При переходе на евро важна новая экономическая политика
Известный в Эстонии ученый, ректор Института экономики и управления "Экомен", доктор экономических наук и профессор Ханон БАРАБАНЕР считает, что обсуждаемые в преддверии перехода на евровалюту вопросы типа "как округлять цены" и "как информировать население о правилах перехода" при всей их важности все-таки второстепенны, а главное — Эстония должна менять вектор своей экономической политики.
Больше экспортировать. Но куда?
- Ханон Зеликович, теперь уже поздно обсуждать — нужен ли нам переход на евро или нет. Вопрос решен. И сегодня актуальнее другое: что всем нам надо сделать до дня введения новой валюты — 1 января? Каких опасностей избежать? Вот, например, стали общим местом рассуждения на тему "поднимет евро цены или нет?". Как вы оцениваете эту перспективу?
- Если еще год назад я бы сказал, что есть опасения изменения соотношения курса "крона-евро" при переходе, что имело бы прямое влияние на всех людей, у которых есть какие-то сбережения в банках, то сегодня ясно, что курс при переходе останется прежним — 1 к 15,6466. Значит, тем, у кого есть накопления, опасаться, что их деньги обесценятся, и начинать закупать нужное и ненужное, лишь бы во что-то деньги вложить — не стоит, смысла в этом нет.
Что касается цен, то я убежден — как бы мне ни возражали, — что переход на евро будет связан с определенным, хотя, может, и не мгновенным их повышением. Это показал опыт практически всех стран, входивших в зону евро, и я сам был свидетелем тому в Германии. При этом, на мой взгляд, достаточно серьезно то, что цены поднимутся, прежде всего, в секторе дешевых товаров и услуг. Такого подорожания будут ждать и потребители, тем более, опыт роста цен во время реформ у старшего поколения уже есть.
- "Сектор дешевых товаров" — это…
- В первую очередь — продовольствие. Хлеб, молоко, дешевые сорта колбас… Важно еще и то, что, переходя на евро, мы оказываемся в зоне, где так или иначе идет выравнивание цен. Ведь в этой зоне нет таможенных границ.
- Другими словами, наши сравнительно низкие цены будут "тянуться" к более высоким ценам в той же евровалюте в Финляндии, Германии, Франции?
- Абсолютно точно. Причем именно в секторе дешевых товаров. Это, на мой взгляд, неприятное последствие.
Второй очень серьезный момент. Если правительство по-прежнему будет выдерживать Маастрихтские критерии, после выполнения которых нас и приняли в еврозону, то я не исключаю в дальнейшем повышения налоговой нагрузки и определенного урезания социальных программ. Без этого не обойтись, чтобы удерживать в определенных границах бюджет. Альтернатива здесь одна — активное восстановление и развитие реального сектора экономики. Тогда бюджет не пришлось бы "кроить", не надо было бы опять "выживать", просто нормально развивающаяся экономика приносила бы нормальные налоговые поступления.
- А можно ли надеяться, что как французские и германские цены "потянут" к своему уровню наши цены, так и более высокие зарплаты этих стран будут влиять на рост зарплат в Эстонии?
- Наш внутренний, эстонский, рынок настолько мал, что за счет него мы поднять их не сможем. Мы и так сделали зарплаты очень высокими. Рост зарплат будет, если у эстонской экономики будет достаточно большая экспортная составляющая.
- То есть: хочешь больше зарплаты — продавай больше в другие страны?
- Именно. И тут встает главный вопрос: что мы можем представить на экспорт и кому? Мы до сих пор перестраивали свою экономику, не побоюсь даже сказать — ломали, надеясь, что "манна небесная" снизойдет на нас с Запада. Но в других странах Евросоюза мы не шибко конкурентоспособны. Ведь даже сельскохозяйственная продукция, чем всегда славилась Эстония, — у нас самая дорогая. Мы находимся в тяжелых климатических условиях, у нас огромные энергозатраты на производство продуктов села, в результате они и дороже, чем в Испании, Италии, Франции, даже в Польше. Значит, нам остается либо делать ставку на экологически чистую продукцию как нечто эксклюзивное, либо — искать другие рынки, где наша продукция пока еще известна. И это — восток.
Кстати, вы обратили внимание? В Эстонии недавно был президент российского союза промышленников Шохин, и одно из его предложений звучало так — в Ида-Вирумаа надо создавать совместные предприятия…
- Вопрос в том, сколь серьезно это предложение и сколь далеко оно пойдет от деклараций.
- Карта выброшена. Как на нее ответить — это теперь наша, Эстонии, забота. Эстонскую продукцию как брэнд в России и СНГ еще помнят, и Эстонии есть что предложить там. Я только что вернулся с третьего Астанинского экономического форума в Казахстане. Так вот, там у меня интересовались судьбой нашей фабрики трикотажных изделий "Марат", продукцией эстонской электротехнической отрасли. Кроме того, Эстония справедливо гордится своими успехами в области информационных технологий: у нас созданы "электронный налоговый департамент", "электронная таможня", другие электронные системы функционирования государства. Это тоже интересно восточным соседям, ведь, например, в Казахстане сейчас поставлена задача выхода на "электронное правительство". Наконец, у нас есть и такое перспективное направление для экспорта, как сланцевые технологии. Знаете ли вы, что американцы вернулись к сланцевой программе и намечают в ближайшие годы произвести 170 миллиардов кубометров сланцевого газа? Это способно изменить ценовые оценки газа на мировых рынках! А Эстония, прежде всего Ида-Вирумаа, еще имеет серьезных специалистов в этой области, хотя часть из них уже и уехала в ту же Америку.
Почему я все это связываю с евро? Да потому, что вступление в еврозону — это вхождение в зону валютной стабильности и повышение привлекательности Эстонии, чем и надо воспользоваться для развития реального сектора экономики и увеличения экспорта. Без изменения экономической политики появление евро станет всего лишь сменой "бумажек", которое к тому же приведет к некоторому росту цен. И сама жизнь подсказывает, в каком направлении надо менять вектор экономической политики — в восточном. Вопросы изменения этой политики надо очень серьезно продумать за оставшиеся до введения евро полгода.
- Реально ли успеть за этот срок развернуть политический "корабль"?
- Достаточно реально. Ведь восток, в том числе Россия, подает соответствующие сигналы: мы вас пока ждем… Недаром в Эстонии за последнее время побывали и Якунин, и Степашин, и Шохин, и на Астанинский форум приглашали руководство Эстонии. Правда, министра экономики Партса там не было, зато были представители эстонского бизнеса, в том числе Тийт Вяхи.
На мой взгляд, очень плохо, что вхождение в зону евро в какой-то мере совпадает с выборами в Рийгикогу. Боюсь, в рамках этой предвыборной кампании будет обращено внимание на моменты, раскалывающие общество, а не консолидирующие его и позволяющие повысить уровень жизни. Я поддержу любую партию, которая скажет: наша задача — выработать реалистическую экономическую политику с учетом того, что сегодня наиболее оптимальное направление — это восток.
- Положа руку на сердце, Ханон Зеликович: вряд ли такое направление в политике возобладает.
- Знаете, я не исключаю, что в ноябре-декабре мы можем даже от явных противников восточного направления услышать некие иные речи.
- Ну, если это будет всего лишь предвыборной риторикой — грош этому цена.
- Вот и важно, чтобы не было только предвыборной риторикой.
О психологии отношения к деньгам и другом
- При всей важности макроэкономики, вернемся на микроэкономический уровень. Специалисты Банка Эстонии уверяют, что рост цен после введения евро будет т.н. психологическим, а не статистическим. То есть подорожает чашка кофе в кафе, а в целом цены не поднимутся. Что вы об этом думаете?
- Продукты питания и услуги подорожают, а промтовары и предметы дорогого класса, почти убежден, наоборот, подешевеют. Они и сегодня в Европе дешевле. Плюс на минус — в результате индекс цен останется на том же уровне. Но — питаетесь-то вы каждый день, а машину, условно говоря, покупаете раз в десять лет!
Приход евро заставит сосредоточиться еще на одной проблеме — психологии отношения к деньгам. Когда сегодня банкомат выдает вам, минимум, 25 крон, то вы и думаете — что вам купить на 25 крон. Когда после перехода банкомат станет выдавать, минимум, 5 евро, то у вас на руках будет уже сумма больше, потому что это эквивалент 78 крон, и вам надо либо ограничить свои аппетиты, либо потратить ее всю. Надо будет помнить, что каждая денежная евроединица — в 15,6 раза "тяжелее" соответствующего кронового номинала. Мы должны привыкнуть к тому, что денежка становится дороже, и это несомненно будет влиять на нашу психологию потребления.
- Как вы прокомментируете утверждения, что цены не будут расти потому, что потребители не согласны платить больше и, увидев подорожавший товар, просто "проголосуют ногами"?
- Цены, может быть и незначительно, вырастут на те товары, от которых отказаться мы не сможем. Вы можете отказаться от хлеба? От молока?
- Приходилось слышать и такое мнение в пользу евро: для маленькой Эстонии иметь собственную валюту, т.е. крону — это слишком большая роскошь.
- Знаете, для маленькой Эстонии иметь столь большой штат чиновников и такое количество министерств — тоже большая роскошь. Дело в том, что маленькая Эстония хочет функционировать по модели большого государства: как говорится, тех же щей, хоть пожиже, но влей. Вопрос о том, какой институт суверенности (а собственная валюта, как и министерства, является таковым) сколько стоит, решается политиками, а вообще-то говоря, должен решаться демократическим путем и проведением целого ряда референдумов и опросов, имеющих представительную силу. На самом деле, содержание собственной валюты — действительно достаточно дорогое удовольствие. Но ведь и евро — недешевая вещь. Перевод на расчеты в евро всей документации, всех программ, создание представительства Эстонии в финансовых структурах еврозоны… Ряд экономистов говорят, и это было в печати, что переход на новую валюту, в конечном счете, обойдется в сумму порядка 20 миллиардов крон.
- Ханон Зеликович, как вы смотрите на степень прочности самого евро?
- А вот это очень серьезный вопрос! В нем кроются два других. Во-первых — связанный с Европейским Союзом. Есть профессионалы, которые говорят, что Евросоюз — конструкция не столь прочная, как казалось. В ЕС есть две неравновеликие части, и в "старой" Европе уже очень много недовольных тем, что в союзе появились 12, по существу, бедных восточно- и центральноевропейских стран. Второе — вопрос о задачах евро. Когда эта валюта создавалась — речь шла о системе двух наднациональных валют: доллар-евро. Но сегодня кризис показал, во-первых, что экономика Евросоюза не столь успешна, чтобы поддерживать на серьезном уровне валюту этого союза. А во-вторых, на роль наднациональных валют есть и другие претенденты. Идет очень мощное наступление китайского юаня. Начинает выравниваться рубль. На форуме в Астане возникла идея создания т.н. мировой корзины из шести-семи валют, с которой сопоставлялись бы остальные денежные единицы. В Северной Америке поговаривают об амеро… Поэтому сегодня говорить, что евро — это очень прочная и очень долговременная валюта, достаточно проблематично.
- Нам намекают, что время для перехода выбрано самое наилучшее, поскольку спад в экономике закончился, безработица снижается и т.д. А что будет, если осенью экономика вновь пойдет вниз, ведь решение о введении евро уже принято?
- Во-первых, никто не исключает — тьфу-тьфу, пусть этого не случится — второго витка кризиса. Разговоры насчет снижения безработицы? Вспоминается заголовок одной, еще советской, статьи — "Лукавые цифры"… Я не убежден, что безработица реально уменьшается. Вот в Польше она уменьшается, потому что там в 2009 году был прирост внутреннего валового продукта более чем на 6 процентов. В Казахстане уменьшается, потому что там ВВП за 2009 год вырос на 8 процентов, и за первый квартал нынешнего года — на 9 процентов. А если у нас прироста ВВП нет, не появилось ничего нового — то куда же пошли бывшие безработные, что произвели? Кстати, расширение экспортных рынков в связи с переходом на евро позволило бы нам решить и задачу увеличения занятости, в противном случае внедрение новых технологий при узких рынках сбыта ведет к росту числа "лишних" рабочих рук.
- Вопрос отчасти риторический. Ида-Вирумаа от введения евро выиграет — или весь экономический выигрыш опять достанется Таллинну и Тарту?
- Если новой экономической политикой займутся всерьез, то это и будет, прежде всего, обращение к Ида-Вирумаа. Ведь когда-то распределение было таким: Ида-Вирумаа — промышленный центр Эстонии, Тарту — мозговой, Таллинн — административный. Потом Таллинн стянул на себя практически все финансовые потоки, а сказать, что очень сильно развился промышленно, я не могу. С развитием реальной экономики Ида-Вирумаа должен выиграть.
- Где же тот "ключик", чтобы "завести" реальную экономику и новую экономическую политику, о которых вы говорили?
- "Ключик" подсказали еще древние китайцы: "Политика должна быть выражением экономики, а не наоборот".
