Юрий Поляков завоевал популярность у читателей еще в конце 80-х годов своими повестями "Сто дней до приказа" и "ЧП районного масштаба". Сейчас писатель, активно продолжая литературную деятельность, занимает еще и должность главного редактора "Литературной газеты". Причем его деятельность на этом посту отмечена многими примечательными событиями: начиная с возвращения на первую полосу "ЛГ" портрета Максима Горького и кончая весомым увеличением тиража этого любимого издания российской интеллигенции до 100 тысяч экземпляров.

Свобода слова в России

Спектр вопросов, которые задавали Полякову в Таллине и Тарту, был настолько широк, что ему, отвечая на них, приходилось выступать сразу в нескольких ипостасях: писателя, драматурга, редактора, общественного деятеля и даже распространителя тиража "ЛГ".

Многие вопросы касались свободы слова в России. Поляков считает, что с этим в России не больше проблем, чем в любой другой демократической стране. Причем, вопреки довольно распространенному мнению, сейчас их даже меньше, чем в ельцинские времена. Поляков вспоминает о том, как после расстрела Белого дома в 1993 году в "Комсомольской правде" напечатали его нелицеприятную для Ельцина и его окружения статью, после чего газету чуть было даже не закрыли. "Поняли, что это идиотизм", — прокомментировал этот казус Поляков. Сейчас даже в кризисных ситуациях российские власти к таким мерам не прибегают. В качестве примера Поляков привел конфликт с Грузией. "Новая газета" и радио "Эхо Москвы" тогда заняли откровенно прогрузинскую позицию, но никаких административных мер в их отношении не последовало.

Касательно запрещения его книг в 80-е годы, Поляков любит вспоминать забавную историю с повестью "Сто дней до приказа". Против публикации наиболее яростно выступал тогдашний заместитель начальника Главного политического управления Советской Армии и ВМФ Дмитрий Волкогонов, впоследствии — одна из знаковых фигур ельцинской когорты либералов.

Возрождение "Литературки"

Говоря о своей "Литературной газете", Поляков подчеркивает, что в редакционной политике он исходит из необходимости представлять читателям самый широкий спектр мнений — от либеральных до державнических. Именно такой политикой он и объясняет возвращение популярности газеты, которая стремительно теряла тиражи из-за череды редакторов либерального направления, практически отсекавших все другие, не устраивающие их мнения. Он привел в качестве примера Валентина Распутина — безусловно, крупного писателя, имя которого, по причине явного несоответствия его книг "либеральным ценностям" (как они понимались в ельцинской России), годами вообще не упоминалось на страницах "ЛГ". "Монокоммунистическая идеология или монолиберальная — хрен редьки не слаще", — так Поляков определяет свое отношение к подобной редакционной политике.

Касательно проблемы цензуры прессы, Поляков заявил: "В нашу редакционную политику государство вообще не лезет. Но есть групповая цензура. Если редактор либерал, то это либеральная цензура, если патриот — то патриотическая, и т.д. Кроме того, зачастую вмешиваются олигархи, владеющие изданиями".

Три "Д"

Свою общественную позицию Поляков определяет как "Три Д": державность, духовность, достаток. Он обратил внимание на интересный момент. Даже компьютерная программа проверки грамотности подчеркивает слово "державность" извилистой красной линией: мол, нет такого слова в русском языке. Что касается духовности, то здесь тоже много путаницы. Почему-то считается, что она обязательно связана с религиозностью. Поляков, напротив, считает, что высокой духовностью в той же степени может обладать и убежденный атеист.

Судя по выступлениям в Таллине и Тарту, Полякова можно назвать евроскептиком. В будущее Евросоюза он не верит, считая, что ЕС развалится, когда Германии надоест везти на своем горбу менее успешно развивающиеся экономики Евросоюза. Кроме того, его раздражают двойные стандарты, которые, по его мнению, широко распространены на Западе, когда речь заходит о России.

Много вопросов задавалось насчет событий недавнего прошлого, в результате которых прекратил свое существование Советский Союз. У Полякова крайне негативное отношение ко многим явлениям, связанным с тем периодом. "Когда Бог хочет погубить народ, он заставляет выбирать его между Горбачевым и Ельциным", — перефразировал писатель старое изречение. Политику ельцинского министра иностранных дел Андрея Козырева он назвал "позорной", проведя исторические параллели с царской Россией. Долгое время министром иностранных дел был агент австрийского влияния Нессельроде, и только когда его сменил Горчаков, российская дипломатия стала служить интересам России.

"Феномен советской цивилизации практически не исследован", — утверждает Поляков. Он с иронией относится к попыткам выкрасить весь советский период в черный цвет: "У нас как диссидент — так сын генерала КГБ, как антисоветчик — так из семьи старых большевиков".

В Тарту довольно большой кусок встречи, продолжавшейся целых три часа вместо запланированных двух, был посвящен практически запрещенной в советское время теме национализма. Поляков считает совершенно необходимым научные исследования национализма. "В Европе термин "национализм" используется как эмоционально нейтральный", — подчеркнул писатель. Его очень интересует проблема не политизированного, а научного исследования русского национализма. Поляков упомянул о начале издания научного журнала "Проблемы национализма", на который он возлагает большие надежды в изучении этого очень важного вопроса, который в годы советской власти был строжайшим табу.

Модернистское безумие

Касательно эстетических вкусов, о Полякове можно сказать как о противнике модернистских экспериментов. "Люди устали от модернистского безумия", — заявил писатель. Его также крайне раздражает "новое прочтение" в литературе и кинематографе Великой Отечественной войны, ничего общего с реальными событиями не имеющее.

В качестве типичного примера он привел фильм "Сволочи" (о якобы имевшем место использовании детей в качестве советских диверсантов-смертников).

Поляков считает нелепой ситуацию, когда ставятся сомнительные фильмы по произведениям современных авторов, в то время как до сих пор не экранизированы многие книги великолепных писателей-фронтовиков — таких, как Василь Быков или Владимир Богомолов. Московский гость не обошел вниманием и некоторые книги на историческую тему. Так, книги Виктора Резуна-Суворова он считает чисто пропагандистским, четко нацеленным первым ударом по святыням. Этим целям служит даже псевдоним "Суворов", выбранный Резуном.

В отношении престижа литературных премий Поляков — чистый государственник. По его мнению, в условиях современной России "Русский Букер" никак не может сравниться со своим английским оригиналом. Самой престижной для российского писателя является Государственная премия, присуждаемая решением президента России.

Поделиться
Комментарии