"У нас сидят только свободные люди"
"Вести Недели" в очередной раз заинтересовались открывшимся около трех лет назад центром в январе, после жалобы одного из нелегалов — Теймураза Долишвили. Но на официальное ходатайство о посещении центра газете ответили отказом, тем более что Долишвили к тому времени уже выслали из страны. Полученное вскоре после этого известие о смерти другого обитателя центра лишь укрепило наше желание выяснить, насколько эффективно осуществляется общественный контроль за деятельностью центра и почему доступ именно в это учреждение настолько ограничен законом.
Сразу оговоримся, что ответа на последний вопрос ни одно официальное лицо нам так и не дало. Однако после обращения с запросом в Министерство внутренних дел и к канцлеру юстиции в святая святых нас все-таки пустили.
Евроремонт, овчарка и два ряда проволоки
На фоне заброшенных на зиму парников и деревянных развалюшек на въезде в поселок Харку Депортационный центр выглядит почти жизнерадостно. Если бы окружающий его проволочный забор был раза в два пониже, двухэтажное сиреневое свежеотремонтированное здание можно было бы запросто принять за детский садик. В двух огороженных еще одной дополнительной решеткой внутренних двориках есть даже некоторое подобие "лазалок". Впечатление портят только забранные решеткой окна. У крыльца проходной на цепи сидит овчарка. Жалобно поскуливающая на кусачем весеннем ветерке лохматая псина тоже сошла бы за забытую во дворе большую плюшевую игрушку, но когда директор центра Тоомас Куузе крепко берет ее за ошейник и быстро говорит: "Проходите", — от его очень серьезного тона становится как-то не по себе.
На проходной посетителей просят оставить в специальном шкафчике мобильные телефоны и показать удостоверения личности. Не будь мы журналистами, контроль был бы еще более строгим. Комната для посещений разделена на две половины стеной со звуконепроницаемым стеклянным окошком. Это сделано потому, что слушать беседу заключенного с адвокатом или священником охранникам запрещено, а следить, чтобы во время свидания не передавались запрещенные предметы, нужно постоянно. Самой распространенной "контрабандой" являются наркотики и мобильные телефоны (звонить на волю и принимать звонки нелегалы могут только по телефону-автомату в коридоре).
От педофилов до убийц
В Депортационный центр попадают двумя путями — либо с воли после незаконного перехода через границу или долгого нелегального проживания в стране (тогда задержанию предшествует предписание ДГМ о добровольном выезде из страны), либо прямо из тюрьмы, если заключенный отбыл срок, после чего Эстония решила вернуть "ценный кадр" на историческую родину. Бывшие зеки составляют 39% депортируемых.
"У нас тут были всякие, начиная от педофилов и заканчивая убийцами. Один депортируемый так долго сидел в тюрьме, что независимой Эстонии, по сути, и не видел. Сел при советской власти, прямо из тюрьмы был отправлен сюда и позже выслан в Россию. Одно время бывшие заключенные составляли около половины клиентуры центра, в этой ситуации работать было уже очень сложно. Наш режим кажется им настолько легким, что они перестают понимать — если ограничений так мало, то зачем они вообще нужны", — вспоминает директор центра Тоомас Куузе. Нелегальной иностранной рабочей силой и преступниками, которых передают другой стране еще до окончания срока заключения, Депортационный центр не занимается. "В этом смысле у нас сидят только свободные люди",- говорит директор.
Детей в центре для нелегалов еще не было
Всех попадающих в центр нелегалов первым делом тщательно обыскивают в специальном помещении, потом проверяют на СПИД/ВИЧ, гепатит, туберкулез и сифилис. Если у человека нет личных вещей и денег, что случается нередко, ему выдают одежду, обувь, предметы личной гигиены, компенсируют переписку с адвокатом, консульством, судом, государственными инстанциями, канцлером юстиции и президентом, к которым депортируемый может обратиться с жалобой.
Располагающие собственными средствами нелегалы могут покупать себе фрукты, конфеты, нескоропортящиеся мясные продукты. В магазин со списком заказов раз в неделю отправляется сотрудник центра. Все расчеты ведутся по чекам. Допускаются и посылки с воли. Но передача лекарств и продуктов исключена — обыскать их на предмет наркотиков или яда, не приведя при этом в негодность, зачастую невозможно.
Сейчас в центре 26 мест для мужчин и 16 для женщин и семей. Правда, такого, чтобы сюда помещали родителей с детьми, еще не было. Часто нелегалы при задержании скрывают, что в Эстонии у них уже есть жены и несовершеннолетние дети — это выясняется, лишь когда они начинают ходатайствовать о виде на жительство. Ходить по коридорам между комнатами и навещать друг друга обитатели одного отделения могут все время до отбоя, гулять в огороженном дворе ("лазалки" на поверку оказались спортивными тренажерами) тоже можно свободно весь день, за исключением перерывов на завтрак, обед и ужин.
Свободного сообщения между женской и мужской половинами нет, для прогулок тоже предусмотрены разные дворы. Если обитатели мужского и женского отделения хотят общаться по взаимному согласию, им, как правило, не препятствуют, рассказывает Тоомас Куузе, но особенного желания не наблюдается. Именно потому, что контингент на мужской половине живет не самый мирный. Семьи в центре не разлучают.
На женской половине нам повстречалась только одна нелегалка: лет сорока, с испитым лицом, в спортивном костюме. Она сидела в комнате отдыха, обедала, смотрела эстонский сериал и поздоровалась с директором по-эстонски. Проходя мимо ее комнаты, с именной табличкой на дверях, мы обратили внимание, что имя у женщины эстонское, хотя фамилия русская. Она гражданка России из Псковской области и поэтому подлежит высылке независимо от происхождения, объясняет директор.
В стандартной жилой комнате две двухэтажные деревянные кровати, стол и два стула. На окнах коротенькие занавески, чья пестренькая расцветка бессильна отвлечь внимание от решеток. В общей душевой стоят стиральная и сушильная машины. Более спартанская обстановка в изоляторе, куда помещают заразных больных и агрессивных заключенных. Изолятор находится в подвальном этаже. В полутемной комнатке узкая кровать, умывальник, унитаз, стол и стул. И холод. "Здесь полы с подогревом, но когда в изоляторе никого нет, включать отопление не имеет смысла", — говорит директор. Остается поверить, что "подогрева" в полах достаточно, чтобы быстро согреть промозглое помещение. И все-таки помещать сюда больного человека кажется странным…
"Он умер, как Милошевич"
Медицинскую помощь в случае легких недомоганий обитателям центра оказывает семейный врач, приходящий дважды в неделю. Если заболевание требует серьезного лечения, нелегала отвозят на прием к специалисту или помещают в больницу.
В конце января в Мустамяэской больнице скончался от инсульта один из содержавшихся в центре граждан России — 65-летний Валентин Странский. Он страдал гипертонией, но, как выяснилось позднее при обыске его комнаты, не принимал прописанные врачом лекарства. "При таких же обстоятельствах умер Милошевич. Конечно, это очень трагично, но человек сам выбирает, устраивать ли ему голодовки, отказываться ли от лечения, — пожимает плечами Тоомас Куузе. — Принудительное лечение возможно лишь при опасных заразных болезнях, таких как, например, туберкулез. Принудительное кормление мы не можем применять — на этот счет существуют международные конвенции. Все что мы можем — это следить, чтобы человек не умер".
Голодовкой серьезно подорвал свое здоровье еще один пожилой обитатель центра — грузин Теймураз Долишвили, который в сентябре приехал в Эстонию к сыну по визе, нелегально остался в стране в надежде получить вид на жительство, чтобы помогать невестке нянчиться с внуками, но зимой был выслан в Грузию. Жестоко разочаровавшийся в своих искренних ожиданиях Долишвили был несколько неуравновешен, что его не рискнули просто отправить самолетом в Грузию и ради его же безопасности приставили к нему пограничный конвой. Но таких одиноких бунтарей мало: в основном нелегалы голодают, по тюремному обычаю, коллективно — с целью добиться поблажек в режиме содержания или просто привлечь к себе внимание.
18% счастливчиков
Если рисковать своим здоровьем отваживаются немногие обитатели центра, то от сотрудничества с властями отказываются практически все. Российский военный пенсионер Николай Миколенко, некогда получивший квартиру в Санкт-Петербурге по американскому ваучеру, данному ему взамен на обещание покинуть Эстонию, и обещание не сдержавший, сидит в Харку уже два с половиной года. И все это благодаря тому, что отказывается заполнять анкеты, необходимые для оформления документов на депортацию. Покойный Странский называл себя то Тюриным, то Комиссаровым, поэтому установить его личность российскому посольству было очень нелегко. Многие российские нелегалы родом из глубинки, дожидаться ответа из милицейского участка какого-нибудь села Кукуева приходится месяцами.
Сотрудники центра подсчитали, что на высылку одного россиянина уходит в среднем четыре месяца. Процесс избавления от нелегалов осложняется тем, что со многими бывшими союзными республиками — а именно оттуда к нам, в основном, и приезжают потенциальные клиенты Харкуского центра — у Эстонии нет договоров о приеме нелегальных иммигрантов обратно. Но и договоры не всегда спасают. Среди успешно высланных рекорд длительности пребывания в центре принадлежит жителю Латвии. Он перешел границу, был задержан, но латыши отказывались принимать его обратно, ссылаясь на то, что речь идет о гражданине России, а российское посольство, в свою очередь, никак не могло установить, что у этого человека действительно есть гражданство РФ. Каждый месяц в центр поступают всего 1-2 человека, а сидит одновременно нередко больше 20.
Количество желающих легализоваться иммигрантов возросло после того, как Эстония стала частью Европейского союза. Но лишь 18% нелегалов выходят из центра свободными жителями нашей страны. Эстония выдает им виды на жительство в том случае, если ни одно другое государство не соглашается признать их своими гражданами. Но ради этого крошечного шанса многие готовы отдать годы жизни, а то и рисковать самой жизнью.
МВД: Полный порядок
Министр внутренних дел проверял Депортационный центр несколько недель назад. Отдел МВД по делам иностранцев на считает, что возможность посещения центра чрезмерно ограничена, ведь нелегалам гарантирована возможность свободно встречаться с сотрудниками консульства, адвокатом, священником. По мнению представителей МВД, закон гарантирует достаточный общественный контроль над деятельностью центра. В прошлом году в Министерство внутренних дел обратились с жалобами семеро подлежащих высылке лиц. Их недовольство было вызвано запретом покупать скоропортящиеся продукты и круглосуточно курить, отсутствием спутникового телевидения и спортзала. Проведенная проверка не выявила в деятельности центра никаких нарушений.
Канцлер юстиции нашел нарушения
Канцлер юстиции проверял центр в декабре 2004 года вскоре после совместного обращения к нему всех содержавшихся там в тот период нелегалов. В ходе проверки, проведенной совместно с Инспекцией по охране здоровья, были выявлены нарушения требований гигиены при приготовлении пищи и заведено дело о проступке. Инспекция также нашла, что еда заключенных была недостаточно калорийной, а в меню содержалось мало овощей. Центр сообщил, что сменит фирму, которая кормит заключенных.
Канцлер рассмотрел жалобу единственной на тот момент женщины-нелегала, которая жаловалась на недостаток общения, и пришел к выводу, что в центре мужчины и женщины слишком изолированы друг от друга. Канцлер также рекомендовал расширить возможности заключенных плодотворно проводить свободное время, например, установить столы для настольного тенниса, обеспечивать более широкий выбор газет и журналов. Нелегалы жаловались на напряженные отношения с персоналом центра, однако случаев насилия над заключенными в ход проверки выявлено не было. Центр также обещал в ближайшем будущем обеспечить нелегалов психологической помощью, что и было сделано, хотя к психологу нелегалы обращаются редко.
В ходе проверки персоналу также было рекомендовано более обоснованно использовать наручники в тех случаях, когда подлежащие депортации лица вывозились за пределы центра. Кроме того, канцлер рассмотрел жалобу одного из нелегалов на то, что у него отобрали и уничтожили развешанные по стенам его комнаты самодельные иконы, и пришел к выводу, что действия персонала были необоснованными.
Депортационный центр также проверяли представители верховного комиссариата ООН по делам беженцев.
Люди, ждущие депортации в Харкуском центре, и их родственники могут поделиться своим мнением с редакцией по телефону 665-11-03.
