"Т-а-а-к, сперва надо определиться, где я?.. Если я дома,- то это мне снится… Если я на работе, то это действительно меня будят.. Боже ,как не хочется открывать глаза… Ну вот, открыл… Ага, я на работе…Придется вставать…"
Быстро встаю. Одеваю брюки, рубашку, халат, фонендоскоп… Действия отработаны до автоматизма. Массирую точку "бэй-хуей" на макушке головы, для усиления мозгового кровообращения и сонный иду в диспетчерскую. По опыту уже знаю, что я проснусь только при подъезде к дому, куда вызывали. Поэтому сейчас главное врубиться, куда же мы едем, к кому. Надежда на водителя слабая - он тоже сонный. Интересно, сколько сейчас времени?… Только полвторого ночи?! Это я спал только полтора часа! Укоризненно смотрю на диспетчера:
- Галочка, сознайся честно, — грешна?
По неписаным правилам скорой помощи, если диспетчер перед дежурством согрешила, то Боженька ее наказывает большим количеством ночных вызовов. Поэтому и ночь получается без сна…
- Алексеич, честно, невиноватая я…
- Ну,смотри, Галочка… А то сходи в церковь к отцу Федору покайся: и тебе, и нам легче будет!
Так, дежурная шутка произнесена. Расписываюсь в журнале, можно ехать. Вызов недалеко: на Харьковскую, 126.
"П/с" — плохо с сердцем. Под этим названием вызова может быть все, что угодно. Говорят, что плохо с сердцем — думают, что быстрее приедут. А на самом деле там или повышенная температура, или болит живот, или суставы третий день "ломает". Мы уже привыкли. Ничего, приедем — разберемся. Водителю хорошо: ночью только привез тебя, — и опять уснул. Всегда поражаюсь мгновенности засыпания наших водителей: вот только что разговаривал с тобой, остановился и уже лежит на капоте, спит.
А тут, — взбирайся на седьмой этаж. Да еще тяжелейший ящик! Если днем вес ящика как-то не замечаешь, то ночью он утяжеляется втрое. В ящике – маленькая больничка, без него никуда! Махать руками возле постели больного - не помогает.
Уже к третьему этажу начинаешь просыпаться, на пятом — делаешь остановку: надо отдышаться. На седьмом, окончательно проснувшись, начинаешь злиться на тех, кто в высотных домах повыключал все лифты с целью неясной экономии; и это помогает окончательно проснуться. Утешает мысль, что в Харькове "скорая" ходит и на 16-й этаж.
Войдя в коридор квартиры,уже начинаю понимать, что вызов не пустячный: испуганный взгляд мужа, з апах лекарств, необъяснимые волны страха, пронизывающие всю квартиру говорят о том, что здесь люди болеют, и болеют давно. Вхожу в комнату и тут же натыкаюсь на взгляд огромных серо-голубых глаз. Взгляд испуганный, неподвижный, как бы спрашивающий: "Кто вы? Можете мне помочь? А хватит ли знаний и умения?". Отмечаю про себя: женщина примерно 45-ти лет. Повышенного питания. Ухоженная. Вынужденное положение тела — полусидячее. Одышка. Отеки на ногах. Здесь шутки неуместны. Здесь нужен солидный "профессорский" тон.
- Здравствуйте, Тамара Ивановна (диспетчер не зря, принимая вызов, спрашивает фамилию, имя, отчество больного). Меня зовут Михаил Алексеевич. Я — врач скорой помощи. Ну-с, что случилось?..
Гляжу, взгляд потеплел, напряжение уменьшилось. Контакт с больной установлен. Начинается непростая работа. Надо выяснить, что случилось с больной; среди словесной "шелухи" найти "золотые" фактики, на основе которых можно поставить правильный диагноз. В то же время прямо спрашивать нельзя, потому что "как вы не понимаете, доктор, — ведь болит все!!!".
Случай действительно непростой. Четыре месяца назад появились боли в области сердца, жгучего характера, иррадирующие в левое плечо и шею. Боли непостоянного характера, но неприятные. Никуда не обращалась. Два месяца назад — сильнейшая боль в области сердца, жгучего характера, одышка, повышенное давление. В свою больницу не обращалась, а так как есть своя машина, помчались в Харьков, в институт терапии. Там ей сразу же поставили диагноз: "предынфарктное состояние". Ни больше, ни меньше.
А почему бы и не поставить? У пациента есть деньги, можно и полечить в надежде на благодарность. Ведь еще дедушка Ленин, установив наименьшую зарплату врачам и медработникам, сказал, что народ их и так прокормит. Поэтому, поставив обыкновенный диагноз: "гипертонический криз", благодарности не дождешься, а вот выставив "предынфарктное состояние" в 90% случаев родственники говорят: "Доктор, сделайте, пожалуйста, все что можно - мы вас отблагодарим!" И незаметно суют в карман "благодарность".
Поэтому я скептически воспринимаю диагнозы стационаров и сам стараюсь выяснить ,что случилось с больным. Была ли там ишемия миокарда, или это был гипертонический криз на фоне начинающейся бронхиальной астмы. Голова работает как хороший компьютер, вылавливая из вороха слов малюсенькие факты. Малейшая неточность в постановке диагноза может привести к катастрофе, к потере больного! Визуально отмечаю: потливости нет, больная не мечется, хотя и вынужденное положение телa. Страх смерти. Тоны сердца глухие, но ритмичные. Акцент второго тона сердца над аортой незначительный. В легких множество сухих хрипов,единичные влажные…
Тут в комнату входит муж больной с маленькой девочкой на руках. Оказывается, внучке ночью захотелось пить и посмотреть на "бабу". Хорошо. Немного передохнем. Наконец-то, сюсюканье прекратилось, убрались. Продолжаем работать: вопрос-ответ, вопрос-ответ, пальпация, аускультация… Прихожу к выводу: "Приступ бронхиальной астмы на фоне гипертонической болезни; остеохондроз шейно-грудного отдела позвоночника".
Вижу полное недоумение в глазах больной: мол, столько расспрашивал… И всего лишь "остеохондроз"? "Я такая больная, а он мне — остеохондроз!? Вот если бы поставил предынфарктное состояние, тогда другое дело…" Предлагаю поехать в стационар сделать электрокардиограмму; уточнить диагноз. От стационара категорически отказываются. Желают лечиться только на дому. Но лекарств и шприцов дома нет. Можно внутримышечно сделать инъекции и будет вполне достаточно, но… Профессиональная гордость! Черт бы ее побрал! Теперь мучайся. Руки у женщины толстые — вен практически не видно. Ура, попал сразу! Медленно начинаю вводить эуфиллин. И получаю: "Что-то рука заболела. Вы там не под кожу вводите?" Думаю: "Ну что, получил?! Каждое доброе дело наказуемо! Она еще не знает, что такое эуфиллин под кожей! Попадет в стационар — еще узнает!" Успокаиваю больную, что ввожу не под кожу. Медленно заканчиваю внутривенную инъекцию. Внутримышечно добавляю дибазол с папаверином и фуросемид.
- Доктор, а мне стало значительно легче. Но все равно я завтра поеду, посоветуюсь с Анатолием Васильевичем, заведующим терапевтическим отделением.
- Хорошо, но уже не завтра , а сегодня. И прежде чем лечиться , надо знать, что лечить. Обязательно сделайте электрокардиограмму и рентгенографию шейно-грудного отдела позвоночника в двух проекциях.
Хорошо, что она не сказала: "Много, мол, вы понимаете, врачи скорой помощи". Хотя и видно было, что вертится у нее это на языке. Тогда бы я ей ответил… Хотя навряд ли: на больных не обижаются… Работа у нас такая…
А так, спускаюсь я с седьмого этажа, мысленно проклиная эту страну дураков, где врачи должны обманывать больных, добывая "хлеб свой насущный". И себя-дурака, который не приспособился выть по волчьи, попав в волчью стаю…
