Признать или нет — вот в чем вопрос
Не существует общепризнанных договоренностей по части того, что же такое "государство". Как правило, это некая территория, на которой есть население и действующее правительство, и которая способна вступить в отношения с другими странами. Эти четыре пункта упоминаются в соответствующем документе, на который ссылаются чаще всего — Конвенции Монтевидео — и являются приемлемыми для большинства государств. В то же время в тексте содержится предложение, которое ставит немало серьезных вопросов. "Политическое существование государства не зависит от признания его другими государствами".
Практика международной системы показывает, что одним из важнейших критериев все же является именно последний пункт — признание. Если государство признали, это значит, что государство существует — может действовать на международной арене, вступать в отношения с другими странами.
Не надо, очевидно, долго объяснять акт признания как таковой. Вопрос скорее в степени признания. Признания скольких государств достаточно? Достаточно ли, если существование одного государства признает другое государство? Или нужно десять? А может, сотня?
Приходится признать, что абсолютных критериев не существует. Наиболее приближено к абсолюту членство в ООН. Если страна занимает место в Генеральной Ассамблее, то и с признанием независимости все должно быть в порядке.
В то же время не все страны-члены признают друг друга, и не все признанные государства входят в состав ООН. Так, например, один член ООН — Турция не признает другого члена ООН — Кипр, при том, что для остальных членов ООН Кипр является таким же государством, как и прочие. К другой категории относится Ватикан, который признан на международном уровне, но не входит в состав ООН.
Жители Эстонии могут в качестве критерия признания принять то, есть ли соответствующая запись в 15-ом томе Эстонской Энциклопедии "Страны мира". Ватикан там есть. И Кипр тоже. Ниже я попытаюсь разобраться в путанице, но предупреждаю, что такое объяснение не может быть полным. Однако надеюсь, что уважаемый читатель получит хотя бы какое-то представление о том, насколько сложна проблема государственности. Условно можно выделить пять категорий.
Общепризнанные страны. Например, сама Эстония. Кто-то, возможно, заноет, что, мол, это за государство такое — какое-то историческое недоразумение, но его мнение при этом ничего не стоит. Мы такой же равноправный член ООН, как Россия или Руанда и, насколько известно, ни у одной страны мира нет проблем с признанием Эстонии.
Страны, признанные большинством государств. Лучший пример — упомянутый выше Кипр, существование которого не признает одна лишь Турция. Существование Израиля не признают 12 стран. Палестину, в свою очередь, не признают Израиль и США, она также не входит в ООН, но право этой страны на место в ООН признают 96 членов этой организации.
Китайскую Народную Республику (коммунистическую страну со столицей в Пекине) не признаёт Китайская Республика (расположенная на Тайване). Место в ООН плавно перешло от второй к первой.
Частично признанные страны. Все тот же Тайваньский Китай, который признан 22 странами. Северный Кипр, который признает только Турция.
Наилучший пример последних лет — Косово. У Косово нет места в ООН, но эта страна признана 40 государствами, в т.ч. большинством членов ЕС. Частично признал Косово Тайвань. Косово, однако, Тайвань не признает.
Непризнанные государства или государства, признанные непризнанными, в свою очередь, государствами. Один из наиболее непонятных регионов — Сомали — территория, входящая в состав ООН, но не существующая как страна. На территории Сомали при этом есть несколько территорий, добивающихся признания (например, Сомалиленд), но не получивших его. При этом существует вполне реальный Пунтленд, который признания не добивается.
Друг друга признают четыре региона: Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах и Приднестровье. Но поскольку ни один из этих регионов до последнего времени не являлся признанным государством, толку от их взаимного признания не было никакого.
Кроме прочего есть еще одна интересная категория — государственное правительство, которое не контролирует свою территорию, но которое зачастую признают. Это правительства в изгнании. Самый известный случай, очевидно, тибетский, когда большинство стран признает Далай-ламу духовным лидером тибетцев, но он также является представителем правительства в изгнании. Кстати, очень условно и у Эстонии по сей день есть правительство в изгнании, действие которого, правда, приостановлено в 1993 году.
К слову о Грузии: как минимум, у Абхазии тоже есть правительство в изгнании. Правительство Абхазской Автономной Республики, которое, как видно по названию, не требует признания, а довольствуется предложенной Грузией автономией. У Южной Осетии также есть параллельная структура, но мне неизвестно, чтобы они образовали собственное правительство в изгнании. В случае с Абхазией правительство в изгнании представляет куда больше народа, чем проживает в регионе на данный момент — от войны из региона бежало около 300 тысяч человек, и на данный момент в Абхазии проживает около 200 тысяч жителей.
Перейдем к основному вопросу. Что изменится теперь, когда Российская Федерация признала независимыми странами Абхазию и Южную Осетию, до сих пор де юре являющихся частями Грузии? Сможет ли более-менее единодушный до сего момента Запад остаться при едином мнении? Или же поспешит последовать поданному примеру?
Что будет делать Эстония? Найдет ли поддержку предложение привлечь к переговорам о независимости людей, которые вынуждены были бежать? И, наконец, самый главный вопрос — что будет делать официальная Грузия? Откажется от своих претензий на территориальную целостность в надежде увеличить вероятность вступления в НАТО?
В случае, если Грузия признает независимость этих регионов, ситуация радикально упростится. До тех же пор в воздухе будет висеть вынесенный в заголовок вопрос.
