибо Литве, что до сих пор нахожусь на ее территории. В центре меня все устраивает, все друг другу помогают".
"В вашем интервью была строка о том, что чиновники в Департаменте миграции недостаточно уделили внимания вашему делу…"
"Да, инспектор, которая занимается мной, восхищается Александром Лукашенко и тем, что происходит в нашей стране. Как мне кажется, она необъективно рассмотрела мое дело".
"В чем ваша цель здесь в Литве?"
"Я хочу спокойно водить ребенка в садик, хочу чтобы меня никто не трогал".
"Вы хотите получить убежище и остаться здесь?"
"Да".
"Вы говорите о ребенке, у вас есть семья?"
"Нет".
"Белорусские власти присылали вам какие-либо письма?"
"Нет. Литовские структуры пару раз информировали меня о них".
"Вы говорили, что боитесь ехать в Вильнюс, поскольку опасаетесь провокаций?"
"Меня предупредили, что здесь переворачивают все вверх дном, меня ищут, добывают обо мне информацию. Это не мои слова, а то, что мне сказали мои доброжелатели. Я также читал, как меня оговаривают: пишут, что я алкоголик, хитрый, лентяй и т.д. Об этом пишут на сайте Министерства обороны Беларуси. Но я хотел бы сказать, что правда всегда победит, надо верить в лучшее, и информация, которую я вам сейчас передал, должна предупредить о том, что происходит".
"Какие настроения среди ваших сослуживцев в отношении действующей власти?"
"Никто не понимает того, что происходит, скажем, на тех же улицах Минска. Когда им начинают что-либо внушать, это вызывает удивление. Но есть и такие, кто готов стрелять в демонстрантов. Это я знаю из личного общения с некоторыми из них".
"Если вы получите убежище в Литве, что должно произойти в Беларуси, чтобы вы могли вернуться?"
"Смена всего правительства, приказы ведь исходят сверху. Надо что-то менять кардинально. Что касается вооруженных сил РБ, то устав там действует только тогда, когда нужно кого-то наказать".
"Вы участвуете в политическом процессе у себя на родине, ходите на выборы и т.д.?"
"Никак не участвовал".
"Вы планировали связать свою жизнь с армией?"
"Планировал и хотел быть пограничником".
