В когтях экономического фетишизма
Доклад о развитии человеческого потенциала издается Ассамблеей сотрудничества Эстонии (ранее Фонд договора общественного согласия) с 1995 года и представляет собой собранные воедино и проанализированные социологические исследования, призванные наметить дальнейшие пути развития страны. Для человека, следящего за новостями, в докладе едва ли найдется что-то совсем неожиданное, однако сам по себе выход столь масштабного издания, охватывающего самые разные стороны общественной жизни, всякий раз становится событием.
Примечательно, что сделанные в докладе прогнозы имеют обыкновение сбываться. Так, еще в прошлом году главный редактор сборника Мати Хейдметс отмечал, что, несмотря на впечатляющий рост экономики, богатство Эстонии весьма относительно и ее жители склонны смотреть на ситуацию через розовые очки. "Исходя из ВВП на человека, мы находимся в замыкающей рейтинг тройке европейских стран", — сказал тогда Хейдметс. В этом году, когда большинство жителей на своей шкуре ощутили замедление роста экономики, один из редакторов сборника, профессор сравнительной политологии ТЛУ Райво Ветик сообщил, что согласно прогнозам ВВП на человека достигнет среднего уровня по ЕС лишь к 2019 году, в то время как в Чехии это произойдет к 2012, а в Словении — и вовсе к 2009 году. О пятерке самых богатых стран Европы, куда Эстонию пообещал привести премьер-министр, составители исследования предпочли тактично умолчать.
В целом выступление Ветика свелось к тому, как все плохо: тут и низкая средняя продолжительность жизни, и социальное неравенство, и трудность найти работу для женщины без высшего образования. С образованием, впрочем, все не так печально, хотя и на него тратится почти в два раза меньше, чем в тех же Словении и Чехии. Причины нынешнего неблагополучия и общего падения в мировом рейтинге развития человеческого ресурса Ветик усмотрел в сверхлиберальной экономике и партийном менталитете. "Неважно, ловят ли кошки мышей, главное, чтобы они были правильного цвета", — констатировал он.
Выступавший после него Мати Хейдметс огласил результаты опросов, согласно которым население перестало доверять партиям и парламенту, зато продолжает верить армии, канцлеру юстиции и Госконтролю. Заодно собравшихся "порадовали" сообщением, что индекс добровольного участия в общественной жизни в Эстонии ниже среднего по Европе.
Особое оживление вызвал доклад Марью Лауристин, отвечавшей за составление самой животрепещущей главы доклада "Неэстонцы как часть эстонского общества". Предложив говорить о коренной части населения, не противопоставляя их "инородцам" (впрочем, этого слова Лауристин избегала), она задала тон дальнейшей дискуссии. Говорились очевидные вещи — настолько очевидные, что ведущие политики предпочитают их игнорировать. Отмечалось, что увеличение численности эстонских граждан среди неэстонцев никак не повлияло на их вовлеченность в общественную жизнь; говорилось о разнице в доходах, занимаемых должностях, влиянии на принятие решений в стране.
Один из самых печальных выводов этого отчета — большинство русских и большинство эстонцев не готово к сотрудничеству, круг общения строится по национальному признаку, 93% русских смотрят российские телеканалы и лишь 41% из них смотрит эстонское телевидение, а эстонские СМИ тем временем практически не уделяют внимания повседневным проблемам местных русских. При этом на вопрос, обогащает ли общение с представителями других культур, многие эстонцы ответили отрицательно, Эстония по этому признаку занимает последнее место по ЕС. Один из диспутантов, социолог Андрус Саар был наиболее обеспокоен именно тем, что в 2007 году среди молодежи оказалось много тех, кто резко отрицательно относился к интеграции.
Эрик Терк, представивший заключительную главу доклада, констатировал: "Мы в когтях экономического фетишизма", структура эстонской экономики менялась в том направлении, которое поначалу дает быстрый рост, но это делает нас похожими не на развитые страны ЕС, а скорее, на отсталую в этом смысле Грецию. Эстония — все еще "страна синих воротничков", где слишком мало людей работает на должностях, требующих высшего образования. Наша структура производства базируется на примитивных сферах деятельности, не используются современные технологии, не стимулируется рост квалификации рабочей силы — откуда ждать прогресса?
Со стороны патриотически настроенному наблюдателю это обсуждение могло показаться типичным интеллигентским нытьем, однако практически во всех докладах намечались возможности позитивного развития страны. Терк, например, посоветовал политикам ориентироваться на правильные сценарии и в качестве образца привел Данию и Ирландию, заодно поздравив присутствующих с Днем св. Патрика.
Говоривший вслед за ним Юло Каэватс с сожалением был вынужден констатировать: несмотря на то, что политики каждый год внимательно прислушиваются к этому докладу, они ничего не делают для того, чтобы реализовать его идеи. "Этот доклад должен бы стать настольной книгой каждого политика, — сказал он, — но крупнейшие партии стараются навязать дебаты на неважные темы, а ведущих социологов, выступивших со своими предложениями во время и после апрельского кризиса, окрестили „красными профессорами"". О да, дебатов в нашей прессе хватает: чего стоит один памятник Свободы! В заключение Каэватс предложил участникам ассамблеи заключить рамочный договор со СМИ о постоянной рубрике, которая была бы посвящена будущему Эстонии. Председатель ассамблеи Пеэп Мюльс заметил в ответ, что такой договор уже заключен с Eesti Päevaleht: в рамках этого проекта выходит приложение Mõte. Кстати, приложение весьма интересное, однако русскоязычный читатель из этого информационного пространства и обмена мнениями опять-таки оказывается исключен.
Не могла не зайти речь и об апрельских событиях. Иви Проос, говоря о противостоянии, возникшем между социологами и иными патриотичными журналистами после апрельских ночей, сделала характерную оговорку, назвав их августовскими. В самом деле, апрель 2007-го значит для современной Эстонии не меньше, чем август 1991 года. Впрочем, не все с этим согласны, главный редактор газеты Sirp Каарел Таранд заявил, например, что вообще не воспринял произошедшее в апреле как кризис. "У меня не было шока. Случаев столкновений масс с полицией в мире довольно много", — сказал он и принялся рассказывать про естественную интеграцию, от которой рождаются дети. Правда, чуть позже ему возразила Ингрид Рюйтель, которая сослалась на исследования, свидетельствующие, что в семье, где один из родителей — русский, ребенок обычно считает себя тоже русским.
Задавший вопрос из зала представитель Сетуского конгресса Юри Вайдла назвал апрельские события "кризисом эстонских политиков", не избавившихся от коммунистической модели мышления. Отвечавшая ему Лауристин констатировала, что за кризисом стоят взаимоотношения политиков и в целом настроения в обществе. "Вопрос в том, есть ли в обществе предпосылки: если есть горючее, его легко поджечь", — сказала она. С другой стороны, есть и предпосылки для диалога, о чем свидетельствует хотя бы большой интерес к презентации доклада: свободных мест в просторной аудитории KUMU практически не было. Повлияет ли доклад на будущее Эстонии или дело ограничится сотрясанием воздуха — покажет время.
