Учитывая длину газопровода и его пропускную способность, ”Северный поток” объявлен крупнейшим в мире проектом по транспортировке природного газа. Изначально проект ”Северный поток — 2” был заявлен в необязывающем соглашении о намерениях от 2011-2012 года, однако его реализация была отложена из-за экономического спада в Европе. В то же время, соглашение о проекте, подписанное 4 сентября 2015 года, уже является обязательным. В ожидании улучшения экономико-финансовых показателей в Европе руководство ”Газпрома” прогнозирует восстановление спроса на газ к 2019 году, то есть к планируемой дате запуска ”Северного потока — 2”. В ”Газпроме” также ожидают уменьшения объемов добычи газа в Норвегии, что с учетом уже имеющихся ограничений на добычу в Нидерландах, по заявлениям руководства, должно привести к росту европейского спроса на импорт (Gazprom.com, по состоянию на 14 сентября).

Другая цель проекта заключается в том, чтобы обойти газотранспортную систему Украины, связанную со словацкими, чешскими и, в перспективе, польскими транзитными коридорами. Эти транзитные направления ”Газпром” контролировать не может. Кремль намеревается перенаправить львиную долю своего газового экспорта в ”старый” Европейский союз именно через ”Северный поток”, контролируемый ”Газпромом”. Это не просто лишит Украину и ее соседние страны доходов от транзита газа, но в стратегическом смысле позволит ”Газпрому” контролировать как транспортировку, так и сами поставки газа в западноевропейские страны.

”Газпром” утверждает, что это позволит своевременно доставлять по ”Северному потоку” ”новый газ”, то есть газ из новых разрабатываемых месторождений. Но конкретные ресурсы пока не определены, так что плохо скрываемая краткосрочная цель корпорации — перенаправить транзит из украинских газопроводов в ”Северный поток”. В течение ближайших лет объемы газа, перенаправляемые из Украины, будут главным ресурсом ”Северного потока”.

В краткосрочной и среднесрочной перспективе ”Северный поток — 2” укрепит позиции России в противостоянии с Украиной и рядом центральноевропейских стран. Отныне ”Газпром” будет способен отрезать эти страны от поставок или заставить их пойти на определенные уступки, ссылаясь на такую угрозу. По крайней мере, до тех пор, пока эти страны не заключили соглашения с другими поставщиками.

Как проект по перенаправлению транзита, ”Северный поток — 2” потенциально выглядит более эффективным в сравнении с ”Южным потоком” (в его различных конфигурациях). Обойдя стороной Украину, ”Южный поток” изменит экспортный коридор, но в основном будет нацелен на прежние рынки. Тем временем ”Северный поток — 2” претендует на то, чтобы выйти на новые высокодоходные рынки северо-западной и западной Европы.

В конце 2014 года Европейская комиссия на законодательной основе наконец-то заблокировала ”Южный поток”. При этом ”Турецкий поток”, другой проект южного обходного коридора, в 2015 году даже для Москвы выглядит не более убедительно, чем десяток лет назад выглядел его предшественник ”Голубой поток — 2”, причем весьма сильно его напоминая. Таким образом, учитывая новые обстоятельства, Москва снова взялась за ”Северный поток”, основываясь на среднесрочных прогнозах спроса на рынке (смотри выше).

В случае если ”Северный поток — 2” будет реализован в том виде, в котором он был задуман, он может надолго зацементировать особые партнерские отношения между Россией и Германией в энергетическом секторе и оказать влияние на финансовый сектор и внешнюю политику.

Германия названа эксклюзивным получателем газа из ”Северного потока”. Результат подобной эволюции — новая роль Германии, помимо уже знакомой роли главного импортера российского газа в Европе. ”Северный поток — 2” обещает стать для Германии гарантией долгожданного статуса ”энергетического узла”. Он открывает для Германии перспективу превратиться в главный центр транзита и хранения российского газа и его последующего распределения среди стран Западной Европы. Для немецких энергетических корпораций это означало бы повышение доходов от продаж, а для федерального бюджета и бюджетов земель в Германии — потенциальные дополнительные поступления от транзитных ставок и налогов. Даже если показатели первой и второй ветки ”Северного потока” будут меньше суммарной мощности в 110 миллиардов кубометров в год, объемы поставляемого газа в Германию будут ошеломляющими. При таком масштабе перспектива увеличения налоговых поступлений и отчислений за транзит могут заставить правительство Германии серьезно задуматься при принятии решения относительно поддержки проекта ”Северный поток — 2”.

Назначение Германии на роль привилегированной страны, становящейся ”энергетическим узлом”, — не слишком оригинальная идея в Москве. В 2006 году президент Владимир Путин публично предложил выбрать Германию в качестве распределительного центра для транзита российского газа в Западную Европу. В то же время, рассчитывая на подвижки в освоении сверхгигантского Штокмановского месторождения, Путин предложил экспортировать добываемый там газ в Германию для дальнейших поставок в другие страны ЕС именно через газопровод ”Северный поток — 1”. Штрокмановский проект, однако, оказался невыполнимым и был заброшен в 2012 году.

Мертворожденный проект, предложенный Путиным Германии, мог бы вообще не повлиять на транзит российского газа через Украину в Европейский союз, учитывая, что газ из Штокмановского месторождения должен был стать именно ”новым газом”, то есть речь не шла о перенаправлении украинских транзитных потоков. Однако, теперь Россия ведет войну в Украине, а потому вовлекает Германию в этот антиукраинский проект. Это можно также рассматривать как проект, направленный против ЕС, поскольку он позволяет ”Газпрому” заменить неподконтрольный маршрут транспортировки газа на маршрут, находящийся под его контролем.

Часть 2

В самой Германии ”Северный поток” привел к появлению целой системы магистральных газопроводов и газохранилищ, которые призваны поддерживать транзит газпромовского газа на рынки Германии и других стран. Схема владельцев и операторов этой системы представляет собой серьезную проблему, учитывая существующие на энергорынке ЕС нормы и правила конкуренции. Этих проблем станет еще больше после того, как ”Северный поток — 2” добавит 55 кубометров газа к уже существующим 55 миллиардам кубометров ежегодной мощности ”Северного потока — 1”. С 2012 года и по сегодняшний день ”Северный поток — 1” работает примерно на 50% своей мощности.

Соответствующая инфраструктура на территории Германии включает в себя магистральные газопроводы OPAL и NEL, а также газохранилища в Редене и Йемгуме, и все это предназначено для функционирования в сцепке с первой и второй веткой ”Северного потока”. В различных комбинациях ”Газпром” и другие заинтересованные стороны владеют и управляют и OPAL, и NEL, а также хранилищами в Редене и Йемгуме. Помимо этой системы, ”Газпром” и Wintershall совместно управляют другой газотранспортной сетью, в которую также можно закачать газ из первого и второго ”Северного потока”.

Европейская комиссия все время рассматривала эти планы как направленные на создание вертикально интегрированных монополий. Комиссия использовала свои юридические полномочия для того, чтобы противостоять таким тенденциям (например, стоит вспомнить ограничение на объемы использования ”Газпромом” газопровода OPAL до половины его мощности). Со своей стороны, правительство Германии и местные регуляторы позволили ”Газпрому” увеличить свои активы в этой стране путем создания совместных предприятий с немецкими компаниями. Шквал согласований по таким поглощениям наблюдался в 2013 и в начале 2014 года, что было связано с завершением строительства ”Северного потока — 1” и ожидавшимся подписанием соглашений относительно строительства ”Северного потока — 2”. Однако, после российского военного вмешательства в Украине завершение таких транзакций стало для Германии невозможным на политическом уровне.

Теперь немецкий тайм-аут закончился. 4 сентября завершился процесс покупки ”Газпромом” газового трейдера и газохранилищ, принадлежавших Wintershall, а также был подписан акционерный договор по проекту ”Северный поток — 2”. В результате была создана проектная компания New European Pipeline AG, которая займется строительством ”Северного потока — 2”, а затем будет его оператором. Кто станет исполнительным директором нового предприятия, в пресс-релизах компаний умалчивается. Однако, на фотографиях ”Газпрома” с церемонии подписания видно, что помимо президентов компаний-акционеров, договор по ”Северному потоку — 2” подписывает не упомянутый в пресс-релизе Маттиас Варниг (Gazprom.com, по состоянию на 14 сентября). Варниг, занимающий должность управляющего директора ”Северного потока — 1” с момента создания этого проекта, по всей видимости получит аналогичную должность и в ”Северном потоке — 2”. Схема участия в акционерном капитале ”Северного потока — 2” в значительной степени пересекается со схемой ”Северного потока — 1”, а также с аналогичными схемами участия в связанных с проектом компаниях-операторах магистральных газопроводов и газохранилищ в Германии.

Все эти действия уже сопровождались давлением со стороны заинтересованных компаний, а также правительства Германии, направленным на отмену законодательства ЕС в области конкуренции и функционирования энергорынка. Министр финансов Германии Вольфганг Шойбле явно предлагает передать некоторые полномочия Еврокомиссии по борьбе с монополиями каким-нибудь другим структурам. Правда, каким именно структурам, пока публично не уточняется. Собственный антимонопольный регулятор Германии, Bundesnetzagentur, не возражает против монопольного использования ”Газпромом” газопроводов OPAL и (в перспективе) NEL (Naturalgaseurope.com, 3 сентября).

По данным Европейской комиссии, проект ”Северный поток — 1” был реализован в соответствии с существовавшим в то время законодательством ЕС, но ”Комиссия готова гарантировать, что в случае реализации проект ”Северный поток — 2” будет полностью соответствовать требованиям Третьего пакета законодательства в области энергетики ЕС”. И ”любые газопроводы, северные или южные, которые проходят по территории стран-членов ЕС должны полностью соответствовать законодательству ЕС” (Bloomberg, UNIAN, 11 сентября). Это официальное заявление подразумевает, во-первых, что на момент строительства ”Северного потока — 1” ”Третий пакет” еще не вступил в силу, но после этого начал действовать. А, во-вторых, далее присутствует ссылка на то, что Европейская комиссия эффективно использует законодательство ЕС для того, чтобы блокировать реализацию ”Южного потока”, еще одного проекта ”Газпрома” в Европе.

Вице-президент Европейской комиссии по вопросам Энергетического союза Марош Шевчович объявил, что по поводу ”Северного потока” будет подняты ”ведущие” вопросы. Например, соответствует ли этот проект стратегии ЕС по диверсификации энергопоставок? Какое значение он имеет для Центральной и Восточной Европы? Какие выводы нужно сделать, учитывая, что этот проект направлен на то, чтобы перекрыть украинский транзитный коридор? ”Все проекты такого масштаба должны соответствовать законодательству ЕС”, — заявил он (Politico.eu, 7 и 11 сентября; UNIAN, 11 сентября; BTA, 15 сентября).

Часть 3

По заявлениям еврокомиссара по вопросам энергетики Мигеля Ариаса Каньете, Украина является ”надежной транзитной страной”, тогда как ”Северный поток — 2” не способствует диверсификации поставок, и, следовательно, ”не является приоритетом” с точки зрения политики ЕС (Naturalgaseurope.com, 3 сентября). Оборот ”не является приоритетом” ранее использовался в качестве стандартной дипломатичной фразы со стороны Европейской комиссии, когда шла речь о блокировании ”Южного потока”. Эта фраза подразумевает (inter alia) отсутствие доступа к финансированию со стороны ЕС, которое предусмотрено для проектов, представляющих общий интерес в рамках программы Трансъевропейских энергетических сетей (TEN-E).

Вхождение в консорциум ”Северного потока — 2” австрийской компании OMV примечательно как с политической точки зрения, так и с учетом перспектив бизнеса. OMV — это мажоритарный владелец газотранспортного узла Central European Gas Hub (CEGH) в Баумгартене, недалеко от Вены. Он был запланирован как конечная станция для двух основных, конкурировавших друг с другом трубопроводных проектов: европейского ”Набукко” и газпромовского ”Южного потока”, причем обоих уже не существуют. В итоге единственная роль CEGH — быть конечной станцией для украинско-словацкого транзитного коридора в Европу. Но за последние годы объемы транзита газа в этом коридоре резко упали, достигнув отметки в 40 миллиардов кубометров в 2014 году. Реализация ”Северного потока — 2” может привести к полному отмиранию этого газотранспортного коридора, поскольку весь объем российского газа будет перенаправлен из украинских газопроводов в ”Северный поток”.

Следовательно, компания OMV присоединилась к проекту ”Северный поток — 2” для того, чтобы удержать на плаву CEGH, надеясь, по всей видимости, на то, что в конечном итоге Баумгартен будет соединен с ”Северным потоком” через трубопроводы OPAL и Gazela в Германии и Чешской Республике. Новый президент компании OMV Райнер Зеле уже указывал на такую возможность (Naturalgaseurope.com, 12 августа). До июля 2015 года Зеле был президентом Wintershall и тесно связан с ”Газпромом”. Можно предположить, что ценность Зеле для OMV заключается в том, что он сможет пошире открыть двери ”Газпрома” для австрийской компании и удержит от краха CEGH, связав этот узел с ”Северным потоком” (Ведомости, 4 сентября).

Если реализация проекта ”Северный поток — 2” приведет к отмиранию украинского транзитного коридора, со Словакией в роли побочной жертвы, то в подвешенном состоянии может оказаться и Венгрия. Украина — это единственный существующий маршрут для транзита российского (или любого другого) природного газа в Венгрию.

Если газовый транзит будет перенаправлен из Украины в ”Северный поток”, то это также скажется на Польше и Чешской Республике, хотя и менее драматичным образом, чем в случае с Украиной, Словакией и Венгрией.

Зависимость Чехии от российского газа составляет примерно две трети от всего объема потребления, которое в последнее время достигает порядка 9 миллиардов кубометров в год. Кроме того, Чешская Республика также обеспечивает транзит российского газа в Германию.

Уже существующие в Чехии две магистральные линии традиционно получали российский газ по украинско-словацкому транзитному коридору. Новый газопровод Gazela построен с учетом того, что российский газ будет поступать из ”Северного потока”, который напрямую будет закачивать газ в трубопровод OPAL в Германии, а оттуда уже в Gazela. По расчетам 2014 года, транспортировка российского природного газа в Центральную Европу по Балтийскому морю сопряжена с более высокими расходами по сравнению с транспортировкой такого же объема газа через Украину, а значит, приводит и к более высокой цене для конечного пользователя.

Последние двадцать лет Польша занимается транзитом российского газа по трубопроводу ”Ямал — Европа”, который проходит через Беларусь и Польшу. Его мощность составляет 35 миллиардов кубометров в год. Новые транзитные мощности ”Северного потока — 2” дадут возможность Москве либо перенаправить эти объемы в морской газопровод, минуя Польшу, либо путем угроз добиться пересмотра соглашения о поставке и транзите газа на выгодных для России условиях. Новые переговоры должны пройти до 2022 года.

В юго-восточной части Европы у ”Газпрома”, однако, нет возможности обойти Украину. ”Газпрому” придется продолжать использовать украинский транзитный коридор для снабжения Молдовы, Румынии (которая в 2015 году почти полностью прекратила импортировать российский газ), Болгарии, Греции и западных регионов Турции. В совокупности это составляет до 10 миллиардов кубометров газа в год, которые будут проходить через Украину по пути на Балканы.

Если ”Северный поток — 2” в конце концов все-таки появится, то хватит ли ”Газпрому” доступных объемов газа, чтобы до 2019 года ежегодно поставлять через ”Северный поток” 55 миллиардов кубометров, а годом позже, по обеим веткам уже в общей сложности 110 миллиардов кубометров? Звучит сомнительно даже с учетом использования большей части украинского транзита.

Текст публикуется в рамках сотрудничества портала Delfi и журнала Diplomaatia.

Оригинал текст — здесь.

Поделиться
Комментарии