- Язык не поворачивается сказать, что проводимая школьная реформа законна. Но если мы обратимся к Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств, то увидим следующее.

В соответствии с ч. 2 ст. 14 Рамочной конвенции: "В регионах со значительным или традиционным присутствием лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, стороны, насколько это возможно и в рамках своих образовательных систем, в случае достаточной потребности в этом стремятся обеспечить, чтобы лица, принадлежащие к этим меньшинствам, имели надлежащие возможности изучать язык своего меньшинства или получать образование на этом языке".

То есть что получается? Во-первых, речь здесь идет не о государстве в целом, а только лишь о регионе со значительным или традиционным присутствием лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам. Но что такое значительное присутствие лиц — 10, 50 или 90%? Ни конвенция, ни объяснительная записка к ней не дают ответ на эти вопросы. Что такое традиционное присутствие лиц? В каком веке они должны были присутствовать в этом регионе и в каком количестве? Этот вопрос тоже отдается на усмотрение ратифицировавшего конвенцию государства. И потом, не будем забывать, что Эстония законом о ратификации Рамочной конвенции признала национальным меньшинством только граждан Эстонии. Таким образом, на 200-300 тысяч жителей Эстонии, являющихся гражданами России и лицами без гражданства эта Конвенция вообще не распространяется. Предположим гипотетически, что регионом со значительным присутствием национальных меньшинств является Ида-Вирумаа, а регионом с традиционным присутствием — Причудье.

Во-вторых, стороны обеспечивают право национальных меньшинств на образование "насколько это возможно". В пояснительной записке это понятие раскрывается так: "насколько это возможно" указывает на то, что такое обучение зависит от ресурсов, которыми располагает заинтересованная сторона. То есть логика такая: нет денег — нет и национальных школ.

В-третьих, Эстония должна обеспечить право национальных меньшинств на образование "в рамках своих образовательных систем". А что делать, если образовательная система вообще не будет предусматривать обучение на русском языке? Практика показывает, что эстонские суды трактуют подобные положения так: если есть ссылка на национальное законодательство, то право осуществляется именно в рамках национального законодательства. А если во внутреннем законодательстве подобное право отсутствует, то соответственно и реализовано оно быть не может, то есть фактически его нет. Авторы конвенции вряд ли согласились бы с таким вольным трактованием, но в данном случае эстонские суды бесконтрольны, и решение Государственного суда (суда третьей и последней инстанции) окончательное и обжалованию не подлежит.

В-четвертых, право на национальное образование может быть реализовано только "в случае достаточной потребности в этом". Определение достаточности потребности отдано на откуп ратифицировавшего Конвенцию государства. Отсюда можно предположить, что эта потребность в Эстонии априори будет недостаточной, и придется сломать много копий, прежде чем будет доказано обратное.

В-пятых, стороны стремятся обеспечить. Таким образом Эстонию никто не обязывает обеспечить право на образование национальным меньшинствам. Достаточно только лишь стремиться. Получается, что в данном случае важен только процесс, а результат вовсе не обязателен.

В-шестых, все вышеперечисленные действия направлены на то, чтобы лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, имели надлежащие возможности "изучать язык своего меньшинства или получать образование на этом языке". Здесь давно два альтернативных варианта: либо изучение языка национального меньшинства (например, как иностранного в школе с эстонским языком обучения), либо обучение на национальном языке. Возникает вопрос: кто имеет право выбирать из этих двух "или" — государство или родители? Если исполнять Конвенцию добросовестно, то родители. Но точно так же государство может обеспечить право на изучение родного языка для русских в эстонской школе и этим ограничиться, объясняя это, например, отсутствием финансовых средств, или недостаточной потребностью в русских школах.

При этом ч. 3 той же 14 ст. Конвенции просто сводит право на образование на русском языке на нет, утверждая, что положения вышеуказанного (второго) пункта проводятся в жизнь без ущерба для обучения официальному языку или преподавания на этом языке. Наиболее забавным выглядит п. 77 Объяснительной записки: "И хотя ч. 2 ст. 14 не обязывает государства обеспечивать обучение языку и на языке меньшинства, его редакция не препятствует государствам-участникам обеспечивать изучение языка меньшинства и обучение на языке меньшинства". По-видимому, это надо понимать так, что, если Эстония все же согласится оставить русские школы, то Совет Европы ей это простит.

Какие права в области образования дает нам Рамочная конвенция и другие нормативные акты?

В соответствии с ч. 1 ст. 14 "стороны обязуются признавать за любым лицом, принадлежащим к национальному меньшинству, право изучать язык своего меньшинства". В пояснительной записке при этом указывается, что относительно этого права не может быть никаких исключений.

Согласно ч. 1 ст. 13 Конвенции "в рамках своих образовательных систем стороны признают за лицами, принадлежащими к национальному меньшинству, право создавать и управлять своими собственными частными учреждениями в области образования". Таким образом, нам обеспечивается право на частное образование на русском языке. Но в рамках образовательной системы Эстонии, которая может исключать это право. А, как известно, частное — значит платное. И в ч. 2 той же статьи это недвусмысленно уточняется: "…осуществление этого права не влечет никаких финансовых обязательств для сторон".

Помимо этого в ст. 12 Конвенции сказано, что "стороны обязуются обеспечивать равные возможности доступа к образованию на всех уровнях для лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам". Формально условия равные: как эстонская, так и российская общины Эстонии имеют право получать образование на эстонском языке. Но проблема заключается в том, что обучение на неродном языке уже ставит человека в неравные условия. И речь в данном случае идет не о беженце из Африки, чьм родным языком является суахили и для которого трудно найти преподавателей, владеющих этим языком, а о русскоязычном национально-языковом меньшинстве, которое составляет 30% населения Эстонии. Значит, мы сможем говорить о равных возможностях только тогда, когда 30% студентов государственных вузов будут русскоязычными.

Также в ч. 1 ст. 5 "стороны обязуются содействовать созданию условий, необходимых для обеспечения лицам, принадлежащим к национальным меньшинствам, возможности поддерживать и развивать свою культуру, а также сохранять основные элементы их самобытности, а именно: религию, язык, традиции и культурное наследие". А ч. 2 той же статьи налагает запрет на насильственную ассимиляцию. Очевидно, что русские школы будут способствовать сохранению и развитию русских культурных традиций, точно так же ликвидацию русских школ можно признать как акт насильственной ассимиляции.

Более эффективным правовым регулированием обладает Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Причем в соответствии со ст. 2 Первого протокола этой Конвенции "государство при выполнении любых функций, которые оно принимает на себя в области образования и обучения, уважает право родителей обеспечивать такое образование и обучение своих детей в соответствии со своими собственными религиозными и философскими убеждениями".

Конечно, язык не относится к разряду религиозных и философских убеждений, но и право родителей на выбор языка обучения как-то должен учитываться государством. По крайней мере, это дает нам возможность в перспективе подать жалобу в Европейский суд по правам человека.

Как это ни странно в наибольшей степени право на национальный язык обучения защищено Конституцией Эстонии. Согласно ст. 37 язык обучения в учебном заведении для национального меньшинства избирает учебное заведение. Исходя из этого, реформа школьного образования противоречит эстонской же Конституции.

Но ни международные конвенции, ни даже Конституция Эстонии не обещают нам легкой жизни и за свои права надо бороться. И Центр информации по правам человека готов помочь в этой борьбе. Поэтому всем заинтересованным в сохранении ру

Поделиться
Комментарии