В один из дней, мой сотрудник Михаил не просто пришёл с утра на работу, а величественно вплыл, неся в обоих руках пакеты с пивом и улыбаясь так, что хотелось пойти в зоопарк и пристыдить бегемота, объяснив ему, КАКОЙ ширины должна быть улыбка. Поводом для проставления был предыдущий день, во время которого он проводил в Шереметьево-2 таможенное оформление дискеты, стоимость которой была 96 000 долларов. Сложный груз. Не буду вдаваться в подробности, но очень сложный груз. Стоит ли удивляться тому, что оформив его в таможне, Мишаня на радостях решил это дело отметить? Купил там же в Шереметьево маленький /с ладошку/, но с нормальными ручками пакетик, положил в него дискетту и, натянув пакетик на кисть левой руки, отправился с такими-же счастливчиками-брокерами бухать в буфете.
Вечер, пора уж и расходиться, Мишаня, корча из себя змею, зигзагообраными движениями, бочком пробирается к выходу. Предъявляет охране пропуск на вынос оформленного груза и поднимает левую руку, чтобы показать сам груз. Как вы уже, наверное, догадались, показать он смог только ручки пакетика, которые остались на руке. Сам же пакетик где-то оборвался, а из-за того, что дискетта почти ничего не весит — её утеря произошла совсем незаметно.
Бег по всем местам вливания, опросы свидетелей и собутыльников, понурое блуждание взглядов по сторонам всего Шереметьево ничего не дали. Бурная фантазия, подстёгнутая алкоголем, услужливо подкинула картину распятия на колу, у основания которого весело потрескивает небольшой, но вполне достаточный костерок и заставила голову несколько раз удариться в стенку. Получив столь сильную встряску, голова, чтобы не пораскинуть мозгами, мозгами всё же пораскинула и выдала образ подметающих уборщиц, скидывающих всё, что валяется на полу в мусорные вёдра, из которых всё должно рано или поздно стечься в мусорный бачок. Так родилась МЫСЛЬ, направившая ноги в сторону мусорного бачка и убитая напрочь глазами, которые со злорадством передали мозгу картину перевёрнутого мусорного бачка, из которого весь мусор частично вываливается, частично вытекает в мусоровозную машину.
Любой трезвый человек понял бы, что идея найти дискетту в мусоре — мало того, что почти бесшансна, но и в прямом смысле слова только что провалилась. Только абсолютно пьяный человек мог подойти к водителю мусоровоза, сунуть ему денег, а себя — в кузов этого мусоровоза. Только абсолютно пьяный человек мог не задохнуться в этом кузове и искать дискетту в огромной куче мусора в полумраке. И, только абсолютно пьяный человек, за полчаса изменивший месторасположение всего мусора в мусоровозе, изменивший теорию вероятности и полностью изменивший цвет своей одежды, смог эту дискетту там найти. Но Мишаня именно таким и был. Найденную дискетту и счастливого, но грязного Мишаню, обмывали всем офисом.
Олег, другой мой сотрудник, растаможив в том же самом Шереметьево 2 какой-то детектор, применяемый в медицине и, как по форме, так и по назначению, напоминающий вибратор, обнаружил то, что упакован он помимо здоровой картонной коробки в маленький и очень удобный чемоданчик, решил, что в каробке нести его будет не так удобно, как просто в чемоданчике, каробку выкинул в тот же самый бачок. Позже, созвонившись с клиентом, он узнал, что груз им необходим почему-то в полном виде, то есть, выкинутая картонная коробка им тоже нужна. Там, на каробке, типа, есть какая-то важная информация. Что делать? Правильно. Эту коробку уже успели засыпать другим мусором, так что её поиски сопровождались не только трёхэтажным матом, но и фейерверком из разлетающегося в разные стороны мусора, могущим посрамить девятомайский салют. Грязненькая, но найденная коробка была всё же доставлена клиенту.
Я. Когда я ещё только начал жить один, я тщательно следил за уровнем загрязнения квартиры. Мусор, который оставался дома после вечеринок, я тщательно собирал, упаковывал в пакеты и выносил из дома. В тот памятный день я, собираясь с утра из дома в Шереметьево 2, так и сделал. Собрав шесть пакетов мусора, я вышел в корридор, но решил мусоропроводом не пользоваться — шумно, соседи спят, да и времени выкидывание займёт больше, чем просто пройти мимо уличного бачка и выкинуть в него пакеты.
Подхожу к бачку. Он у нас огромный, выше меня ростом и объёмный, как кузов здорового самосвала. Возле бачка нерешительно топчется уже явно бомж, но ещё явно не потерявший остатки самоуважения. Видно то, что при людях ему заныривать в бачок стыдно, хоть и явно необходимо — большой бачок сулит большие клады. Впрочем, может всё быть и проще — вполне возможно, что опыт раскопок этого бачка научил его тому, что выкидывающие что-то в бачок мусор люди не видят, куда кидают и могут попасть мусором ему по голове. Не знаю точно, но он, заприметив меня уже издалека, стал топтаться на месте и поглядывать на меня подгоняющим взглядом.
Меня! Поторапливающим! Я, конечно, не физиогномист, но этот взгляд я расшифровал однозначно. Чтож, неспешно подхожу и /какой же я мелкий и противный тип, чтобы подчеркнуть разницу в нашем положении, демонстративно неспешно и изящными жестами, как будто забрасывая молот в корзину, молча и красиво закидываю пакет за пакетом в этот гигантский бачок, оставив себе только тот пакет, в котором я вез необходимые для оформления документы в Шереметьево.
Думаю, что все уже догадались.
Правильно.
Пройдя всего два шага от помойки, я споткнулся и многообещающе звякнул лежащими в пакете пустыми бутылками и банками. Развернулся. Посмотрел на бомжа, который почти было начал залезать в бачок но, увидев, что я возвращаюсь, опять встал и начал на меня смотреть. Спокойно подойда к бачку, я так же красиво запульнул в него последний пакет, снял с себя пиджак, аккуратно его сложил и повесил его на ограду, повернулся к бомжу, посмотрел ему в глаза и, сказав ему фразу: "Смотри, как надо, салага", — полез в бачок за пакетом с документами.
С тех пор я ненавижу Шереметьево и выкидывать мусор.
Вот такая у меня работа. Что ж, кто-то должен и в мусоре ковыряться.
